Отголоски тишины (ЛП) - Малком Энн - Страница 76

Мне было неудобно, что почти каждые выходные он проводил среди толпы или таскал с собой мою гитару, теперь, когда дела группы стали принимать серьезные обороты.

И я имела в виду серьезные.

Мы давали больше концертов по городу, а иногда и за его пределами. Слухи разошлись. Это было хорошо. Затем Сэм решил загрузить на YouTube один из наших каверов на песню Macklemore «Can't Hold Us». Это должно было быть скорее шуткой, на тот момент колкостью в адрес мистера Хейзелтона. Мы изменили мелодию, замедлили, сделали своей. Мы не ожидали большего, чем несколько просмотров от мамы, которая обещала обойти каждый компьютер в отеле и просмотреть видео.

У нас оказалось около двухсот тысяч просмотров.

Видео посмотрели двести тысяч раз. Я была почти уверена, что это не мама щелкала и щелкала снова и снова. Хотя не стала бы сбрасывать ее со счетов. Мы получили отклик. Ною, Уайатту и Сэму ежедневно приходили сообщения от девочек. Мне тоже приходили сообщения от мальчиков. В основном пошлые, которые Килл читал, стиснув зубы. Так что дела шли хорошо. Лучше, чем мы когда-либо могли мечтать. Хотя это была не мечта. Это была работа. Тяжелый труд. Когда я не была в школе и не училась, мы репетировали. Когда мы не репетировали, мы писали песни. У нас вышло несколько хороших песен, и Уайатт пытался убедить меня исполнить на завтрашнем концерте песню, которую я написала.

Килл обхватил рукой мою шею и прильнул лбом к моему лбу.

— Веснушка, я никогда не пропущу ни одного концерта моей девушки, владеющей сценой и моей душой, — пробормотал он. — Для меня это не всего лишь очередной концерт. Потому что для тебя это не так. Я приду.

От его слов мои внутренности скрутило.

— Ладно.

Он кивнул.

— Теперь у нас есть примерно две минуты. Я хочу провести их, целуя тебя.

Затем его рот накрыл мои губы, и следующие две минуты мы провели вдали от всего, наслаждаясь только нами.

— О, Зейн точно поймал тебя за поцелуями, — поддразнила мама, когда я вернулась в дом две с половиной минуты спустя.

Мой взгляд метнулся к ней.

— Вот и нет, — возразила я, и мои щеки залил румянец.

Мама облизнула ложку и сунула ее обратно в ванночку с мороженым с арахисовым маслом.

— Поймал-поймал. Он вернулся с взглядом «где мой дробовик» и бубнил что-то о том, что проследит за тем, чтобы Киллу до конца его жизни ставили дежурство по уборке, что бы это ни значило.

Она сунула в рот еще одну ложку мороженого.

Я нахмурилась.

— Не важно, — огрызнулась я, стянув у нее ванночку.

— Эй! — запротестовала она с набитым ртом.

Я ухмыльнулась ей, опускаясь рядом с ней на диван. Ее возмущение растаяло, и она обняла меня.

Мы сидели в уютной обстановке и смотрели телевизор.

— Хотела бы я увидеть драку Гленна и Дэрила, — размышляла она, глядя на экран.

— Гленн запросто победит, — постановила я.

Она нащупала пульт и поставила сериал на паузу, чтобы уделить мне все свое внимание.

— Чувиха, серьезно? — спросила она. — Ты что? Я была уверена, что не роняла тебя на голову в детстве, но теперь вынуждена переосмыслить это.

— Из-за чего спорите на этот раз? — спросил Зейн, хватая маму на руки и садясь.

— Муженек, пожалуйста, скажи моей безумной дочери, что Дэрил Диксон уделает Гленна в смертельной схватке, — попросила она.

Зейн взглянул на нее.

— Мы сейчас говорим о вымышленных персонажах? — уточнил он.

Мама кивнула.

Он усмехнулся, покачав головой.

— Детка, — это все, что он сказал.

Она немного отстранилась.

— Детка — это не ответ, — огрызнулась она.

— Ответ, когда речь идет о чем-то ненастоящем, — парировал он.

Мама прижала руку к груди.

— Ушам своим не верю.

