Между добром и злом. Том 1 (СИ) - Кири Кирико - Страница 78

— И что произошло утром?

— Мы пошли по своим делам. А потом мы услышали колокольчик господина. Енса пошла к нему, а я осталась накрывать завтрак. Затем вскрик. Знаете, такой, другой. Не тот, когда крыску увидишь или тебя напугают, а именно взвизг. Ну я и бросилась к кухне, так как вход вон, там напротив. И лоб в лоб столкнулась с Енсой. У неё глаза большие, испуганные, а за спиной Гинея лежала. Я даже слова не успела вставить, как она крикнула звать стражу. А дальше всё, как она рассказывала.

— Это когда она…

Кондрат отыграл дурачка, который не помнил точно, что рассказала прошлая служанка, пусть в голове и отложилось точно, где и в какой последовательности они делали и встречали на своём пути, пока звали охрану и графа. Но ему было интересно, как это расскажет именно Мити.

Впрочем, она придерживалась точно такой же истории, и, в отличие от Енсы, у Кондрата не создалось впечатления, будто она что-то утаивает от него. Мити говорила ровно, спокойно, иногда слегка путаясь, возвращаясь назад и добавляя детали, что было естественно для человека, который вспоминал на ходу, пытаясь подробно воссоздать прошедшие события.

И её, в отличие от Енсы, не волновал стоящий рядом Вайрин, как лишний показатель, что Мити ничего не укрывала. Для Кондрата он уже был чем-то вроде индикатора, когда слуга что-то скрывает, так как те сразу бросали взгляд на одного из своих господ, прежде чем продолжить, когда возникал скользкий вопрос.

Третьим человеком, с которым собирался поговорит Кондрат, был дворецкий Макларен Драг, который, со слов Вайрина, служил им верой и правдой много лет. Это был старый джентльмен в смокинге и белых перчатках с натёртыми до блеска туфлями, в которых можно было увидеть собственное отражение при желании. Даже на старости лет у мужчины была достаточно чёткая дикция с удивительно ясным умом и памятью.

И он, даже не заглядывая никуда, смог по минутам рассказать график работ каждой из служанок. Кто где стоял, кто за что отвечал, и кто когда должен был идти и даже каким путём. Собственно, за то время, которое он работал в этом поместье, такое доскональное знание работы прислуги было логичным.

— А где вы были ночью, господин Драг? — поинтересовался Кондрат.

— Спал, мистер Брилль. Моя смена не в эту ночь.

— И вы проживаете здесь, в этом поместье?

— Да.

— Вы хорошо знаете своих сотрудников?

— Слуг, которые работают у меня? Да, очень хорошо, — он нахмурился. — Но не так, как хотелось бы, по-видимому. Тот факт, что Гинея пила хозяйское вино, оказался для меня пренеприятнейшим открытием, мистер Брилль. Мы такое себе не позволяем, а она всегда была одной из показательных служанок.

— И вы можете гарантировать, что в поместье никто не проходил?

— Я лично отвечаю за закрытие дверей, мистер Брилль. Это отработано годами, и быть может вы можете подумать, что я какую-то не закрыл, однако они все были заперты.

— И все слуги относятся к Его Светлости хорошо?

— Он всегда был очень добр к нам, к слугам и к городу, который находится в таком здравии лишь благодаря моему господину. Тех, кто подаёт надежды, он отправляет на учёбу. Кто же нет, ему находят работу простую, и человек без денег не остаётся. Мне сложно представить, чтобы кто-то хотел зла моему господину.

— А у вас никогда не было с ним ссор? — поинтересовался Кондрат.

— С моим господином? — на лице старика нарисовался ужас. — Никогда в жизни. Ни с ним, ни с его отцом. Мой отец был верным человеком его прадеду, мои внуки учатся в школах, куда попали лишь благодаря влиянию моего господина. Если понадобится, я сложу голову во имя этой семьи.

Собственно, в искренности дворецкого сомневаться не приходилось. Столько служить этой семье мог только верный ему человек. А внимание, чтобы у старика было всё хорошо, эту верность лишь подкрепляло.

Хотя, с другой стороны, верность окружающих была понятна. Вендор Легрериан попросту покупал её. Это были не просто траты — это были инвестиции. Больше образованных людей — больше тех, кто сможет приносить пользу, тех, кто сможет открывать бизнес, придумывать новые изобретения и усиливать экономику графства. Обе стороны были в плюсе.

