Старый, но крепкий 2 (СИ) - Крынов Макс - Страница 52

Старик кивнул.

Я вышел из харчевни и понесся по улицам. Мимо мелькали лавки, прохожие шарахались в стороны, а я бежал и бежал.

Найти нужный дом получилось безо всяких ориентиров, вот только жаждал пообщаться к целителю не я один: на месте меня встретила внушительная толпа. Люди теснились плечом к плечу, заполнив почти всю улицу перед домом. Многие из них тяжело дышали, кашляли и стонали; кто-то сидел прямо на земле, держась за голову или живот. Лица собравшихся выглядели серыми и осунувшимися. Взахлеб плакал ребенок, какая-то женщина молилась вполголоса. Болезнь витала в воздухе, я на всякий случай окутался пленкой ледяной защиты и постарался пореже дышать.

И потопал вперед. Протискиваясь между больных людей, бесцеремонно расталкивая тех, кто не желал сторониться, я пробивался к дому.

Мельком заметил знакомые лица: у самого входа в дом целителя стоял купец. Его лицо было таким же серым и измученным, как у остальных, но я сразу узнал этого человека, чей охранник как-то забил кнутом девочку на площади. Этот же купец вместе с Роем выступил против целителя Рика и его людей.

Охранник, кстати, находился здесь же: согнутый пополам от кашля, с испариной на лбу.

Когда я прошел дальше, начались крики:

— Эй! Ты куда⁈

— Назад в очередь!

— Мы здесь стоим часами! Часами!

— Соблюдай порядок, парень!

Я не обращал внимания на выкрики и вопли. Ноги сами несли меня вперёд сквозь толпу, локти грубо распихивали людей. Кто-то попытался схватить меня за предплечье, но я вырвался, вывернув довольно крупному, но ослабленному мужчине руку.

— Ты не выглядишь как больной! Чего тебе надо⁈ — выкрикнул кто-то из толпы позади меня.

Я лез вперед, выскальзывал из слабых захватов и бил, вырываясь из рук. Монета старика, тяжёлая и холодная на ощупь, лежала в кулаке — я сжимал ее так сильно, что ногти впивались в ладонь.

Когда я протиснулся к двери дома целителя, мне перегородили путь купец и его охранник. Купец узнал меня и попытался поставить на место.

— Я помню тебя, парень. Ты же не думаешь обойти нас всех? — прохрипел больной торгаш. — Не думаешь обойти меня?

— Именно так и думаю.

— Ты выглядишь здоровым, а мы здесь стоим, чтобы выжить, мелкий ты выродок! У нас есть деньги для целителя, есть уговор между собой о порядке очереди! Ты поплатишься жиз-кх… жизнью, если отнимешь у целителя врем… К-хм… Кха-кха…

Купец попытался что-то сказать ещё, но его охватил приступ кашля; он согнулся пополам и закашлялся так сильно, что изо рта полетели капли крови. Охранник наклонился над хозяином, поддерживая его за плечо.

Я воспользовался моментом и протиснулся к двери. Юркнул внутрь и задвинул засов.

Внутри пахло травами, дымом и спиртом, хотя было кое то ещё: тошнотворное, кислое.

Я попал в основную комнату — небольшую, ярко освещённую множеством фонарей, подвешенных под потолком. Вдоль стен тянулись полки с банками, мешочками и склянками.

Целитель стоял спиной ко мне, склонившись над человеком, уложенным на грубо сколоченную койку. Руки целителя, слегка светящиеся, двигались быстро и точно, нажимая какие-то точки на теле. При моем появлении он даже не обернулся.

— Убирайся! — рявкнул мужчина, не поднимая головы. — Сказал же — буду звать сам, когда освобожусь!

Я пошел прямо к нему, выставив перед собой золотой. Целитель обернулся, приготовившись снова наорать на непонятливого пациента, но монета блеснула в свете фонарей.

Лицо целителя выглядело измождённым, осунувшимся. Глаза красные, с тёмными кругами вокруг.

Он посмотрел на монету, но этот золотой не вызывал в нём радости или алчности, скорее страх и неприятие.

— Опять вы, — выдохнул он, а потом вдруг взорвался. — Сколько же можно⁈ Если бы я знал, что вы меня будете допекать, никогда бы не согласился! Никогда! Я не могу работать без конца и отвлекаться на ваши привилегированные души! Я такой же живой человек!