Он покачал головой и притянул ее для быстрого поцелуя. Ее глаза затуманились, когда Зейн отпустил ее.

Мама посмотрела на меня.

— Новые правила: Зейн Уильямс уделает обоих, — уверенно сказала она.

Я взглянула на Зейна. Его огромные татуированные руки крепко обнимали маму, и я подумала, что он никогда бы не отпустил ее, если бы ему дали на то волю.

Он не выпускал ее из виду после того, как ее забрал... он, человек, о котором я отказывалась думать как о своем отце. Мужчина, который отправил ее в больницу. Сломал руку и вынудил меня смотреть в лицо моей красивой и веселой мамы, лежащей избитой и в синяках на больничной койке.

— Скажи честно, я переборщила с тенями для век? — прохрипела она, когда я впервые увидела ее избитое лицо.

Я издала сдавленный смешок, превратившийся в рыдание, и нырнула в ее протянутые руки. Мы лежали так долгое время, Зейн стоял по другую сторону от мамы, накрыв ладонью ее голову.

Каким-то образом мы справились с этим. С кошмарами, воспоминаниями, реальностью произошедшего. Мы прошли через это благодаря тому, что не потеряли. Он не забрал у нас всё. Килл поправился, мамины синяки сошли, рука зажила. Зейн и мама поженились. Счастье возникло из самых темных мест.

ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

— Спасибо всем, вы были потрясающими, — крикнула я в микрофон после того, как мы закончили «Me & Bobby McGee» Дженис Джоплин.

Раздавшиеся после моих слов крики, почти оглушили меня. Скорее всего, большая часть возгласов исходила от компании женщин прямо возле сцены. Мамы, Гвен, Эми, Рози и Люси. Они посещали практически каждый концерт… ну, Гвен не так часто, учитывая, что у нее было двое детей, но на этот она пришла. Сегодня все пришли. Бар был заполнен огромными мужчинами в кожаных жилетах с эмблемой Сынов Тамплиеров. Но в тот момент я смотрела только на одного. Его льдисто-голубые глаза не отрывались от меня. Глаза, для которых я пела, даже когда не смотрела в них.

— Сегодня мне хочется несколько иначе завершить выступление, — пробормотала я в микрофон, глядя на ухмыляющегося Уайатта, стоящего рядом со мной. — Это не кавер, а одна из наших песен. Надеюсь, вам понравится.

Я начала перебирать струны. Мне хотелось закрыть глаза. Сбежать куда-нибудь в другое место, пока я обнажаю душу в баре, полном незнакомцев. Но я этого не сделала. Я не сводила глаз с того человека, для которого написала эту песню. Человека, которому принадлежала моя душа, которую я обнажала с помощью слов.

Глубже океана,

Упорнее ветра,

Крепче алмазов.

Я безумна и вменяема.

Мой мир наполнен отголосками тишины.

Присоединяйся ко мне

В этой свободной поездке по одинокому шоссе.

Раз потерявшись, и так и не найдя себя,

Я становлюсь собой, только когда ты рядом.

Я свободна от цепей, только когда прикована к тебе.

Я поеду хоть на край земли, если ты повезешь меня туда.

Или останусь на этой земле.

Неважно, где я, пока ты рядом.

Присоединяйся ко мне

В этой свободной поездке по одинокому шоссе.

Раз потерявшись, и так и не найдя себя,

Я становлюсь собой, только когда ты рядом.

Я безумна и вменяема.

Я — шум, я — тишина.

Мелодия моей души свободна.

Эти отголоски тишины — часть меня.

***

— Святое дерьмо! — крикнул Сэм, заглушая аплодисменты, провожавшие нас за кулисы.

Он повернулся ко мне и начал трясти меня за плечи.

— Им чертовски понравилось!

— Чувак, не сверни ей шею, — приказал Ной, но даже он ухмылялся.

Сэм не отпустил меня. Вместо этого схватил в объятия и быстро сжал, прежде чем отпустить. Затем повернулся к Ною, схватил его за плечи и поцеловал в голову, прежде чем подпрыгнуть, как идиот.

— Грэмми, мы идем! — завопил он.

Уайатт закатил глаза, идя за ним следом.

— Держи себя в руках, придурок. К нам направляется руководитель звукозаписывающей компании, — одернул он Сэма.