Звездный зверь [= Звездное чудовище] - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 19

— Ну, он относится к многоногому, не сбалансированному типу. Восемь ног, примерно семь футов в холке. Оно…

Кику выпрямился:

— Восемь ног? А руки?

— Руки? Их нет.

— Какие-нибудь любые органы для манипуляций? Видоизмененные конечности?

— Ничего, шеф… будь что-то подобное, я бы сразу же приказал провести полное и всестороннее обследование. Ноги у него как бочонки, но двигается он с изяществом. Но чего ради вы…

— Неважно. Что еще? Продолжай.

— Он напоминает нечто среднее между риноцеросом и трицератопсом, хотя артикуляция у него весьма своеобразная. Молодой хозяин зовет его Луммоксом, и это имя ему подходит. Обаятельное, но глупое существо. В этом и кроется опасность: он настолько огромен и могуч, что из-за своей неповоротливости и несообразительности может причинить человеку вред. Он разговаривает, но это речь примерно четырехлетнего ребенка… голос у него такой, словно он проглотил маленькую девочку.

— Почему ты считаешь его глупым? Из твоего исторического отчета я понял, что владелец считает это существо достаточно сообразительным.

Гринберг улыбнулся:

— Ему очень хочется, чтобы это было так. Я говорил с ним, босс. Оно в самом деле глупо.

— Не вижу, из чего ты сделал такой вывод. Считать, что внеземное существо глупо только потому, что оно не может разговаривать на языке землян — то же самое, что считать итальянцев неграмотными лишь потому, что они говорят на ломаном английском. Одно не вытекает из другого.

— Но, видите ли, босс, у него нет р у к. Высший уровень его интеллекта не превышает обезьяний. Может быть, собачий. Но не больше.

— Могу допустить, что ты придерживаешься ортодоксальных взглядов в теории ксенологии. Но когда-нибудь твое предубеждение станет подавляющим и превратится в оскорбление для классической ксенологии. Мы обнаружили цивилизацию, которая развивается вне нашей системы понятий и не нуждается в них…

— Хотите пари?

— Нет. Где сейчас данные об этом «Увальне»? Гринберг несколько смутился:

— Босс, я отдал все материалы в лабораторию для микрофильмирования. С минуты на минуту они будут на вашем столе.

— 0'кей, ты расторопен. Изложи-ка устно…

— У меня установились добрые отношения с местным судьей, и я попросил его держать меня в курсе дела. Конечно, они не могут содержать эту гору в местной Бастилии; в сущности, у них нет таких запоров, которые могли бы остановить его… в чем они убедились на горьком опыте. И выстроить они тоже ничего не успеют… уж поверьте мне, та клетка, что он разворотил, была что надо. Но шеф полиции напряг мозги: у них есть пустой бетонный резервуар со стенками высотой в девять футов, часть противопожарной системы. Они возвели рампу, подняли по ней Луммокса, спустили его в резервуар и убрали рампу. Похоже, так они выкрутятся из положения: эта зверюга не умеет прыгать.

— Звучит неплохо.

— Да, но это не все. Судья О'Фаррел сообщил мне, что шеф полиции так взбудоражен, что решил не ждать одобрения Департамента и немедленно приступить к экзекуции.

— Что?

— Разрешите мне кончить. Он никому ничего не сказал — но входной клапан вроде бы случайно оказался открытым, и за ночь резервуар наполнился до краев. К утру Луммокс оказался на дне. Шериф Дрейзер решил, что его «забывчивость» принесла успех, и Луммокс потонул.

— Ах, вот как?

— Но Луммокс совершенно не пострадал. Находился под водой несколько часов, но когда ее спустили, он проснулся, встал и сказал: «С добрым утром».

— Возможно, двоякодышащее. Какие действия ты предпринял, чтобы остановить это своеволие?

— Минутку, сэр. Дрейзер знал, что огнестрельное оружие и взрывчатка бесполезны… вы читали об этом… во всяком случае, в том объеме, который можно пускать в ход в черте города. Он решил прибегнуть к яду. Ничего не зная об этом существе, он взял полдюжины сортов и разновидностей яда в количестве достаточном, чтобы отправить на тот свет целый полк, и смешал их разной пищей.

— Ну и?

— Луммокс слопал все подчистую. Его даже в сон не потянуло; в сущности, это угощение лишь подхлестнуло его аппетит, ибо следующим блюдом для него стал тот самый входной клапан, и резервуар снова стал наполняться. Они должны были остановить насосную станцию.

