Между добром и злом. Том 1 (СИ) - Кири Кирико - Страница 93

— Всё кажется магией, когда не знаешь физику.

— Верно, — издала ведьма смешок. — Всё магия, когда не знаешь об электричестве. Так как вам здесь?

Кондрат задумчиво окинул зал взглядом.

Люди сидели, смеялись, общались, погружая бар в весёлый и даже слегка умиротворяющий гул голосов. Им аккомпанировал старый рояль в углу помещения. Всё выглядело привычно, как-то обыденно, будто он всю жизнь прожил в этом мире.

— Мир другой, но всё остальное то же самое. От людей до того, что они делают.

— Вы довольно пессимистичны.

— Скорее, реалистичен.

— Ну если вы так это называете… — одарила она его улыбкой. — Но кое в чём вы действительно правы. Люди везде одинаковы. Делают то, что делать не должны. Лезут в те тайны, которые лучше всегда держать под замком забытыми, как дурной сон. Вы ведь тоже видели это, да?

— Имеете ввиду тот случай с похищением девушек? — вот они и подобрались к сути вопроса.

— Ага. Вы ведь тоже видели это, да?

— Не понимаю, о чём вы, мисс, — ответил Кондрат с каменным лицом.

Однако ведьма лишь улыбнулась, слегка прищурившись и всем видом показывая, что не верит ему.

— Думаю, газеты точно описали, что там произошло. Похищали девушек, держали их на свиноферме и потом продавали, — продолжил он.

— Но я-то знаю, что это не так, мистер Брилль. Там было кое-что ещё помимо свинофермы, верно? Путь в никуда, в те глубины, куда не должны заходить смертные, а вы всё равно зашли.

— Если вы уже знаете всё, то к чему вопросы? Почему вы тогда в принципе сами не решили этот вопрос, если он вас беспокоил.

­— Мы не всесильны. Мы знаем лишь то, что знаем, и не знаем того, чего не знаем. А знаем мы, что люди играют с тем, что им неподвластно. Что должно быть лишь уделом бытия и круговоротов мира. И не знаем где и когда они вступают в эту игру с тем, с чем играть не следует. К сожалению, иногда слишком поздно, чтобы хоть как-то повлиять на это. И потому мне интересно услышать вас, — пододвинулась ведьма чуть поближе. — Что вы видели. Так скажем, из первых уст.

Кондрат не промолвил ни слова. Ведьма вглядывалась в него секунд десять, после чего вздохнула.

— Вы не верите мне.

— А должен?

— Ну… наверное, хоть немного, ведь я спасла вас.

— Ради собственных интересов.

— Потому что отплатила добром на добро, — мягко возразила она. — Вы ведь нашли мой подарок?

Кондрат молча вытянул за цепочку небольшой кулон в форме головы змеи с красными глазами, которые недобро сверкнули.

Девушка удовлетворённо кивнула.

— Это наблюдающий. Он позволяет сопротивляться магии, её воздействию и любым иным проявлениям силы. Как бы сказали в вашем мире, нивелирует её. Берегите его, быть может потом он вам ещё пригодится.

— И тем не менее это всё, что мне о вас известно, — ответил Кондрат. — А вы знаете обо мне достаточно много.

— Что ж, справедливо. Значит хотите побольше узнать обо мне? — улыбка не сползала с её лица. — Я не против, чтобы мы узнали друг друга получше.

Она выпрямилась и коснулась пальцами груди.

— Литакашнакай.

— Летайшняга? — даже его знание языка не помогло понять, что он сейчас услышал.

Девушка заливисто засмеялась. Голос был удивительно мелодичным, словно звук ручья, и искренним, что хотелось поверить ей во всём.

Но Кондрат был не из тех, кто верит людям. Кондрат был из тех, кто всех подозревал.

— Лита-ка-шна-кай, — по слогам повторила девушка. — Можете звать меня Лита. А я вас Кондрат. Или всё-таки правильнее Кондратий?

— Кондрат, — ответил он.

— Почему не Кондратий?

Потому что, когда в его мире он кого-нибудь ловил, все сразу говорили, что преступника схватил Кондратий. Да только это звучало в рации «хватил Кондратий», что вызывало много неловких моментов. Поэтому его знали как Кондрат и звали Кондратом, чтобы избежать глупых недопониманий.

— Просто Кондрат.

— А ударение на «о» или на «а»?

