Огнем, мечом, крестом (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 29

Гораздо практичнее все уничтожить, чтобы в других замках осознали, что их ждет в самое ближайшее время. Именно вот это спокойствие в сочетании с деловитым объяснением и произвело должный эффект — все люди отправились под конвоем в Юрьев в качестве заложников, а фогт в Ригу к епископу и магистрам с предложением обмена на дочь князя Вячко и внука Владимира Псковского. А если удумают оных умертвить или как-то шантажировать, то ему Лембиту от этого не холодно и не жарко, не его ведь родные. Зато за каждого по тысяче тевтонов вместе с семьями спалит совершенно спокойно, раз война без всяких правил пойдет. А если будет мало, то всех пришельцев истребит вместе с их замками — для вящего, так сказать примера, для доходчивого убеждения…

— А тебе, Меэлис, надлежит свой полк сформировать из ливов, только вместо арбалетчиков лучники пусть будут. Нет у нас пока столько арбалетов, но будет — польза от них великая. А вот замки строить теперь бессмысленно — сами видите, как они весело полыхают от «огня». А наши «крепости» теперь в поле на колесах стоят, только на них биться надо. Лишь наступлением врага изгонишь, в обороне в войнах никогда не побеждают. Так что готовь свой полк, Меэлис, лишним не будет, и срока тебе на все четыре «седьмицы».

Отпустив тысяцкого, Лембит прошелся по шатру — армия снималась с постоя, замок с лагерем теперь станут учебной базой для ливов, территорию нужно за собой закреплять навсегда. К тому же скоро прибудут союзники — талабы решили на этот раз примкнуть к нему, хорошо, что не поддался кровожадности своих язычников. Пока таковых — старейшины маакондов уже склонились к решению принять православие всем народом. Такое было в реальной истории, так произошло в Юрьеве, отсюда жестокости и непримиримость враждующих сторон.

— Идти нужно на Венден, где собралась армия магистра — это ведь его резиденция. Но не пойдем, зачем — теперь крестоносцам выжидать больше нельзя, они сами должны искать генерального сражения. Иначе покоренное население восстанет поголовно, они ведь держались только потому, что одни племена на другие умело натравливали. Местные жители потому и покорялись, что надеялись руками крестоносцев счеты за старые межплеменные обиды свести. Только теперь люди понимать стали, что для новоявленных господ они все должны стать покорными рабами…

Глава 21

— Заманивают они нас брате, заманивают, тут родич наш полностью прав, так оно и есть. Жара воев разморила, нет настороженности — а потому побьют нас поганые, ежели главного воеводы не будет — пальцами растопыренными бить нельзя, а крепко сжатым кулаком жахнуть.

— Чтобы кулаком жахнуть, надо в него пальцы собрать, но разве других князей уговоришь это сделать? То-то и он, хоть ты и «Удатный», но тут ничего сделать не сможешь, «Стрый» первым против тебя голос поднимет, хоть на нашей сестре и женат. И юный Данила, даром, что твой зять, а уже на сторону смотрит, про черниговских я и не говорю — в тяжбе с тобой они. Вот и выходит, что войско мы собрали изрядное, а «головы» в нем нет!

Владимир Псковский посмотрел на своего старшего брата Мстислава Галицкого, которому многим был обязан в жизни, впрочем, как и тот ему. Имел тот на руси славу дихого воителя, вот только братья прекрасно понимали, что все победы они достигали только вдвоем, по раздельности шли неудачи, порой крупные, особенно у «старшого», что часто зарывался и был битым. И пусть редко это случалось, но все же происходило. А потому Мстислав Мстиславович иной раз сдерживался, хотя сам рвался в драку, но понимал, что без разумных советов «молодшего» не обойтись. Так случилось в битве при Липице со Всеволодовичами — младшие братья собрали всю рать великого княжества Владимирского против старшего брата Константина Ростовского, но тому подошли на помощь новгородцы Удатного, да смоленские князья, но на битву не решились, ждали подхода псковского князя. Владимир Мстиславович прибыл вовремя, именно он рати расположил так, что союзники одержали более чем убедительную победу над Всеволодовичами — владимирское войско бежало в превеликом страхе, потеряв половину ратников. Полон был настолько большой, что мужиков отдавали в холопы почти задаром, а те выли, понимая, что бежавшие князья их не выкупят, и останутся они в неволе, а семьи, бабы и детки, без кормильцев по миру пойдут. Вот так и бывало на Руси — князья промеж себя свару устраивают, а на битву простых мужиков гонят, которым от междоусобиц сплошное разорение.

