Ложная девятка (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 16

— Нет, почему не удобное. Очень даже удобное, — сказала мама. — Раз уж вы все считаете, что у моего сына талант, это всё меняет. Пусть приезжает этот твой Горбулин. Я с ним поговорю. Только не здесь, пусть он ко мне в школу приезжает. Я целый день занята буду, так что там удобнее.

— Хорошо, Лен. Договорились, — было видно, что Прокопенко обрадовался такому итогу этого непростого разговора. — Я тогда позвоню Бастиану.

— Да, Вань, позвони, позвони.

Звонок Прокопенко, который тот сделал в тот же вечер, застал Николая Августовича в дверях его квартиры.

Бастиан как раз хотел совершить свой вечерний моцион, с неизменным кормлением уток на стрелке Оки и Орлика.

Отчего-то в последний год этих водоплавающих очень много развелось в последние два года, и старому тренеру и арбитру было приятно каждый летний вечер кормить их хлебным мякишем.

Было в этом что-то успокаивающее. Да и думалось за этим занятием очень хорошо.

А сегодня Николай Августович особенно хотел подумать. После того как мценское «Торпедо» уехало к себе, у него состоялся разговор с Горбулиным. И Владимир Ильич предложил Бастиану подумать о возвращении в футбол.

«Не иначе оценил, что я его вызвал на „Динамо“ посмотреть на Сергеева, и теперь хочет отблагодарить», — вот что думал Бастиан, пока ехал в троллейбусе до своей остановки и вспоминал слова Горбулина, которые тот сказал, когда мценские любители уехали.

— Парень и правда талант. Вернее даже талантище, упустить такого будет самым настоящим преступлением. Правда, он у нас недолго задержится. Шило в мешке не утаишь, и если Сергеев будет также играть, как сегодня, то матч, два, много пять, и всё. В федерации увидят, какой талант прозябает в орловской глуши, и всё. Вызовут, потребуют, настоят. Наверняка еще и желающих заполучить к себе Сергеева будет вагон и маленькая тележка.

Верно, тот же Лобановский наверняка стойку сделает, чтобы перетащить пацана к себе в Киев. Хотя скорее всего Бесков провернет перевод парня из одной команды спортивного общества в другую. Ну а что? У нас «Спартак» и у них «Спартак». И плевать, что мы от москвичей помощи никогда не видели. Сколько этих «Спартаков» в стране?

— То-то же, Николай Августович, то-то же. Не задержится он у нас надолго. Но всё равно пользу нам этот пацан принесёт, ей-ей принесёт. А потом, когда он в сборной заиграет, у нас с тобой появится приятная строчка в биографиях: «Начинал играть под руководством тренеров Бастиана и Горбулина».

В общем, Николаю Августовичу нужно было привести мысли в порядок. А тут телефонный звонок:

— Николай Августович, еще раз добрый вечер. Это Прокопенко, из «Торпедо».

— Да-да, Иван Петрович, что-то случилось со Славой? — встревожился Бастиан. — С ногой что-то?

— Да нет, не переживайте. Со Славой всё хорошо. Только что говорил с его матерью. Она вас и Владимира Ильича завтра ждёт. Отца Славы, к сожалению, отправили в срочную командировку. Но мать вроде как настроена очень положительно.

— Вот как? Это хорошо. А кто она?

— Елена Тимофеевна, мама Славы, учительница, и очень уважаемая у нас в городе. Она преподаёт историю в четвертой школе, где учится Слава. Собственно, она нас завтра в школе и ждёт.

— В школе? А разве сейчас не каникулы?

— Каникулы — это не про неё, — в трубке было слышно, как усмехнулся Прокопенко. — Елена Тимофеевна у нас настоящий педагог, она всегда на посту.

— Что ж, понятно, спасибо, Иван Петрович. Буду иметь в виду, — сказал Бастиан. После они попрощались, и старый тренер повесил трубку.

После того как дверь за Прокопенко закрылась, мама позвонила на скорую помощь. Там у неё работало сразу несколько знакомых, так что она этим воспользовалась.

Машина приехала очень быстро, станция находится буквально в нескольких минутах ходьбы не очень быстрым шагом.

Вызвала она скорую не просто так, а для того, чтобы мне осмотрели ногу и в случае необходимости прямо сейчас, вечером, отвезли в больницу.

Именно так мама и сказала.

