Адаптация (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 45

Или тот, кому терять уже нечего.

Оставив машину неподалеку от Корпуса, я пешком, то и дело поскальзываясь на мокрой каше под ногами, добрался до парадного входа и уже спокойным шагом поднялся по лестнице. Отметился у дежурного, и, едва турникеты скрылись из виду, едва ли не бегом припустил в жилое крыло.

— Ты чего такой взъерошенный? — поинтересовался Поплавский, как всегда, развалившийся на кровати с гитарой в руках.

— Потом расскажу, — отмахнулся я, лихорадочно скидывая форму и переодеваясь в гражданское.

— Э, ты чего это? Куда собрался? Опять в самоход, что ли? — Любопытство оказалось сильнее даже лени, и сосед тут же отложил инструмент и поднялся. — И с собой не зовешь?

— Мне одному нужно, — буркнул я, помотав головой.

— А-а-а, дела амурные? Понимаю.

Я лишь махнул рукой. Пусть думает так — меньше объяснять.

На мгновение в голове даже проскочила мысль на всякий случай взять с собой кого-то из ребят, но…

— А с поверкой ты как решил? — Поплавский снова улегся на кровать и взялся за гитару. — Если Разумовский лично заявится, прикрыть тебя не получится.

Черт! Поверка! Ладно…

— Да ничего не решил, — пробурчал я, снимая куртку, которую только успел натянуть.

Достал телефон и отстучал Соболеву сообщение:

Буду после десяти.

Пусть посидит, подождет — раз уж так надо. Ничего с ним не случится… Наверное.

Час до поверки я провел, как на иголках. Потом засек еще десять минут, чтобы не наткнуться на дежурного мичмана, переоделся в гражданку и под насмешки Поплавского выскользнул из комнаты.

Уходить в очередную самоволку среди ночи особого желания не было. Липовая увольнительная от Грача у меня, конечно, имелась, но вряд ли даже она выручит, если я наткнусь на лестнице или в коридоре на кого-нибудь из офицеров, да еще и в гражданке, с прихваченным на всякий случай пистолетом за поясом.

Терпение Разумовского не бесконечно, и даже заступничество обоих Морозовых имеет свой предел.

Впрочем, мне повезло. Я благополучно миновал этаж, все жилое крыло, и, воспользовавшись одной из тайных троп, оказался на улице. Спокойно добрался до автомобиля, завел двигатель, и уже без особой спешки выкатился на дорогу.

В ночном вызове были и положительные стороны. Случись все днем, я бы толкался в пробках часа два — и это только чтобы выбраться из центра. А так вышло куда шустрее, но все же не до такой степени, чтобы привлечь внимание полиции: я проскочил почти опустевший город, свернул на Петергофское шоссе и там уже дал двигателю волю, выпуская погулять весь табун из почти четырех сотен породистых скакунов.

Остаток дороги до Стрельны занял минут десять, не больше, но я все равно пытался хотя бы отгадать, что все же могло понадобиться Соболеву от меня на ночь глядя, и почему он так странно выбрано место встречи. Версий имелось предостаточно, но часть оказалась слишком уж фантастической, а другая — наоборот, до скуки очевидной, так что, в конце концов, я просто прибавил звука в магнитоле и выдохнул.

Доеду — разберусь.

Адрес то ли кафе, то ли крохотного ресторанчика, в котором была назначена встреча, я забил в навигатор заранее, и долго искать его не пришлось. «Волга» неспешно свернула на парковку, я повернул ключ, заглушая мотор, и на всякий случай огляделся по сторонам.

Машин вокруг было мало. Я не знал, на чем именно ездил Соболев, но хотя бы подозрительных черных микроавтобусов без номеров здесь, к счастью, не оказалось — вроде бы ничего подозрительного. Однако из машины я все равно выходил, держа под курткой пистолет и с атакующими элементами на кончиках пальцев.

Но нападать на меня никто не спешил, и через несколько мгновений я даже почувствовал что-то вроде стыда за собственную излишнюю осторожность. Пустая парковка, вывеска над стеклянной дверью и мокрые машины выглядели сонно и даже умиротворяюще. Похоже, Соболев действительно позвал меня просто пообщаться.

