Господин следователь. Книга пятая (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 18

— Так не Лазаревскому же было ее принимать, — повел плечом Лентовский.

Здесь Председатель прав. Лишняя огласка в этом деле никому не нужна. К тому же, судя по всему, новый помощник прокурора — Сергей Иванович Лазаревский, не очень нравился Председателю. Я с ним особо дел пока не имел, поэтому ничего не могу сказать. Но коллегам не очень нравится, что Сергей Иванович постоянно сравнивает уездный город Вологодской губернии, в котором он служил — Великий Устюг, с Череповцом. И не в пользу нашего города. К месту и не к месту упоминает — а вот у нас в Устюге! Понимаю, что Великий Устюг и побогаче, чем наш городок, и население там больше в три раза, но все до поры до времени. В моей истории про Великий Устюг будут знать, что это родина деда Мороза, а про Череповец, что это крупный индустриальный центр.

— Николай Викентьевич, кому мне сдавать дела? — спросил Книсниц. — Как я понимаю, вы меня вызвали, чтобы предложить мне выйти в отставку? Я бы с удовольствием передал должность господину Чернавскому, но его, скорее всего, пока не утвердят. Из помощников у меня в наличие только Лазаревский, вторая должность вакантна.

Чего это он вдруг? Вроде, только что повеселел? Или в башку стукнуло? Да еще, чтобы меня в прокуроры! На фиг мне это надо.

Кажется, Лентовский тоже опешил.

— Эмиль Эмильевич, да что вы такое говорите? Какая отставка? Ваша личная жизнь никого не касается. Если вы расстроились из-за жалобы этого…

Николай Викентьевич задумался, подбирая подходящее слово. Мне на ум пришло только слово чудак, слегка переиначенное, но я его произносить не стал. Не стоит вносить лишние анахронизмы.

— Жалоба странного человека, — пришел я на выручку начальству.

— Да, пожалуй, что подойдет, — согласился Лентовский. — Жалобу принимал судебный следователь, исправляющий некоторые обязанности помощника прокурора. Ему и решать, что с ней делать. Повторюсь — ваша личная жизнь никого не касается.

Ну да, ну да. Здесь тоже по ситуации. Понадобится — личная жизнь государственного чиновника очень даже касается начальства. В отставку вылетают и за меньшие нарушения. Но кем заменить прокурора? А Эмиль Эмильевич, если впредь и захочет сходить «налево», то вначале подумает о последствиях.

— Если я исполняю обязанности помощника прокурора, то имею право посоветоваться со своим начальником? — поинтересовался я и, дождавшись, пока оба начальника кивнут, сказал. — Я даже могу передать жалобу непосредственно прокурору, чтобы тот решил — давать ли ей ход?

— Лучше оставьте ее пока у себя, — решил Лентовский. — Пусть она у вас полежит.

В принципе, Председатель суда прав. Отдавать жалобу тому, на кого жалуются, нелогично. И уничтожать бумаги нельзя. Мы ведь бюрократы, поэтому никакие бумажки не уничтожаем. Вот потерять — это вполне возможно.

Да, а за исполнение некоторых обязанностей помощника прокурора доплата положена? Или я на общественных началах стану трудиться?

Глава девятая

Текущие дела

К своему удивлению, господина исправника я не застал, хотя обычно, в это время, Василий Яковлевич сидел в своем кабинете и разбирал бумаги, накопившиеся за предыдущий день — рапорта урядников, сообщения о происшествиях и мало-мальски значимых событиях, случившихся в уезде. Череповецкий уезд большой, а дел, за которые отвечает полиция много — от жалобы крестьянина на обман со стороны заезжих торговцев и до пожаров. Все это приходится разбирать и делать выводы — отдать приказ урядникам произвести расследование, установить — имелся ли обман и что являлось причиной пожара? Случайность, чья-то безалаберность или умысел?

— Его высокоблагородие сказал — сам не знает, когда освободятся, — сообщил мне канцелярист, протиравший штаны в канцелярии. С укором посмотрев на меня, добавил: — Работы нынче много. Господин исправник обыски проводит у злоумышленников. Половина канцелярии вещественными доказательствами завалена и все городовые в разъездах.