Мои слова о том, что ничего страшного не случилось и это просто ушиб, она пропустила мимо ушей. Что ж, упрямство всегда было её вторым именем.

В результате на вызов приехал не просто фельдшер или врач, а целый заведующий подстанцией, доктор Гусев, дочь которого училась в нашей школе, и мама была у неё классной руководительницей.

Гусев, помимо того что руководил городской скорой, был еще и ортопедом, так что моя ситуация как раз по его части.

Он меня осмотрел, заново перебинтовал, а потом обратился к матери:

— Елена Тимофеевна, можете не переживать. Здесь простой ушиб. Да, достаточно сильный, но ничего страшного я не вижу. Нет, если хотите, то я могу отвезти Славу в больницу на рентген, но я вас уверяю, что это лишнее. Скоро он снова заиграет за наше «Торпедо». Слав, как сыграли-то?

— 8:8, Владимир Сергеич, — вопрос доктора Гусева заставил меня улыбнуться.

— Ну молодцы! А ты что? Отметился в протоколе? Или так, проехался, чтобы тебе на ногу наступили?

— Обижаете, товарищ Гусев! 6 голов и две голевые передачи.

— Шесть плюс два⁈ — удивился доктор. — Это что, ты, считай, в одиночку ничью сделал?

— Ну, футбол игра командная, но факт есть факт: шесть плюс два. Всё верно.

— Нууу, — протянул он, — тогда понятно, почему тебе по ногам оттопались, я бы за такое издевательство еще и попрыгал бы на твоём копытце.

— Что вы такое говорите, доктор! — взвизгнула мама. — Разве так можно?

— Да что вы, Елена Тимофеевна, шучу я, шучу. А Славик молодец и большой талант. Ему бы в настоящей команде играть, а не у нас в «Торпедо». Ладно, мы закончили. Давай, бомбардир, поправляйся, — с этими словами доктор пожал мне руку и, попрощавшись с мамой, уехал.

Когда дверь за ним закрылась, я сказал матери:

— Мам, ты, пожалуйста, позвони домой сразу же, как только приедут тренеры «Спартака».

— Зачем это? — удивилась она.

— Как зачем? Вы же обо мне будете разговаривать. Логично, что я должен присутствовать при этом разговоре. Или нет?

— Логично, логично. Да, я сразу же позвоню, не переживай.

— Хорошо, и спасибо большое. Я очень хочу попробовать себя в футболе по-настоящему. А насчёт моего образования не переживай. Переведусь в Орёл, поживу там в интернате, в этом нет ничего такого. А после десятого класса сразу в институт пойду, твой родной, педагогический.

— Вот как? В педагогический? Тебе же никогда не нравилась эта идея?

— А это не то, что ты говорила. Я поступлю на физическое воспитание и буду учиться и играть в футбол за орловский «Спартак». А потом, когда всё у меня получится, просто переведусь в Москву, или в Ленинград с Киевом, не знаю. Там видно будет.

— Переведёшься? Зачем?

— Как зачем? Я же не вечно в Орле буду играть. Как переберусь в команду высшей лиги, так и переведусь в другой институт. Это в порядке вещей. Я выяснял, — на самом деле нет, не выяснял, а помнил из будущего/прошлого. Но маме об этом знать не обязательно.

— Выяснял он, ну-ну. Я так посмотрю, что ты построил очень далеко идущие планы насчёт футбола.

— Ну да, построил. А чего мне их не строить, если у меня и правда получается?

— Во-первых, не «нукай», сколько раз я тебе говорила, что не терплю все эти слова-паразиты: «ну», «это» и прочий мусор. Изволь выражаться как культурный человек! А во-вторых, посмотрим. С отцом, как я понимаю, вы об этом уже говорили?

— Конечно. С тобой я тоже хотел много раз обсудить. Но у тебя на всё всегда один ответ был: «футбол — это глупость, и я не позволю ему мешать твоему образованию», — припомнил я матери её же слова. — Как видишь, это не глупость.

— Ты как с матерью разговариваешь? — мгновенно вспыхнула она. — И я сама решу, что глупость, а что нет. А сейчас будь добр отправляйся в душ, от тебя несёт как от конюха, а потом марш в свою комнату.

— Хорошо, — я не стал дальше развивать конфликт, и хоть мне и было что сказать, я решил подчиниться. — Папа, значит, на неделю уехал?