Адаптация (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 19

— Нет!

Полина сердито нахмурилась и явно хотела поскорее свернуть тему. Я не стал наседать — просто забросил ногу на ногу, сцепил пальцы в замок и уселся поудобнее, всем своим видом показывая, что готов слушать.

И где-то через полминуты сестру все-таки проняло.

— Нет, — мрачно повторила она. — Но хочет… кажется.

— А ты не хочешь, правильно понимаю?

— Не хочу, — Полина покачала головой. — Я, если честно, не знаю даже, что делать. Отошью его — без работы останусь, еще и резюме так испорчу, что полгода никуда не устроиться будет. Я сначала отшучивалась, вроде и ничего было… а теперь уже не получается. Подвозит, ухаживает…

— Ага, видел я его ухаживания.

Я почувствовал, что начинаю закипать. За шесть с лишним десятков лет я видел всякое, и даже среди старших военных чинов попытки обзавестись пассией вдвое или втрое моложе случались настолько часто, что уже почти стали нормой. Но теперь, когда дело коснулось моей сестры… И плевать, что сестра она двоюродная и то чисто номинально.

— Да ничего, разберусь как-нибудь. Он в общем-то и ничего… вроде. — Полина попыталась улыбнуться. — Ты только папе не говори, ладно?

— А зачем что-то говорить? — проворчал я. — Дай-ка мне лучше номер этого твоего Бориса Анатольевича.

— За… зачем?

— Пусть будет на всякий случай.

Улыбка у меня получилась не слишком естественной, но Полина почему-то даже не стала спорить — достала телефон и послушно переслала контакт в мессенджер.

— Ты только… ты только глупостей не делай, ладно? — попросила она.

— Да ну, зачем мне. Просто буду знать, где тебя искать… если что.

— Ой, да ладно тебе, Вов. — Полина изо всех сил пыталась напустить на себя беззаботный вид. — Ты так говоришь, будто меня на части разрежут и в Неве утопят!

— Ну знаешь… Это Питер — тут всякое случается!

На этот раз сестра рассмеялась уже вполне искренне. То ли почему-то оценила сомнительную шутку, то ли обрадовалась, что мы, наконец, сменили тему. Я не возражал: номер горе-кавалера был у меня в кармане, а остальное…

Остальное подождет. В конце концов, когда еще получится вот так посидеть, запивая торт понемногу остывающим чаем, болтая о чем-то совершенно незначительном.

В располагу следовало вернуться к вечерней поверке, однако откладывать общение с горе-ухажером сестры я все же не стал. И, едва выйдя из парадной, достал телефон, набрал номер и нажал на кнопку вызова.

Трубку взяли спустя пару гудков.

— Слушаю, — послышался уверенный мужской голос.

— Борис Анатольевич? — на всякий случай уточнил я.

— Он самый. С кем имею честь?

— Меня зовут Владимир Острогорский, — ответил я. — Брат Полины Острогорской. Хотел бы с вами встретиться, желательно — сегодня.

— А-а, чемпион?.. Наслышан о твоих успехах. Чем обязан интересом к своей персоне?

Кем бы ни был Борис Анатольевич, он определенно нравился мне все меньше и меньше. Не то чтобы я считал себя особым поборником хороших манер, но вот так запросто перейти на «ты» с незнакомым человеком благородного происхождения, пусть и вдвое моложе, мог или заслуженный вояка в чине не ниже полковника, или зарвавшийся мальчишка с княжеским титулом, или идиот…

Причем и первым, и вторым и, вероятно, даже третьим Борис Анатольевич не являлся.

— Это касается Полины, — сказал я.

— Да почему бы и не встретиться? Сегодня, говоришь… — вальяжно отозвался голос в динамике телефона. — Ну, давай. Я как раз поужинать собирался. Давай через час. Мойки двадцать два. Буду ждать.

Манеры начальника сестрицы определенно оставляли желать лучшего, и все же он неожиданно оказался довольно… дружелюбным?

Пожалуй, так. Хочет наладить отношения, чтобы через меня повлиять на Полину? Имеет серьезные намерения и уже готов познакомиться с родственником?

Странно это все. Ладно. Час — не так уж много, особенно когда Каменноостровский проспект намертво встает в пробку. Надо выдвигаться, если хочу успеть.