Кику фыркнул от смеха:

— Он начинает мне нравиться, этот Луммокс. Ты говоришь, он съел этот клапан. Из чего тот был сделан?

— Не знаю. Думаю, обычный сплав.

— Х-хм-м… Похоже, его диета несколько суховата. А может быть, у него зоб, как у птиц?

— Я бы не удивился.

— Что шериф сделал потом?

— Пока еще ничего. Я попросил О'Фаррела предупредить Дрейзера, что он кончит в исправительной колонии в тридцати световых годах от Вествилла, если попытается свалить вину на Департамент. И сейчас он ломает себе голову, как решить эту проблему. Последняя его идея — залить Луммокса бетоном и оставить подыхать. Но О'Фаррел поставил на этом проекте крест как на бесчеловечном.

— Таким образом, Луммокс все еще сидит в резервуаре, ожидая, что мы предпримем, не так ли?

— Думаю, так, сэр. Во всяком случае, вчера он еще был там.

— Ладно, он может подождать. Пока они не придумают что-нибудь еще. — Мистер Кику взял краткий отчет Гринберга и его рекомендации.

— Могу ли я понимать, что вы не одобряете мои действия, сэр? — спросил Гринберг.

— Нет. С чего ты это взял?

— Он подписал санкцию на уничтожение Луммокса, которую тут же поглотила корзина для исходящих бумаг. — Если я отменяю чьи-то распоряжения… мне остается только выгнать такого работника… а у меня есть другая работа для тебя.

— Ох, — сказал Гринберг, испытав смутное сожаление; он бы с облегчением воспринял решение шефа отсрочить приведение смертного приговора Луммоксу в исполнение. Что ж… очень жаль… но зверь в самом деле был опасен.

— Ты боишься змей? — продолжал беседу мистер Кику.

— Нет. Они мне даже нравятся.

— Прекрасно! Хотя не могу представить, как они могут нравиться. Я всегда до смерти боялся их. Еще когда я был мальчишкой в Африке… впрочем, неважно. Ты когда-нибудь работал вместе с раргиллианами? Я что-то не припоминаю.

Гринберг внезапно вспомнил:

— У меня был переводчик с Раргиллиана в деле Веги-четыре. Мы неплохо сработались.

— Надеюсь, что так. Сергей, на мне висит дело, в котором участвует посредник с Раргиллиана, доктор Фтаемл. Ты должен был слышать о нем.

— Да, конечно, сэр.

— Доложен сказать, что когда он появляется… — Кику издал звук, напоминающий сдавленное проклятье. — Впрочем, с Фтаемлом все в порядке. Но его участие связано с каким-то запахом тревоги… и боюсь, моя личная фобия не позволяет моему носу достаточно точно улавливать этот запах. Так что я назначаю тебя моим ассистентом по вынюхиванию.

— Вы так доверяете моему носу, босс?

— Мы сейчас в положении, когда слепой ведет слепого, если ты позволишь вольное обращение с метафорой. Но, между нами, что-то мы должны выяснить.

— Пусть будет так, сэр. Могу я осведомиться, в чем сущность вашего поручения?

— Дело в том… — Но прежде, чем мистер Кику закончил, на пульте вспыхнул огонек, и голос секретаря сказал:

— Явился ваш психотерапевт, сэр.

Кику взглянул на часы.

— Как летит время… Проводи его в мой гардероб. Я сейчас буду. — Он повернулся к Гринбергу: — Фтаемл будет здесь через тридцать минут. Я должен привести себя в форму. Все, что нужно, ты найдешь в моей папке «К исполнению»… дел хватит!

— Мистер Кику бросил взгляд в корзину входящих бумаг, которая за время их разговора успела наполниться до краев. — Да, пяти минут будет маловато. Не пожалей времени, чтобы разобраться с этими ворохами. Визируй моим именем, а все, что, как ты считаешь, я должен просмотреть, оставляй… но лучше, чтобы таких бумаг было не больше полдюжины — иначе я пошлю тебя обратно в Гарвард!

Мистер Кику торопливо вышел и, заглянув к секретарю, дал указание фиксировать все, что будет происходить в течение следующего получаса… Он хочет посмотреть, как парень справится с делами. Мистера Кику давно уже беспокоила мысль о преемнике, и он хотел быть уверенным, что Гринберг сможет занять его место. И пока это не произошло, он должен безжалостно натаскивать мальчишку.