Но для расследования это было, конечно же, минусом, и значимым. Нет врагов — нет подозреваемых. Кондрат собирался ещё походить по деревне, пособирать слухов от местных, однако, если сейчас смотреть на ситуацию, в отравлении были заинтересованы или внешние силы, или сами члены семьи.

Хотя не исключался вариант, что целью была служанка. Но так метко подгадать момент, чтобы та выпила вино, а не отнесла его напрямик к своему господину, надо было ещё суметь. Ведь могла и не выпить, верно? Могла в этот раз просто отнести его наверх, и всё. Слишком много было «возможно», чтобы предугадать именно этот момент. Если только она не промышляла этим постоянно.

Так кого хотели убить? Графа? Служанку? Мотивов убить одного было предостаточно, а вот другую — ни одного.

Хотя здесь ему мог помочь его товарищ.

После того, как вопросы закончились, они вышли в сад, чтобы немного подышать воздухом подальше от чужих ушей, после чего Кондрат закурил в первый раз за последние месяцы. Всегда носил с собой пачку сигарет, чтобы была такая возможность, пусть и притрагивался к ней редко.

В горле появился знакомый вкус дешёвого табака, а в голове приятно закружилось. Кондрат выдохнул дым в небо, подняв голову.

— Вайрин. А я могу задать тебе личный вопрос? — спросил он, разглядывая облака.

— Валяй, — пожал тот плечами.

В отличие от Кондрата, тот достал трубку под стать своему статусу и только-только подпаливал табак.

— Что было между тобой и Гинеей?

— Ну… ничего особого, по правде говоря, — ответил тот как-то нехотя.

— Насколько «не особо»?

— Ну мы были друзьями, хорошо общались…

— Спали вместе? — решил конкретизировать Кондрат, видя, что Вайрин пытается увильнуть от ответа.

Вайрин не горел желанием отвечать на вопрос и потому затянул с паузой. Кондрат терпеливо дождался, пока тот, наконец, ответит, не подталкивая. Не хотел, чтобы тот закрылся, и правду пришлось искать иными способами, которых было и так немного.

— По правде, да, мы спали пару раз вместе…

— Пару раз по сколько? — Кондрат внимательно взглянул на него, и Вайрин сдался.

— Ладно, мы спали, было дело…

— А из-за чего вчера вы спорили?

— Просто дела, — вновь уклончиво ответил он. — Просто поспорили и всё, ничего такого.

— Из-за чего конкретно? — с нажимом произнёс Кондрат.

Вайрин вроде бы сыщик, но почему-то не понимал, что как раз-таки такие ответы и заставляют подозревать человека.

— Слушай, ты что, меня подозреваешь? — возмутился он.

— Когда ты так отвечаешь, то подозрения насчёт тебя сами собой начинают возникать, Вайрин.

— Причём тут вообще наш спор? Они хотели убить моего отца, а не её. Гинея случайно попала под удар. К нашим отношениям её смерть никак не относится!

— Ты не ответил на простой вопрос, Вайрин.

— Да не убивал я её! — возмутился он. — Я был не согласен с ней в некоторых вопросах, вот и всё! Давно не общались, а тут разговорились, да и поспорили.

— Из-за чего вы поспорили, Вайрин?

Вайрин взглянул на своего друга и теперь мог ощутить на себе, что чувствовали все те, кого допрашивал Кондрат. Он подавлял, в глазах ни намёка на какой-нибудь проблеск чего-то человеческого, и это всё обрамляло совершенно непроницаемое лицо. И лицо без единой эмоции напрягало ещё больше, чем взгляд. Какое-то… человекоподобное, ненастоящее…

— Кондрат…

— Ответь на вопрос, — на него повеяло стальным холодом, будто Вайрин прижался на морозе к металлу. — Что вы обсуждали с ней?

— Я начал к ней подкатывать, а она отказалась, — огрызнулся он. — Сказала, что всё давно в прошлом. Всё давно поменялось, она простолюдинка, я аристократ, и мне служанка не ровня. Короче, она слилась.

Вновь сленг, но Кондрат тем не менее смог понять, о чём речь.