Он вдруг заметался по комнате — опрокинул полку со склянками, заорал что-то бессвязное. Не меньше минуты я стоял с монетой в руке и ждал, пока его истерика утихнет. Наконец, целитель остановился и зло уставился на меня.

— Скольких из вас коснулось проклятье?

Проклятье? Я думал, пепельная лихорадка — это болезнь. И травник говорил так же.

— У меня всего один человек. Женщина.

— Так надо было сразу говорить! Я думал, мне придется выхаживать целую свору. Заводи, сейчас ею и займемся.

— Она лежит дома. Мама слаба, и я подумал, что будет глупо нести ее сюда.

— И ты поступил правильно, — мрачно заметил целитель. Мужчина подошел к пациенту, лежащему на койке, похлопал его по обнаженному пузу. — Подъем! В следующий раз придешь, долечим тебя, а пока — за дверь.

Целитель подхватил висящую на крюке сумку, забросил туда пару стеклянных банок с уцелевшей полки.

— Давай, парень, показывай дорогу. Если твоя мать настолько ослабла, что не может встать с постели, нам нужно поторопиться.

Когда мы вышли, толпа расступилась перед целителем. Кто-то кланялся ему, но слышались и отчаянные крики.

— Куда вы уходите⁈ Вы нам должны помочь! У нас есть деньги, слышите?

— Что этот пацан задумал? Куда вы?

— Господин, помогите! Умоляю вас!

Целитель не оправдывался и не успокаивал людей, он просто шёл через толпу. Я же ловил десятки взглядов — злых, ненавидящих. Когда мы уже отошли на приличное расстояние, со стороны толпы прямо мне в спину прилетел камень. Лопатку больно обожгло. Я обернулся, но не для того, чтобы выискивать виновника: меня больше беспокоило, что часть толпы потянется вслед за нами, однако все остались на своих местах.

— Не переживай. Они боятся потерять своё место в очереди, никто и с места не двинется, — хрипло сказал целитель. — Некоторые с того самого вечера стоят.

Я кивнул. Одно меня беспокоило — купец и его охранник тоже куда-то направились. Но думать еще и над этой проблемой не было времени.

На лицо упала первая капля — холодная и крупная. За ней последовала ещё одна, потом ещё. Дождь начинал накрапывать — редкие, но тяжёлые капли ударяли по крышам и мостовым с глухим звуком. Внизу люди ежились от холода и торопливо натягивали капюшоны или прикрывались руками, ускоряя шаги в поисках укрытия.

— Поторопимся, — предложил я целителю и тот, ругнувшись, перешел на бег.

Глава 22

Когда мы добрались до дома, лило, как из ведра. В окнах не горел свет, дом казался заброшенным и пустым. Понятно, матери не до того, чтобы сейчас ходить по дому и разжигать лампы, но я больше всего боялся, что мы не успеем.

Целитель ворвался в дом первым, обеспокоенный, будто движимый уже не договором с сектантами, а искренними благими порывами.

Мама лежала в своей комнате: всё такая же безумно бледная.

Я держался в стороне, предоставив целителю пространство и свободу действий.

— Если нужно чем-то помочь, говорите.

Мужчина сбросил мокрую куртку в угол, опустил на пол сумку и принялся прощупывать запястья и шею матери.

— Она очень слаба, но жива, — произнёс целитель, и я вздохнул с облегчением. — Свет в доме зажги. На этом пока все.

На мгновение мама даже приоткрыла глаза. Губы зашевелились, но не издали ни звука.

— Свет! — скомандовал целитель, и я заметался по дому. Поджег две масляные лампы и даже затопил печь, чтобы прогнать ледяную сырость улицы. За дверью ревела и шумела гроза, но в доме стало капельку уютнее.

— Если понадобится ваша помощь, я позову, а пока оставь нас, — скомандовал целитель. В то же время снаружи послышался шум. — Что там ещё такое?

Я метнулся к окну и увидел два силуэта, спрыгнувшие с запряженной повозки. Возница, оставшийся на козлах, что-то кричал, но я не мог толком расслышать его слова, как и разглядеть людей с факелами. Нервно хлестнув коней, возница уехал.

— Разберусь, — бросил я и направился к выходу.

Дверь скрипнула, пропуская меня наружу. Холодный воздух двора сразу же ударил в лицо.