Отголоски тишины (ЛП) - Малком Энн - Страница 9

— Кажется, раньше я тебя в столовой не видела, — размышляла я, дрожащим от нервозности голосом.

Он развернулся так, чтобы полностью завладеть моим вниманием.

— Тебе не показалось, я здесь не появляюсь уже как минимум год, — серьезно ответил он.

Мои глаза вылезли из орбит.

— Тогда где ты проводишь обеденный перерыв?

Он пожал плечами.

— Где угодно, кроме кормушки. Обычно катаюсь, тусуюсь в клубе.

— Но тебе нельзя покидать территорию школы, — заметила я, как полная ботанка, которой и являлась.

В тот момент, когда эти слова вылетели из моего рта, я почувствовала, как по шее побежал румянец, особенно, когда губы Киллиана изогнулись в довольной ухмылке.

— Что я могу сказать, Веснушка? Я — бунтарь, — поддразнил он.

Я едва сопротивлялась желанию зарыться головой в учебник математики. Мои глаза на мгновение опустились вниз.

— Тогда почему ты сейчас здесь? — прошептала я учебнику.

Я почувствовала давление на подбородок, когда пальцы Киллиана коснулись его и приподняли вверх, чтобы я встретилась взглядом с его глазами.

— Нашел очень весомую причину не избегать времени кормления в зоопарке, — пробормотал он.

Я быстро моргнула, осознавая смысл его слов.

— Я рада, — прошептала я, выпалив эту мысль прежде, чем разум смог меня остановить.

Глаза Киллиана вспыхнули.

— Я тоже, — тихо сказал он, затем его глаза метнулись к моему учебнику. — По множеству причин, одна из которых — гарантия того, что ты справишься с расчетами, — сообщил он мне, отпуская мой подбородок.

Потеря его прикосновения эхом отразилась в моем теле, пока разум запоминал его слова. Я проследила за его взглядом.

— Я ошиблась? — застонала я.

Он ухмыльнулся мне.

— Во всем.

На этот раз я обхватила голову руками.

— Я провалюсь, а значит, не поступлю в колледж, и в конечном итоге мне придется зарабатывать деньги, выступая в уличных гонках.

— Не отчаивайся. Вряд ли тебе суждена жизнь на улице, когда у тебя есть я, — пообещал он.

Я отпустила голову, когда он придвинул мой учебник к себе и всмотрелся в расчеты, при этом пряди его черных волос упали ему на лицо. У меня возникло отчаянное желание провести по ним руками.

— Ты есть у меня, — повторила я его слова, хотя и не собиралась делать этого вслух.

Киллиан резко вскинул голову и пристально посмотрел на меня.

— Я есть у тебя, — повторил он снова, и я поняла, что он имел в виду нечто большее, чем помощь в математике.

Мне хотелось заморозить этот момент во времени и каким-то образом сделать его осязаемым, чтобы я могла спрятать его в своих книгах и пережить заново. К сожалению, реальность сделала это невозможным.

Оторвав от него взгляд, я оглядела кафетерий. Звук, отключившийся в тот момент, когда я встретилась взглядом с Киллианом, с ревом вернулся. Проходившие мимо ученики, косились на нас. Многие откровенно глазели.

Если бы взгляды могли убивать, я боялась, что, взгляд Стейси мгновенно остановил бы мое сердце.

— Все на нас смотрят, — тихо заметила я, снова переводя взгляд на Киллиана.

Он даже не оглянулся.

— Все, скорее всего, смотрят на тебя, Веснушка.

Его лицо слегка посуровело.

— Хотя я бы обрадовался, если бы безмозглый спортсмен сейчас тоже смотрел сюда. Может, тогда у него не возникнет никаких идей, которые вынудят меня лишить его нескольких зубов, — сказал он полушутя.

Я приподняла бровь.

— Каких идей?

Его взгляд потемнел.

— Многие из них не стоит озвучивать, но суть их заключается в том, что он не осознает, насколько ты не в его лиге. Хотя здесь нет ни одного парня, который бы даже был близок к этому.

Я сглотнула, и от того, как он говорил обо мне, жар пробежал по моей шее. По мне.

— Исключая ныне присутствующего, — прошептала я, не понимая, откуда во мне взялась смелость.

Лицо Киллиана застыло, и он на мгновение замолчал.

