Тайна моего положения - Арниева Юлия - Страница 2

– Кто ты? – одними губами прошептала, потрясенно взирая на незнакомку, что сейчас, повторяя за мной, дрожащими руками коснулась своих разбитых губ. Тёмные волосы мягкими волнами обрамляли её лицо. Светлая до бледности кожа, будто солнце никогда не касалось её лица. И глаза – глубокие, карие, почти чёрные, сейчас они смотрели недоверчиво и изучающе.

– Как… – просипела, вглядываясь в миловидное, испуганное личико незнакомки, и словно отвечая на мой вопрос, воспоминания, подобно цветку потянувшемуся к солнцу, медленно передо мной раскрылись. Обрывки, изрядно поблекшие и разрозненные, неторопливо сменяя друг друга, создавали странные образы и видения. Каждая деталь прошлого всплывала перед глазами так ярко, что казалось, будто я заново переживала всё это – звуки, запахи и эмоции…

Обессиленно опустившись прямо на мокрый тротуар, плотно закутавшись в теплый, но уже сырой плащ, спрятавшись под капюшоном, я раз за разом прокручивала теперь свою жизнь.

Эмилия Андерсон, сирота из обедневшего и знатного рода двадцати лет, воспитанная в пансионе. Вся ее жизнь с самого рождения заключалась в труде и молитвах до тех пор, пока ее не купил муж. Старый, отвратительный тип, решивший скрасить свои последние годы жизни молоденькой и послушной женой. Конечно, в этом мире рабства не было, но директриса пансиона знала, как убедить неопытную девушку согласиться на такой брак. К огромному облегчению Эмилии этот кошмар длился всего две недели, и, став вдовой, девушка мечтала поскорее покинуть дом и устроиться компаньонкой к благочестивой старушке. Но она не учла того, что пасынок будет под стать своему папаше и, узнав, что мачеха желает уйти, он попросту запрет ее в отчем доме. Нет, Пол не прикасался к ней, убеждал, запугивал, задаривал подношениями, но девушка, впервые вдохнув глоток мнимой свободы, не хотела больше связывать себя с этой семьей. И сегодня ей все же удалось выбраться из своей комфортной темницы, а вот сбежать – нет… Пол Ричардсон вернулся раньше обычного и был очень зол. Застав сбегающую по лестнице девушку, он разъярился и остервенело на нее набросился…

– Здесь ты не найдешь себе клиента, зря сидишь, – прервал мои тягостные воспоминания хриплый голос, а вскоре мой взгляд уперся в носки отполированных до блеска ботинок.

– Да пошел ты! – зло огрызнулась я, вскинув голову, и с вызовом уставилась на мужчину, всю свою вспыхнувшую ненависть к насильнику, его папаше и директрисе пансиона направив на незнакомца, – иди куда шел!

– Кхм… держи. За твоей спиной вполне приличная гостиница, сними номер и отдохни, – насмешливо проговорил мужчина, чье лицо оставалось в тени, и небрежно бросив к моим ногам монеты, он продолжил свой путь и вскоре неторопливо завернул в переулок.

Я же так и не сдвинулась с места, продолжая сидеть, подпирая спиной холодную стену, лишь подняла лицо к ночному небу, чувствуя, как слезы, смешиваясь с каплями дождя, медленно стекали по моим щекам. Только, наверное, спустя час, выплакав боль утраты, я почувствовала небольшое облегчение, словно крепкие тиски чуть ослабли, однако они все же не спешили отпускать мою душу из своих ледяных оков…

– Хм… какой щедрый, – насмешливо хмыкнула, собирая с тротуара монеты. Стиснув зубы до скрежета, я с трудом поднялась и шаркающей походкой, кутаясь в плащ, направилась к двери, над которой висела позолоченная вывеска с надписью «Отель»…

– Мадемуазель? – заговорил портье, стоило мне только пройти в просторный холл, погруженный в полумрак.

– Мадам, – поправила мужчину, который смотрел на меня, не скрывая брезгливости и презрения, – сколько стоит снять номер на сутки в вашей гостинице?

– Девятнадцать сол, – ответил портье, тотчас теряя ко мне интерес, уверенный, что таких денег у меня нет.

– Номер на сутки, – бросила на стол монету и, быстро сделав в уме нехитрый расчет, надменно проговорила, – сол оставь себе на чай.

– Благодарю, госпожа, – тут же раболепно промолвил портье, буквально выскакивая из-за стойки, – позвольте, я провожу вас в лучший номер… ваш багаж?