Ну да, это я виноват, что у его начальника добавилось дел. Мало арестовать и допросить грабителей, так теперь требуется изъять украденные в церквях предметы культа. Половина не половина, но угол в канцелярии был завален священными предметами — серебряными и золотыми (или позолоченными?) ковчегами, дискосами и прочим. У череповецкой полиции теперь будет дело — отыскать владельцев. В общем, все в трудах, а судебный следователь, понимаете ли, устранился от дел.

— А ты почему здесь? — строго спросил я. — Начальник, понимаете ли, трудится, а ты отдыхаешь?

Канцелярист, вообще-то, кандидат на получение вожделенных петличек коллежского регистратора, тоже должен принимать участие в обысках, а не только сидеть и ждать шефа, открыл рот, собираясь оправдываться — не сам же он здесь сидит, а по приказу, как в приемную явился надворный советник Каэтан Иванович.

— Господин Чернавский, — радостно сказал Каэтан Иванович, увидев меня. — Услышал знакомый голос, подумал — давно не виделись. Не соизволите ко мне зайти? Хотел с умным человеком посоветоваться.

Чего бы не соизволить, соизволю. А про то, что я умный — приятно слышать.

Каэтан Иванович — полицейский чиновник лет сорока пяти, помощник Василия Яковлевича (по меркам моего времени — заместитель) носивший редкое для наших мест имя, да и фамилия у него интересная — Щука, отличался крайней сдержанностью и нерешительностью. Я, хоть и знал о его существовании, но видел Щуку настолько редко, что сомневался в его существовании. В основном, господин Щука занимался ревизиями ветеринарных лечебниц и земских больниц. По части соблюдения инструкций он был дока!

Во время отлучек начальника — а тому полагалось два раза в год совершать объезд вверенного ему уезда, когда полицейская власть в городе переходила в руки помощника, Каэтан Иванович не делал форменным образом ничего! Даже странно, что Щука дослужился до надворного советника. Хотя, почему странно? Сидел Каэтан Иванович в управлении исправника почти двадцать лет, вырос от простого канцеляриста до помощника исправника, занимался любимым делом, ни с кем не ссорился, взысканий не получал, вот и дослужился до высокого чина. Хорошо, что на случай каких-то серьезных событий в Череповце имелся пристав Ухтомский. Антон Евлампиевич, хотя и был по должностной лестнице ниже, чем Щука (образно говоря — замначальника РОВД и старший участковый инспектор), но все знали, что случись что-то серьезное, надо обращаться к приставу.

Абрютин мне говорил, что Щука родом из Владимирской губернии и мечтает спокойно досидеть до полной пенсии, вернуться на родину, купить там домик и развести яблоневый сад.

Кабинет Каэтана Ивановича располагался напротив кабинета исправника. Пригласив меня сесть, помощник исправника уселся сам и придвинул мне бумагу.

— Если вам не трудно, посмотрите. Василий Яковлевич, пока он занят, поручил мне заниматься текущими делами, — сообщил Щука. — Ломаю голову — что с этим делать? Может, себе возьмете?

'Его Высокоблагородию г-ну Череповецкому исправнику Абрютину

От помощника полицейского урядника Ольховской волости

Крестьянин села Досифеевская Феодосий Басалаев заявляет, что его дочь Пелагея 15 лет находилась в услужении у вдового священника села Досифеевская — настоятеля Пусторадицкой церкви отца Иоанна Содина.

В ночь с 10 на 11 февраля с.г. священник поимел покушение на изнасилование оной девки. Дом был заперт и Пелагея убежала через повить в одной рубашке и босиком.

Священник последнее время предается сильному пьянству.

Помощник урядника Мокшанихин'.

— М-да, неприятная история, — сказал я, ознакомившись с бумагой. — Но себе я рапорт не возьму. Нет оснований, чтобы дело открыть. Если даже официально в суд передадите, вам эту бумагу вернут. Все со слов — никакой конкретики. Дела об изнасилованиях только с письменной жалобы заводят. Мокшанихину следовало взять объяснение с девочки в присутствии ее отца, опросить родителей, взять у них жалобу, да и самого священника следовало опросить. А так, разве что, помощнику урядника нагоняй дать — почему он ничего не сделал?