Я на ходу открутил глушитель и кое-как засунул его во внутренний карман вместе с пистолетом.

— Добрый вечер, сударь, — миленькая девушка-администратор в черном костюме приветливо улыбнулась. — У вас заказан столик?

Иногда такие фразы звучат до смешного глупо: я отсюда видел, что в зале ресторана не больше полдюжины человек, и вдоль одной только дальней стены без труда устроилась бы хоть целая футбольная команда.

Впрочем, это вполне может быть и не самое обычное заведение. А одно из тех, куда пускают только своих.

— Нет, меня должны ждать. — Я снял куртку. — И, полагаю, уже довольно давно.

— Вас проводить?

Обслуживание здесь неплохое, не отнять. Но показывать девушке, к кому именно я пришел, желания не было. Да и она вряд ли могла знать, где именно уже три с лишним часа скучает несчастный Соболев.

— Нет, спасибо, я найду сам, — мягким, но не предполагающим возражений тоном, ответил я.

— Хорошо, приятного вечера, сударь.

— Благодарю.

Соболев нашелся во втором, дальнем зале, который не просматривался с улицы. Конечно же, одетый «по гражданке». Нет, он не ходил в форме даже в собственный кабинет на Гороховой, но костюмы, в которых я его видел до этого, так и кричали о месте службы владельца.

А сейчас на нем был толстый черный свитер с высоким воротом и синие джинсы. Кожаная куртка, подбитая мехом, лежала рядом, просто брошенная на кресло — сдать ее в гардероб или хотя бы самолично пристроить на вешалку Соболев так и не удосужился.

Лишь взглянув на него, я понял, что дело пахнет серьезными неприятностями. Как минимум, для господина статского советника. Лицо бледное, осунувшееся, обычно аккуратно расчесанные волосы растрепались. На столе — кружка с давно остывшим кофе, к которому Соболев явно даже не прикоснулся, взгляд какой-то блуждающий… Однако, стоило ему увидеть меня, как особист едва не вскочил.

— Доброго вечера, ваше высокородие, — проговорил я, присаживаясь напротив. — Сгораю от любопытства узнать причину столь поздней и срочной встречи, да еще и в столь необычном месте. Не соблаговолите ли объясниться? У вас что-то случилось?

Я говорил подчеркнуто вежливо — так, чтобы сразу было понятно, что я думаю и о времени, и о месте… Да и, пожалуй, о самом Соболеве.

— Случилось. Дело срочное, — даже не поздоровавшись, заговорил он.

Пальцы рук, сжатых на столе в замок, при этом заметно побледнели. Да, нервничает его высокородие… Еще как нервничает.

— Какое именно дело и какое я имею к нему отношение? — я вскинул бровь, скептически глядя на статского советника.

— На меня вышли… Люди, которые, насколько я понимаю, стояли за Резниковым, — голос Соболева при этом ощутимо дрогнул.

Я натурально сделал стойку, чувствуя азарт императорской борзой, взявшей след раненой дичи.

— С чего вы сделали такой вывод?

— С того, что они требуют от меня нечто, что принадлежит… Принадлежало Резникову, — поправился Соболев.

— Как они на вас вышли?

— Да какая разница как? — потеряв самообладание, почти выкрикнул Соболев, напугав спешащего к нам официанта.

Верно оценив обстановку, официант решил, что сейчас мы вряд ли будем делать заказ, и удалился.

— Тихо, ваше высокопревосходительство. Держите себя в руках, — спокойным голосом проговорил я. — Давайте по порядку.

Соболев немного успокоился и заговорил. По его словам, ему в личный мессенджер написал неизвестный с явно одноразового аккаунта. Прислал ему несколько милых фотографий с его женой и детьми, сделанных из припаркованного неподалеку автомобиля, и в красках рассказал, что может случиться с близкими его высокородия, если он не передаст в назначенное время то, что передал ему на хранение Резников.

— Так, — я кивнул. — Допустим. И что же вам передал покойный Резников?

— Да ничего он мне не передавал! — зашипел Соболев. — Я понятия не имею, о чем речь! Они говорят, что это какой-то носитель данных. Диск, флешка, не знаю. А еще говорят, что времени у меня — до завтрашнего вечера!