– Остался в карете, я надолго здесь не задержусь, – небрежно отмахнулась, продолжая прятать свое лицо под капюшоном.

– Как прикажете, госпожа, – почтительно склонил голову мужчина и, стараясь вперед меня не вырываться, повел меня к лестнице.

Остатки своих сил я потратила на то, чтобы держать спину прямой, а шаг делать твердым. Поэтому едва я прошла в номер, взмахом руки отпустив излишне лебезившего портье и заперев дверь, на ходу скинула с себя тяжелый, мокрый плащ и, не раздеваясь, как была, в разорванном и отсыревшим платье, словно подкошенная рухнула на кровать и тут же отключилась, погрузившись в тревожный сон…

Глава 3

Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь, и в замешательстве оглядела незнакомую обстановку, пытаясь собраться с мыслями и вспомнить, как сюда попала. Медленно приходя в себя после жуткого сна, я пыталась уловить видения, мелькающие перед глазами будто в ускоренной перемотке. Но те ускользали, словно песок сквозь пальцы, оставляя лишь смутные образы и обрывки событий, которые я тщетно пыталась собрать воедино.

Но стоило мне чуть приподняться, как прострелившая затылок адская боль в одно мгновение вернула меня в реальность, сокрушительной волной обрушив на меня воспоминания вчерашнего дня. Глухо простонав и в отчаянии стукнув кулаком по постели, я вновь закрыла глаза и часто задышала, пытаясь унять неистово забившееся сердце.

Только спустя полчаса я нашла в себе силы подняться с кровати, ощущая, как каждая мышца отдает тянущей болью, шаркающей походкой подошла к окну и раздвинула шторы.

За окном был серый и безликий мир. Затянутое облаками небо, лужи, в которых отражались такие же серый и мрачные дома. Редкие прохожие, прячущиеся от дождя под зонтами. Отдаленные голоса, цокот копыт, скрип колес и звон церковных колоколов, призывающий к началу молитвы – все было чужим и пугающим. Задернув тяжелые портьеры, отгораживаясь от внешнего мира, как будто это было возможно, я, отвернувшись от окна, вновь осмотрела номер.

Комната была маленькой, но неожиданно уютной. Ее стены были обшиты тёмным деревом и украшены пестрыми обоями, слегка выцветшими от времени. В центре разместили массивную кровать с высоким изголовьем, на которой был расстелен старый плед и лежали четыре тощих подушки. На маленькой тумбочке рядом с кроватью стояла лампа и кувшин с водой. Небольшой камин с пустующей полкой над ним, рядом кресло с потрёпанной бархатной обивкой. На полу лежал ковёр с замысловатым узором, немного выцветший, но всё ещё сохраняющий былую роскошь. В номере было прохладно, и я чувствовала, как лёгкий сквозняк пробирается сквозь старые окна, несмотря на плотно задёрнутые шторы.

Осторожно, не делая резких движений, я прошла к еще одной двери и, слегка потянув за ручку, вскоре очутилась в ванной комнате.

Крохотное помещение с высокими потолками, стены которого тоже были обшиты деревянными панелями. Пол выложен плиткой с незатейливым рисунком. Небольшое окно, украшенное кружевной занавеской. Узкая полка с расставленными на ней флаконами и стеклянными баночками. Рядом массивная чугунная ванна на резных ножках. Большое зеркало в позолоченной раме висело над мраморным умывальником, на котором лежали аккуратно сложенные полотенца.

Проведя рукой по холодной поверхности ванны, почувствовав гладкость металла, я повернула вентиль, затем второй и, дождавшись, когда из крана потечет горячая вода, принялась неспешно раздеваться…

Смыть запекшуюся кровь с волос на затылке удалось не сразу, рану стало пощипывать, а шишка, казалось, увеличилась вдвое. Многочисленные гематомы и ссадины на теле стали наливаться синевой, а сбитый мизинец на левой ноге опух и покраснел. Но несмотря на боль, я жестким куском ткани остервенело стирала со своей кожи следы прикосновений отвратительного ублюдка.

После, закутавшись в слегка влажный халат, с омерзением посмотрев на платье, подняла его за разорванный край и волоком потянула в спальню. Там, забравшись с ногами на кровать, с помощью зубов и ругательств отпорола крепко пришитый изнутри к поясу платья потайной карман, куда предусмотрительная Эмилия спрятала свои документы, пять фарлов и два кольца – свадебный подарок покойного мужа…