Личный медиум для темного лорда - Малиновская Елена Михайловна - Страница 1

Елена Малиновская

Личный медиум для темного лорда

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Просторный зал ожидания в здании магических перемещений был битком набит народом. Как и обычно, впрочем.

Я скучала в очереди, притулившись на самом краешке неудобной деревяной скамьи, и периодически поглядывала на высокую стойку по центру помещения. Стоявший за ней пожилой мужчина в темном сюртуке государственного служащего то и дело выкрикивал номера.

Когда назовут мой, сейчас выведенный на тыльной стороне ладони временными чарами, – то я встану, подниму свой кожаный саквояж. И навсегда покинул Индермейн, столицу нашего королевства.

Сердце неприятно екнуло от этой мысли. Погрустнев, я выудила из кармана жакета письмо, которое получила накануне. Я так часто его перечитывала за последние сутки, что листок весь истрепался, а чернила кое-где смазались из-за моих слез, пролитых украдкой над посланием от отца.

Потому что слишком бескомпромиссным и жестким оно было. Впрочем, в этом весь отец. Даже ко мне, единственной своей дочери, он никогда не проявлял ни малейшего сочувствия. После смерти матери уже на следующий день отправил меня в пансион для девиц из благородных семейств, хотя я умоляла его оставить меня в имении. Хотя бы на пару дней, чтобы присутствовать на похоронах матери. На что он сказал, как отрубил, – мол, нечего в доме сырость разводить рыданиями. Мертвым плевать, где их оплакивают, так что я вполне смогу погоревать над неожиданной гибелью матери и в пансионе. Ну а ему будет проще устроить похороны, не отвлекаясь на необходимость утешать меня.

Спорить с отцом было бесполезно. Господин Терден Биглс всегда и во всем был прав, а если и нет – то никогда в жизни не признавал ошибок. Поэтому не успело еще тело моей матери остыть, как меня уже отправили подальше от родного дома.

В пансионе я прожила два года. Летние и зимние каникулы мне, правда, дозволялось провести дома. Не передать словами, как я ждала первого такого визита! Мечтала наконец-то побывать около фамильного склепа и возложить к нему цветы в память о матери. И тем горше я плакала, когда узнала, что отец сразу после похорон женился на Мариам, хорошенькой смешливой служанке матери. О свадьбе мне, естественно, никто не потрудился сообщить.

Новой жене отца, которая, между прочим, была всего на пару лет старше меня, мое присутствие в имении было как кость в горле. Я не стала дожидаться конца каникул, сразу попросившись обратно. Отец лишь пожал плечами и кивнул, не сделав ни малейшей попытки переубедить. В родном доме я провела всего одну ночь. Но и этого хватило, чтобы кое-что увидеть…

Я мотнула головой, отогнав неприятное воспоминание. Как бы то ни было, но с той поры я больше не появлялась дома. Подобное положение дел вполне устраивало всех нас. И меня, и отца с его новой молодой супругой.

И вот теперь это загадочное письмо.

Я моргнула, перевела взгляд на ровные строчки послания, выведенные строгим каллиграфическим почерком.

«Хельга, жду тебя дома как можно скорее, – гласило оно. – Два года – достаточный срок для обучения любой бестолочи хорошим манерам и правилам ведения домашнего хозяйства. О твоей свадьбе уже уговорено. Она через неделю. Твой отец, Терден Биглс».

И все. Очень сухо и лаконично. В этом весь мой отец.

Письмо получила и директриса пансиона, госпожа Матильда Патерсон. Меня немедленно пригласили в ее кабинет, где пожилая степенная дама, стыдливо пряча от меня глаза, сообщала, что утром следующего дня я должна покинуть здание. Договор на мое обучение разорван. Ей очень жаль, что так получилось, но ничего сделать она не может.

И я ее вполне понимала. Мало кто рискнул бы вызвать неудовольствие господина Биглса. Наш род считался весьма состоятельным в королевстве, пусть в столичную потомственную аристократию мы и не входили. Отец начинал с самых низов, будучи младшим сыном обычного кузнеца. По слухам, заработал первое состояние на контрабанде. И затем многократно преумножил его. Уже после сорока женился на моей матери – Стефании Биглс, которая происходила пусть и обедневшего, но все-таки дворянского рода. По сути, просто купил себе право на фамилию. После чего принялся жить в свое удовольствие, став одним из крупнейших землевладельцев Ардеша. При этом отец не забывал щедро платить за благосклонность представителей закона и государства, с которыми сталкивался время от времени. Знаю точно, что госпожа Матильда после моего появления в пансионе сумела погасить все свои немалые карточные долги. Она сама этим хвасталась на одном из праздников, перебрав горячего вина со специями. Ну а внимательно слушать и делать выводы я всегда умела.

