Ревизор: возвращение в СССР 31 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 12

– А причём здесь дети? – удивлённо посмотрела она на меня.

– Дорогая, с кем мы останемся, если с тобой что-нибудь случится?

– А что со мной может случиться?

– Это очень рискованные съемки, на мой взгляд. Всей душой хочу верить, что стекло достаточно прочное, ну а если нет? Я категорически против того, чтобы на тебе это проверять. Представь, что там окажется скрытый дефект или микротрещина? И стекло лопнет под тобой. Хорошо ещё, если тебя просто засыплет мелкими осколками. А если они будут такими же, как у оконного стекла, острыми и длинными? Ты будешь падать с высоты с десятком, фактически, острейших лезвий! Тут уже порезами не отделаешься, тут уже и с жизнью можно расстаться! Где гарантия, что ты в скорой по дороге в больницу кровью не истечёшь?

– Что ты такое говоришь? Почему стекло должно подо мной треснуть?

– Я же уже сказал, скрытые дефекты. Ну и не забывай про человеческий фактор, дорогая. Нести его будут к месту съёмок простые грузчики. До этого его будут везти в машине. Сколько раз его тряхнёт и стукнет, пока ты решишь на него свою прекрасную попку водрузить? Я совсем не против съемок, но нормальных, без риска для твоей жизни. А то можно подумать, что без этих двадцати рублей, что тебе сунут за этот плакат, мы и не проживем… Если стекло разобьется, это же не только риск для жизни, но и заметные шрамы останутся от каждого пореза. Потом что, даже на пляже не раздеться?

Она все еще расстроенно смотрела на меня, но аргумент про шрамы ее вразумил. Ну, на то был и расчет. Женщина боится шрамов не меньше, а то и больше, чем умереть.

– Но я уже согласилась, – наконец произнесла она.

– Вали всё на меня. Скажи, муж сатрап и тиран, и не разрешает. А если кто-то начнёт возмущаться, отправляй его ко мне. Поверь, я объясню и обосную ему свою позицию.

– Не сомневаюсь в этом, – наконец, улыбнулась она.

Ну а я пошел к себе в кабинет, качая по дороге головой. Эх, какая же ты еще у меня наивная! Именно к тебе обратились, вот радость-то! Небось, все штатные манекенщицы их с таким лакомым предложением рисковать жизнью и здоровьем подальше послали, вот они и начали рыть землю в поисках других вариантов. Найти молодую и неопытную, да запудрить мозг, в чем проблема вообще? Нет, товарищи, мою жену я вам на опыты не отдам!

Москва. Возле гостиницы «Мир».

– Ань, ну что ты решила? – озабоченно спросил Озеров, убирая выбившуюся прядь с её лица. – Ты остаёшься?

– Да, – подставила она ему лицо и закрыла глаза. Он тут же поцеловал её в нос.

– Значит, завтра идём к Орехову насчёт убежища?

– Нет, – тут же открыла она глаза и надула губки. – Я боюсь.

– Ань, надо что-то решать, – настаивал Александр в смятении. – В любой момент Роберт или Питер, или, вообще, Воздвиженский, наткнутся на твою перемычку. Все же сразу поймут, что всё это не случайность. Ань, риск с каждым днём всё больше!

– Я понимаю, но я боюсь. А вдруг мне не дадут политического убежища?

– Это почему?

– Ну, какое отношение я имею к политике?

– Да это, мне кажется, не важно…

– А если важно? Если ваши решат меня использовать в борьбе с США? Заставят рассказывать какие-нибудь гадости? Как я всем своим друзьям, родственникам и знакомым в глаза смотреть буду?

– Никак. Ты же здесь останешься.

– Я не знаю, что делать!

– Надо определяться, Ань, – настаивал Александр. – Долго тянуть нельзя.

В пятницу решил съездить на кожгалантерейку. Вечером тренировка… Передать списки оборудования с ЖБИ вечером с Сатчаном? Или отвезти их пораньше, может, начнут уже думать над ними? Глядишь, на следующей неделе уже можно будет дать команду своим, с каким из этих списков в своё министерство идти.