— Это так важно? — нахмурился он.

— Ну называть неправильно имя человека — это проявлять к нему неуважение. А я, как-никак, хорошего о вас мнения.

— На «о». Ко́ндрат.

— Как скажете, — улыбнулась Лита, хотя ударение она бы поставила, конечно в другое место. — И многих Кондратий схватил?

— Очень остроумно. У вас есть фамилия?

— Мы не пользуемся фамилиями, Кондрат. Наше имя одновременно и фамилия. Всё в одном. Очень удобно.

Но уж точно не выговаривать.

— Как вы стали ведьмой?

— Можно на «ты», а то я чувствую себя слишком старой, — попросила Лита.

— И сколько же вам лет?

— В этом году исполнилось всего шестьдесят три года.

Всего шестьдесят три. Видимо, понятия старости у ведьм несколько иное, потому что Кондрату уже пятьдесят один год ударил, и он уж точно не чувствовал себя молодым. Реакции не те, силы не те. Разве что мозг исправно работает, но тело уже успело потерять былую форму, не дотягивая до того уровня, что у него был лет в двадцать-тридцать лет.

— А отвечая на ваш вопрос, — продолжила ведьма, — нас забирают ещё детьми. Находят тех, кто обладает задатками к управлению силой. Или магией, если так удобнее. Забирают из семьи, чтобы мы бед не натворили и обучают пользоваться и жить с магией. Всё почти то же самое, что и с магами, однако процессы у нас проходят несколько иначе.

— Насколько?

— Мы более восприимчивы к ней.

— Почему?

— Потому что мы женщины, — улыбнулась она. — Как-никак, но мужчины и женщины — не одно и тоже. В твоём возрасте, я думаю, это хорошо известно.

— Значит, ты не помнишь своих родителей?

— Не-а, не помню. Но уверена, что их уже нет в живых. Да и родители не те, кто тебя родил, а те кто вырастил, верно?

— И никогда не было интересно, кем они были?

— Интересно. Они были обычными крестьянами в сельской местности на юге Ангарии. У них была своя небольшая ферма. Сейчас там живут их внуки. Да, знаю, ты хочешь спросить, не хотелось ли мне встретиться со своими родственниками и ответ — нет, не хотелось. У меня своя семья.

— А у ведьм есть семьи?

­— Набиваешься мне в женихи? — хихикнула Лита, не обращая внимания на серьёзность Кондрата. — Некоторые ведьмы выходят замуж, да, но это случается не часто. Ты живёшь долго и успеваешь увидеть, как умирает твой муж, твои дети и иногда даже внуки. Зачем себя обременять подобным? Болью утраты и грустью по поводу собственной долгой жизни? И я вижу, что ты хочешь спросить. Нет, плотские утехи нам не чужды, пусть мы и не злоупотребляем этим.

— А дети ведьм рождаются со способностью к магии?

— Когда как, но чаще всего — да. Одни становятся магами, другие ведьмами.

— А некоторые колдунами, — заметил Кондрат.

Она кивнула.

— Не все идут по хорошей дорожке, увы. Но это случается и без нашего прямого участия. Некоторые дети просто становятся плохими людьми. Империя это знает и потому старается всячески это контролировать.

— Почему вас преследует инквизиция? — поинтересовался он.

— Потому что мы — угроза для империи, — она ответила так, будто это было само собой разумеющееся.

— А маги не угроза?

— Тут дело в ином. Представь, что в Ангарии наберут силу женщины. Что они будут иметь достаточно могущества, чтобы выдвигать свои требования. Что в одной стране станет две силы, которые будут перетягивать власть на себя. Что женщины смогут потребовать права равные мужчинам. У вас это называется равноправие, у нас это называется угроза имперской безопасности.

— Но тем не менее вы этим не занимаетесь.

— Ну потому что у нас и сил после чисток инквизиции гораздо меньше, и интересы иные.

— Какие же?

— Познать мир вокруг и попытаться сохранить его от людей, которые любят открывать двери куда не следует.

Кондрат не верил, что именно в этом заключались их цели. Тот, кто имеет в руках дубину, рано или поздно захочет ею воспользоваться в своих интересах. Да, бывают те, кто стремится больше к познанию, чем контролю мира, но таких немного, и рано или поздно кому-то придёт в голову, что можно воспользоваться полученными силами в совершенно иной плоскости. Он уже это проходил, уже это видел.