— Нет, Веснушка, ныне присутствующий — единственный в этой школе, которому нечего даже находиться рядом с тобой, — пробормотал он хрипло, выдержал паузу, затем продолжил: — Но что я могу сказать? Я — бунтарь.

Его голос не звучал дразняще, как раньше, но все мое тело согрел тог факт, что он никуда не уйдет. По крайней мере, не сейчас.

Его лицо прояснилось.

— Давай позаботимся о том, чтобы избежать для тебя будущего на улицах, — поддразнил он, меняя тему.

Выдавив из себя улыбку, я изо всех сил старалась сосредоточиться на уравнениях, а не на мускулистой руке, указывающей на мои ошибки, и на парне, которому эта мускулистая рука принадлежала.

Я ошиблась во всех уравнениях. Но с радостью завалила бы математику, если бы это означало, что каждый обеденный перерыв я буду проводить с Киллианом.

***

— Привет? — обратилась я к огромному залу.

Никто не ответил. Я подождала еще секунду, просто чтобы удостовериться, что я одна.

По сути, прятаться мне было не обязательно, но Джордан со странным блеском в глазах обещал оставить для меня место за обеденным столом. Мне очень не хотелось узнавать, что он задумал. На первый взгляд он и его друзья казались достаточно милыми. Но я замечала резкие комментарии в отношении тех, кто проходил мимо них и не соответствовал их критериям «крутости». Замечала я и то, как Кайл намеренно сбил маленького, тощего рыжеволосого мальчика, который на днях пробежал мимо нас.

Особенно я заметила комментарии, которые Стейси оставляла мне всякий раз, когда я оказывалась в их компании.

— Лекси, мне нравится твоя юбка. Как здорово, что тебя не волнует, что весь образ в стиле бохо такой... устаревший. Он тебе нравится, и ты не позволяешь таким вещам, как мода, останавливать тебя. Это круто, — сладко прощебетала она вчера.

Я не позволила ее шипу проколоть меня. Мой образ устраивал меня, и я не собиралась позволять замечанию мелочной девчонки влиять на меня.

Я прикусила язык, когда на самом деле хотела ответить: «Я не из тех, кто становится слепой жертвой моды; в противном случае я бы натыкалась на двери. Как у тебя со зрением?»

Вместо этого я широко улыбнулась и поблагодарила ее. Потом как можно быстрее сбежала.

Сегодня была среда. Прошла неделя с того дня, как Киллиан проводил меня до дома. Я провела в его компании четыре великолепных обеденных перерыва, стараясь не превратиться в неуклюжую дурочку, когда он разговаривал со мной своим хриплым, низким голосом. Не то чтобы он слишком много говорил. В перерывах между помощью мне с математикой он расспрашивал о моей жизни в Вашингтоне, а также о моих любимых книгах и фильмах.

— «Лев, колдунья и платяной шкаф» — твоя любимая книга? — дразняще и сверкая глазами, спросил Киллиан на четвертый день.

Я кивнула, стараясь не зацикливаться на том, как близко мы сидели.

— Хотела бы я назвать «Улисс» или «Гроздья гнева». Не пойми меня неправильно, они великолепны, но Нарния навсегда останется в моем сердце, — без всякого смущения заявила я (прим.: «Улисс» — модернистский роман ирландского писателя Джеймса Джойса; «Гроздья гнева» — реалистический роман американского писателя Джона Стейнбека). — Видишь ли, это была первая книга, которую мы вместе прочитали со Стивом. Мама не совсем... читатель, мягко говоря, — пошутила я. — Но Стив стал причиной того, что я нашла любовь всей своей жизни.

Я остановилась, подумав о музыке.

— Ну, вторую любовь, — исправилась я. — Так что эта книга всегда будет той, с чего все началось.

Я посмотрела на Киллиана, обжигающего меня своим взглядом, его лицо ничего не выражало. Я почувствовала, как моя шея краснеет.

— Считаешь меня дурочкой, да?

На лице Киллиана отразилось напряжение, и он медленно покачал головой.

— Нет, Веснушка, — пробормотал он мрачно, — чем больше я о тебе узнаю, тем больше ты меня очаровываешь.

Никогда еще я не ждала обеда так сильно, как в те четыре дня. Едва могла сосредоточиться на занятиях. Это было нелепо. Я видела, как девочки практически сходили с ума из-за мальчиков, и всегда считала их глупыми из-за этого. Почему-то я гордилась собой за то, что не позволяла таким вещам мешать моим целям.