Со вчерашнего дня меня занимала идея натравить гагаринских на Мебельную фабрику имени Первого мая. Даже придумал уже, как это сделать. Напишу анонимное письмо, как будто возмущённый рабочий жалуется на безобразия, что там творятся. Партии продукции, что изготавливаются неведомо для кого, и тут же исчезают. Так… Конверт будет нужен для правдоподобности… И мне нужна гарантия, что оно попадёт именно в загребущие руки Регины… Тут мне без помощи Гусева не обойтись. Согласится? Должен… Особенно, если ему пообещать, что после этого никто за Регину больше никогда ни о чём не попросит… Конечно, он разозлился, когда его из ЦК ВЛКСМ нагнули… Против кого серьезного побоится пойти, но на девушку-студентку его должно хватить.

Но ключевой пункт всего моего плана – это письмо. Тут надо действовать очень аккуратно, чтобы не спугнуть гагаринских. Они-то, в отличии от Быстровой, не дилетанты. Тут каждая фраза может стать решающей…

Благо, я уже столько этих писем прочитал, что могу прикинуться и простым рабочим, и мастером цеха… Надо подумать, какое выбрать амплуа? Просечёт ли простой рабочий махинации с реализацией части товара налево? Вряд ли. Тут надо более тонкое что-то придумать. Спешить точно не буду. Шанс у меня будет всего один.

Святославль.

– Александр Викторович, – вошёл к Шанцеву в кабинет Щербаков. – Проверили мы вашу информацию по Левичевым, что у них ещё есть дом в Шамордино, кроме однокомнатной квартиры в Святославле. Ну, они развод с женой оформили в прошлом году. Он в однушке прописался, а она с дочкой в Шамордино.

– То есть, всё законно?

– Было. Но сейчас-то он будет прописан в трёшке один, а это, безусловно, нарушение. Я уже разбираюсь, как этот обмен допустили? Выговор точно влеплю за такое головотяпство! А если выяснится, что имела место взятка, то и уволю.

– Отлично, Кирилл Иванович.

– Тут, понимаете, какая тонкость… Семье же год даётся, чтобы избавиться от излишков жилплощади…

– Но у него же нет семьи, он один, в разводе.

– Если они с женой сейчас подадут заявление в ЗАГС и принесут справку… Понимаете, о чём я?

– А ведь да, это же такой ушлый паразит… Он принесёт, с него станется, – с досадой произнёс Шанцев. – Но попытка не пытка, Кирилл Иванович. – Вызывай его и Якубовых. Вдруг нам повезёт, и Левичев придёт без справки из ЗАГСа. Аннулируешь быстренько новые ордера, а потом пусть Левичевы делают, что хотят, пусть хоть заявление из ЗАГСа забирают…

Сделал несколько звонков из телефона-автомата, отъехав от дома на соседнюю улицу. Договорился о встрече с директором кожгалантерейки Филатовым и позвонил Сатчану, спросил, не собираются ли они с Бортко обедать опять в кафе?

– Хочешь присоединиться? – серьёзно спросил он. – Не планировали, но сейчас запланируем, если что-то срочное.

– Да мне только списки на оборудование передать, могу просто подъехать и оставить.

– Ну, смотри сам, – озабоченно ответил он и мы попрощались.

Что у него там происходит? Весь какой-то замороченный. Ладно, приеду, узнаю.

Андрей Дмитриевич, директор кожгалантерейки, встретил меня приветливо, поздороваться встал из-за стола и сделал мне несколько шагов навстречу. Со всем почтением отнесся. Можно подумать, я представитель министерства какой-нибудь.

– Как у вас столовая, заработала? – спросил я.

– Да, уже третью неделю работает.

– Ну отлично. План выполняете? – он развёл руки, мол, обижаете. – А с дополнительной партией как?

– Там тоже всё в порядке.

– Андрей Дмитриевич, а вам уже говорили, куда пойдёт эта партия? Помнится, ту партию только на пробу взяли? Не слышали, как там наша продукция, пришлась ко двору? Будут ещё брать?

– Пока ничего не говорили.

– Хорошо, уточню… А насчёт розничного магазина что решили?

– Какого магазина?

Так… Я что здесь не объяснял про розничную продажу некондиции? А откуда у меня дежавю про пряжки отдельно, ремешки отдельно и мастер тут же в магазине с заклёпочником заклёпки ставит за отдельную плату?

Слово за слово, выяснилось, что он ни сном ни духом. Ну, дела… Заработался вконец. Объяснил ему идею, привёл примеры, как хороший товар превратить в некондицию, и велел подумать, где они могли бы открыть свой розничный магазинчик.