Судя по заведению, в котором Борис Анатольевич решил сегодня поужинать, деньги у него явно водились. Ресторан находился на крыше отеля и был уж точно не из дешевых. А скорее даже неоправданно-дорогим, как и другие подобные ему места, где хозяева вбухивали немыслимые средства в интерьеры и покупку помещения в историческом здании, но почему-то не удосуживались нанять толкового повара.

Публика в таких заведениях обычно собиралась соответствующая: мелкие чиновники, мальчишки из богатых семей и нувориши. Напрочь лишенные вкуса и до нелепого гордящиеся самой возможностью потратить на обед две средних столичных зарплаты. И хозяева, конечно же, следили, чтобы «дорогую» публику не беспокоили граждане… попроще.

Облаченный в ливрею швейцар у входа покосился, оценивая мою одежду, но я напустил на себя настолько уверенный и независимый вид, что тот решил не связываться.

Людей в зале было немного, и Бориса Анатольевича я нашел почти сразу: он устроился у окна и сноровисто расправлялся с внушительным стейком. Справа от тарелки расположился запотевший графин — явно не с минеральной водой — с которым мой новый знакомый, похоже, собирался покончить в одиночку.

Я жестом остановил уже рванувшую было ко мне официантку и прошел к столику.

— Борис Анатольевич? — из вежливости поинтересовался я. — Владимир Острогорский.

Руку я протягивать не стал. Да и сестрицын начальник, конечно же, тоже не спешил. Даже из-за стола не поднялся — видимо, посчитал, что этикет изобрели не для того, чтобы расшаркиваться перед каким-то там курсантом.

— Угу.

Продолжая жевать, Борис Анатольевич вилкой указал мне на свободный стул. Я не стал возражать и, усевшись, сложил руки на груди и принялся рассматривать человека напротив.

Лет тридцать-тридцать пять с виду. Крупный, плечистый, с простым открытым лицом, которое, пожалуй, можно было бы даже назвать приятным, если бы не сломанный когда-то нос. Впрочем, впечатление портил не только он: и внешний вид, и безвкусно подобранная рубашка, которую Борис Анатольевич уже успел заляпать жиром, и весьма посредственное умение орудовать ножом и вилкой выдавали в нем человека из простых. И не честного работягу или унтер-офицера, а одного из самых отвратительных представителей сословия.

В лихие восьмидесятые такие типажи встречались чуть ли не на каждом шагу, но уже к началу нулевых понемногу исчезли. Кто-то погиб, кто-то отправился в места не столь отдаленные. Многие повзрослели, сменив кричащий ширпотреб на дорогие костюмы, но этот, похоже, так и застрял где-то… там.

Даже удивительно, как это сестрице удалось такого встретить.

Борис Анатольевич покончил со стейком, потянулся к графину, но, заметив мой взгляд, все-таки решил воздержаться. Он дожевал, промокнул губы салфеткой и вопросительно посмотрел на меня.

— Чем обязан?

— Для начала — доброго вам вечера, милостивый сударь, — проговорил я.

— Привет, привет. Есть хочешь? Мясо тут отлично готовят!

— Спасибо, я не голоден, — я покачал головой.

— Ну, тогда выкладывай. Что там у Полинки? А то я до нее дозвониться сегодня не могу весь день.

Фамильярная «Полинка» резанула слух, и я вдруг опять почувствовал злость.

— Вы очень дурно воспитаны, Борис Анатольевич, — проговорил я, неодобрительно качая головой. — Я, собственно, изначально это предполагал, а сейчас вижу, что в своих предположениях не ошибся.

— Чего-о-о? — он нахмурился. — Ты что мне тут лечишь, а? Пришел о манерах поговорить, что ли?

— Я пришел поговорить о том, что пытаться затащить в постель подчиненную, пользуясь служебным положением — это низко. И считаю своим долгом предупредить, что, если вы продолжите в том же духе, лечить будут уже вас.

Брови собеседника взлетели на лоб.

— Ты чего, щегол, угрожать мне надумал? Да ты вообще понимаешь, на кого рот открываешь? Да я…

— Борис Анатольевич, простите за бестактный вопрос, а вы в каком чине? — нарочито вежливо перебил его я.