До сих пор ни стольный Владимир, ни Суздаль, ни другие города северо-востока, от того побоища не оправились, потому полки придержали и не отправили на Калку, ссылаясь на то, что сговоренность есть с новгородцами, чтобы объединенную рать отправить в Прибалтику и постараться вышибить оттуда крестоносцев. Но и туда тоже дружины не послали, терпеливо ожидали, чем окончится поход объединенного войска всех южнорусских князей с примкнувшими к ним половцами против явившегося из покоренного Хорезма завоевателей, именуемых «мунгалами».

Сейчас оба брата прекрасно понимали, почему Юрий и Ярослав, такую позицию выбрали — Всеволодовичи желали твердо знать, кто кого переборет в половецких степях.

— Ежели «пришельцы» нас тут одолеют, то для зятя твоего и старшего братца неплохо будет — множество княжеских «столов» освободится, а займут их те, за кем сила стоит. А она как раз за Всеволодовичами будет, дружины то в силе остались — потому меня с Пскова изгонят. И Юрьев падет, что которы кровавые по Руси пойдут, усобица за усобицей.

— А если мы «мунгалов» этих завтра одолеем?

— Потери у нас будут большие, половцы с тестем твоим только обещать могут, а сами противоборствовать с «мунгалами» не решаются, иначе бы помощи слезно не просили. И ладу промеж нас нет — хотя победу и одержим, но перессоримся снова, а дружины то наши обескровлены будут. И опять же — князья ведь смертны, и «столы» освободятся — кто своих на теплые места продвинуть сможет, мы с тобою, или Всеволодовичи?

Вопрос завис под пологом шатра — Мстислав Мстиславович только засопел. В свои 47 лет, пройдя через множество усобиц «Удатный» слишком хорошо знал ответ. А потому помрачнел изрядно, в который раз кляня себя за то, что поддался уговорам тестя. О том, что в степях половцы получили жесточайшую трепку свидетельствовали дары, которые они собрали и поднесли князьям — отдали буквально последнее, что еще оставалось. И оно понятно — потеряли и вежи, и стада, но так сами виноваты, что за дары «мунгальские» отступились от союзников, их предав и бросив. А ведь могли сообща «мунгалов» победить и тогда все их добро меж собою поделить. Но нет, предпочли часть за измену взять и за то поплатились, все свое разом потеряв. О том ханы Данила Кобякович и Юрий Кончакович на княжеском сходе плакались, а ведь именно они на подарки от врага польстились.

Поделом ворам и мука, нечего потом слезы лить! Предательством ворога не одолеть, сам потом бит будешь!

— А почему на Ригу рати не двинули, а выжидают?

— Да тот же расчет у них, брате. Ждут кто кого в рати одолеют — эсты с ливами крестоносцев, или наоборот. И те и другие в битве ослабнут, вот тут Ярослав со свежими дружинами и подойдет. Если магистр одолеет, то с ним сразится, все владения крестоносцев разорению предаст, те смогут только дарами богатыми откупится. А там на земли эстов вернется, их всех примучит к выплате дани, и чтобы орден за ним эти земли в вотчину признал. Если Лембиту одолеет, тогда зачем «господе» Новгородской сильный Юрьевский князь⁈ Совершенно незачем, его ослабить нужно — вернется с войском обратно на пепелище. Так что как бы дело не повернулось, Всеволодовичи в выигрыше останутся в двух этих случаях. Но есть и третий, брате…

Владимир Мстиславич остановился, примолк, задумавшись. Было слышно как под пологом жужжит муха. «Удатный» не выдержал наступившей тишины, прямо спросил брата: