Школа боевой магии. Том 2 (СИ) - Кун Антон - Страница 32

Даждьбог, ясен пень, к дождю не имеет никакого отношения, уж это-то нам в школе рассказывали! В отличие от много другого… Я знаю, что Даждьбог — это дающий бог, но то, что погода явно повернула к дождю, было как-то символично. Или мне так показалось. Может, я искал символы там, где их нет?..

Но это были ещё не все сюрпризы. Послышались шаги и вскоре из лесу вышел сам Григорий Ефимович. Он был встревожен, сразу подошёл к Агафье Ефимовне и спросил у неё:

— У тебя всё в порядке? Я беспокоился…

— Всё хорошо, — успокоила его Агафья Ефимовна. — Устала сильно, решила передохнуть.

Григорий Ефимович сел рядом с ней. На меня и не глянул — ну сижу и сижу, не прыгаю же…

Да и то — чего бы он обращал внимания на меня? Он — бог! А я всего лишь человек. Пусть и со способностями, но всё же…

Хотя раньше вполне себе разговаривал со мной и с другими парнями.

В общем, я немного растерялся. Как будто от того, что я узнал, кто такой Григорий Ефимович на самом деле, его отношение ко мне должно измениться…

Нет, я и раньше знал, что он бог, я же видел его в ручье… Но мне даже в голову не могло прийти… сам Даждьбог!

Я умом понимал: ничего не изменилось, а всё равно чувствовал трепет и растерянность. И ещё какую-то обиду, что вот он на меня не обратил внимания, не спросил, как у меня дела, всё ли у меня хорошо? А только глянул с раздражением, словно из-за меня конец света настал. Да меня вообще Чернобог чуть не заграбастал! А Григорий Ефимыч даже не поинтересовался, как я себя чувствую… Вокруг Агафьи Ефимовны только хлопочет, словно меня и нет.

А раз так, то чего сидеть? Я встал и, переступив через бревно, сказал:

— Ну, я пошёл?..

— Куда опять намылился? — не очень-то дружелюбно поинтересовался Григорий Ефимович.

— В лагерь, — ответил я.

— Подожди, сейчас вместе пойдём, — сказал он и остался всё так же сидеть, заботливо глядеть на Агафью Ефимовну.

Она вздохнула и поднялась. С явной неохотой.

И только тогда Григорий Ефимович встал. И бросил мне:

— Затуши костёр!

Не знаю, что на меня нашло, но я протянул руку и… И забрал пламя.

Сразу стало темно.

На углях ещё некоторое время мигали искорки, но они быстро тухли, потому что вместе с пламенем я забрал у костра и тепло.

Григорий Ефимович с удивлением поднял бровь, но ничего не сказал. Не стал ругать, что я среди ночи балуюсь магией. Да и чего ругать? С Чернобогом я уже виделся. Осталось встретиться с Сан Санычем.

Если честно, Сан Саныча я боялся больше. Чернобога-то в деле я ещё не видал, а вот у Сан Саныча в допросной цепочку от автоматной очереди очень даже разглядел! Даже если это только элемент декора…

Хотя ни фига это не декор. Пора бы уже повзрослеть и не прятаться от правды.

Я хотел идти, но стоял, ждал Ефимычей.

Григорий Ефимович заботливо поправил Агафье Ефимовне волосы, взял её руку, положил на свой локоть и сказал:

— Держись за меня.

Агафья Ефимовна опёрлась, и они потихоньку пошли. Рядышком. Григорий Ефимович заботливо поддерживал сестру, которая не сестра…

Мне ничего не осталось, как пойти следом.

Я шёл за богами и видел, что они ступают по камням аккуратно. Траву зря не топчут, веток не ломают. Постепенно моя злость исчезла.

В конце концов, Григорий Ефимович уже был Даждьбогом, когда мы познакомились.

Я вспомнил, как он отшвырнул меня в микроавтобусе. Можно сказать, при первой же встрече божественно приложил. Мне стало смешно, и я негромко засмеялся.

— Что? — тут же спросил Григорий Ефимович.

— Да нет, ничего особенного, — ответил я и добавил: — Вспомнил наше знакомство.

— И что смешного?

— Ничего, — признался я. — Мне только так и не понятно, зачем вы парней в подвал водили и где те двое, которых привезли со мной?

— По домам сидят, — просто ответил Григорий Ефимович, и я ему поверил.

Не знаю почему, но поверил. Может, потому что он не хитрил, не пытался что-то скрыть, ответил сразу. Пусть не на весь вопрос, но ответил. Ответил честно! Всё же когда человек врёт, это видно. Конечно, Григорий Ефимович бог, но не думаю, что враньё богов чем-то отличается от вранья людей.

Когда мы пришли в лагерь, все спали. Я сразу направился к тому месту, где оставил Дёму. Но там уже кто-то лежал, свернувшись калачиком. И Дёма лежал рядом! Предатель!

Я хотел прогнать парня, занявшего моё место, потом передумал — я ж не сказал никому, что это место моё, а Дёма говорить не умеет. Ладно, пусть спит, а то опять скажут, что я кукухой поехал и что слава мозги разжижила.

Решил просто забрать котёнка. Наклонился, и увидел, что в «моём» гнезде свернулась Марина…

Постоял немного и пошёл искать свободное «гнездо». Дёма остался. С ним Марине будет теплее.

Свободное место нашлось ближе к краю кедрача. Лапника мне наложили, и на том спасибо.

Спать совершенно не хотелось, но что ещё делать, когда ночь? Тем более, что пошёл дождь, зашелестел по кроне…

Потянуло сыростью и прохладой и сон ушёл окончательно. Это дома под тёплым одеялом хорошо спать, когда на улице дождь, а в лесу в такую погоду ночевать не очень — холодно.

Чтобы согреться, я начал мысленно катать огненный шарик — в ноги до самых пальцев, в руки, по позвоночнику вверх до головы и снова в ноги, в руки…

И опять шарик выкатился на небо, а я оказался около той самой берёзы с загнутой вершиной. Только теперь древесницы не водили вокруг неё хоровод, теперь я тут был один.

Я подошёл к берёзе, она зашелестела листвой, будто дождь пошёл, а потом склонила ветви до самой земли, обняла меня ими, словно одеялом, и заскрипела колыбельную о том, как по корням и стволу из Исподнего мира до самого Ирия подняться можно. Если не испугаешься привратника, конечно.

Я слушал песню и карабкался, карабкался по тонким ветвям. И не было конца-краю моему пути.

Я прыгал на ветку, она тут же опускалась под моим весом. Я перепрыгивал на другую, та тоже опускалась, как и предыдущая. А первая, наоборот, освободившись от груза, взлетала вверх.

Я выкладывался полностью, чтобы только оставаться на месте.

Мой мир сузился. Я перестал думать об Исподнем мире, перестал мечтать об Ирии, я больше не видел берёзу — только ту ветку, за которую держался, и которая неустанно клонилась под моим весом, да соседнюю, такую же тонкую…

Сердце стучало, как бешеное. Я откуда-то знал, что земли касаться нельзя, и потому старался изо всех сил. А силы заканчивались…

И когда я уже совсем было отчаялся, я увидел древесницу. Она сидела на суку и с интересом наблюдала за мной.

Я рассердился, а она засмеялась.

А потом и говорит:

— Глупый! Ближе к стволу ветки толще!

Я понял, что мне нужно к стволу, но как перейти с тонкой ветки на толстую, если тонкая всё время стремится к земле, а толстая — к небу?

— На зарядку! — раздался Борин зычный голос.

Я сделал вид, что не услышал.

— Все на зарядку! — Голос Бори раздался ближе. — Вставайте, сони! Нужно кровь разогнать и сразу согреетесь!

И всё равно я не пошевелился. Я мысленно всё ещё прыгал с ветки на ветку, пытаясь избежать падения.

— Особое приглашение нужно? — спросил Боря рядом со мной.

Я приоткрыл глаза и увидел его ноги перед самым носом. Пришлось встать.

Из-за торчащих корней упражнения требовали больше внимания. Древесница освободила место для костра и сделала «гнёзда» для сна, но корни только сдвинулись, они никуда не исчезли. Приходилось то менять ширину шага, то разворачиваться… Получался своеобразный квест: сделай упражнение и не запнись.

В какой-то момент меня это увлекло.

Под конец зарядки я уже отлично знал расположение всех близлежащих корней.

Девчонки в этот раз тоже делали зарядку наравне со всеми. И Игорь Петрович с Григорием Ефимовичем, да и Агафья Ефимовна — тоже. Это было прикольно и как-то воодушевляюще.

Марина с Риткой, судя по тому, как они держали дистанцию, так и не помирились. Махали руками, старательно не замечая друг дружку.