В общем, этим утром меня выставили прочь из старинного каменного здания в центре Индермейна. Конечно, первым моим порывом было сбежать. Все равно никакого сопровождающего мне не выделили. Бери – и делай ноги, как говорится.

Но почти сразу я отказалась от столь заманчивой идеи. Увы, авантюристкам сопутствует удача лишь в любовных романах. В жизни подобное приключение закончилось бы очень быстро и печально для меня. При заселении в пансион с каждой из воспитанниц сняли слепок ауры. Если я куда-то пропаду по дороге к кабинам магического перемещения – то поисковый маг найдет меня по этому слепку за пару минут. Характер своего отца я знала прекрасно. Уверена, после подобного проявления своеволия наказание последовало бы незамедлительное и очень жестокое.

Я украдкой шмыгнула носом, силясь не расплакаться опять. Больше всего меня страшило не возвращение в родной дом и не новая встреча с Мариам, которая теперь считала себя настоящей хозяйкой всего имения. И даже не новая встреча с…

А впрочем, не буду об этом. За прошедшие годы я убедила себя в том, что этого не было. Мне просто привиделось кое-что. Точнее, кое-кто… И ничего удивительного в этом нет, учитывая, в каких растрепанных чувствах я тогда пребывала.

Как бы то ни было, больше всего меня страшили строки отца про скорую свадьбу. Интересно, кого он прочит мне в мужья? А впрочем, догадываюсь. Любимой фразой моего отца всегда была: деньги к деньгам. Уверена, что главное достоинство моего будущего мужа – его состояние. Возраст, дурные привычки, внешность – все это не имеет никакого значения. И уж тем более отцу будет плевать на мое мнение.

Слезы упрямо наворачивались на глаза. Я тихонько всхлипнула и выудила из кармана жакета тонкий батистовый платочек, пытаясь не привлечь к себе ненужного внимания. Если меня сейчас кто-нибудь начнет утешать – то я точно не выдержу. Разрыдаюсь в полный голос и тем самым лишь опозорюсь.

Хвала небесам, окружающим было плевать на меня. Вокруг царил приглушенный гул многочисленных разговоров. Кто-то жаловался на подорожавшие продукты. Кто-то рассказывал про семейные проблемы. Кто-то спрашивал совета, в каком городе Ардеша купить дом. Словом, никому не было никакого дела до молоденькой светловолосой девушки в темном жакете и сером скромном платье, лишь слегка оживленном белыми кружевными манжетами и воротничком.

Внезапно я встрепенулась.

Что-то изменилось вокруг меня. Шум голосов отодвинулся, став совершенно неразборчивым. Сердце замерло, затем забилось громче и сильнее, перебивая отчаянным пульсом все посторонние звуки.

Такое уже было со мной. В ту единственную ночь дома, когда я услышала за дверью чьи-то шаркающие шаги, а потом знакомый голос матери жалобно попросил впустить ее в комнату.

Как и тогда, пахнуло гнилью. Настолько отвратительной, что тошнота немедленно подкатила к моему горлу. Я скривилась и уткнулась носом в надушенный платок, который не успела убрать в карман. Принялась озираться, гадая, что происходит.

– Пропустите, пропустите!

В следующее мгновение в зал ворвался мужчина. И в каком виде он был!

Его одежда была перепачкана в грязи, как будто по дороге сюда незнакомец умудрился хорошенько искупаться в сточной канаве. Но при этом не было сомнений в том, что камзол сшит на заказ, а не куплен в каком-нибудь магазине готовой одежды – на это указывал безупречный крой и дорогая материя. На пальцах мужчины холодным блеском драгоценных камней горели массивные перстни. Длинное породистое лицо, указывающее на знатное происхождение, было разодрано в кровь, как будто несчастный умудрился подраться с бешеной кошкой.