Остров Мертвецов (ЛП) - Валенти Сюзанна - Страница 3

Как только мы переступили порог огромного входа в отель, который он объявил своим личным дворцом, я вздохнула с облегчением: тепло и свет окутали нас, когда мы оставили бушующий шторм снаружи.

Маверик не отпустил мою руку, и я не пыталась вырваться. Я все равно не могла сбежать в такую бурю, и, хотя в том, как он держал меня, не было нежности, в этом все равно было что-то знакомое. И хотя мое разбитое сердце так сильно страдало из-за того, что Фокс и другие сделали со мной сегодня, я была полностью за то, чтобы получить хоть небольшое утешение от их врага. Хотя я знала, что он был мне не больше другом, чем они.

Маверик не замедлялся, пока не вошел в двери спа-салона на нижнем этаже отеля, где подвел меня к бурлящей джакузи, прежде чем резко остановиться и ослабить хватку. Помещение было роскошным, отделанным серо-белой плиткой, с сауной и парилкой, но в нем не было окон. Вообще никакого выхода, кроме двери, через которую мы только что вошли.

— Погрейся в воде, или не грейся, — решительно сказал Маверик, не глядя ни на меня, ни на что-либо еще здесь на самом деле. — Мне нужно разобраться с тем, где тебя разместить.

Маверик повернулся и снова зашагал прочь от меня, и я нахмурилась, от такого равнодушия, догнала его и схватила за руку.

— И это все? — Удивленно спросила я, когда он повернулся и посмотрел на меня сверху вниз.

Маверик медленно обвел меня взглядом, упиваясь моим видом, как будто пытался сопоставить эту новую версию меня с девушкой, которую он помнил из нашего прошлого. — О нет, красавица, это не так. Это даже близко не так. Возможно, эти ублюдки-«Арлекины» и держали тебя как избалованного домашнего питомца, но поверь мне, я совсем другой породы похититель. У нас с тобой много незаконченных дел, и я собираюсь выполнить каждое обещание, данное мной за последние десять лет. Так что наслаждайся своим отдыхом в спа, сладкая, потому что с этого момента он станет намного менее приятным.

Он вырвал свою руку из моей хватки и зашагал к выходу, прежде чем я успела сказать хоть слово в ответ на это. И когда вслед за ним раздался звук поворачивающегося в двери замка, мое сердце опустилось в груди как камень.

— Здесь покоится труп Роуг Истон, — пробормотала я себе под нос, оглядываясь на бурлящую воду, от которой облаком поднимался пар. Мой модный французский наряд теперь был не только мокрым, но и испачканным, и я хотела бы снять его с себя, даже если бы это было не так. Он был напоминание о том, что я сегодня сделала. Напоминание о том, где я была и кому так глупо доверилась. Опять. Что, черт побери, со мной было не так?

Мне было слишком больно думать о трех парнях, которые когда-то были моими, поэтому я закрыла глаза, скинула с себя всю одежду и залезла в джакузи с решимостью, которая обещала держать меня на плаву, пока я не смогу сломаться в одиночестве. Потому что именно этим должна была закончиться ночь. Я снова собиралась развалиться на куски, если не возьму себя в руки, и мне, черт возьми, нужно было что-то темное, за что можно было бы ухватиться, чтобы этого не случилось. Что-то вроде мести. — Думаю, мне следует извлечь максимум из этой передышки, прежде чем меня утащат обратно в ад.

Дым обволакивал мой язык, пока я вдыхал через раковую палочку, делая затяжку за затяжкой, и представлял, как мои внутренности становятся черными и пустыми. Мои пальцы сомкнулись на запасном телефоне, который я взял из дома, а мой взгляд был прикован к ветровому стеклу черного «Ford», на котором я уехал, пока дождь сильно барабанил по стеклу. Я вспомнил, как сидел в маминой машине под дождем после того, как украл ключи посреди ночи много лет назад. Роуг написала мне сообщение, в котором сказала, что она недостаточно устала, чтобы спать, а от храпа Рози ее подушка сотрясалась, поэтому я сказал ей, что приеду за ней. Я думал, что я действительно чертовски крут, когда вел эту машину и отправлялся спасать свою девочку.

— Давай, — крикнул я, ухмыляясь во все лицо, пока Роуг бежала ко мне по траве перед своим приютом. Она прикрывала голову джинсовой курткой, пока по ней хлестал дождь, а я широко распахнул пассажирскую дверцу. Как только она оказалась внутри, я нажал на газ и рванул с места, как будто я был крутым водителем, спасающимся бегством.

— Срань господня, — рассмеялась Роуг, закрывая дверцу и бросая мокрую джинсовую куртку на заднее сиденье. — Твой отец убьет тебя.

— Он никогда не узнает, — сказал я пренебрежительно, но напряжение в моей груди говорило о том, что он узнает. Но мне было все равно, я просто хотел жить настоящим моментом и встретиться с его кулаками завтра.

Я довез нас до «Карнавал-Хилл» и включил отопление, чтобы Роуг согрелась. От ветра машина слегка раскачивалась, и я улыбнулся ночному хаосу.

Мой желудок заурчал почти так же громко, как раскаты грома, прогремевшие в небе секундой позже, напоминая о пропущенном ужине. Да и обеде тоже. Мама сказала, что папа вернется домой с рыбой, но к тому времени, как он вернулся, было уже почти десять, и он был в стельку пьян, а рыбы не было и помине. Я ненавидел то облегчение, которое почувствовал, когда он, спотыкаясь, вошел в дверь, схватил маму за руку и потащил ее наверх, не обращая на меня никакого внимания. Мама говорила, что она счастлива, но я знал, это было не так. Счастье — это когда ты занимаешься серфингом со своими друзьями и чувствуешь, что ты не можешь сказать или сделать ничего такого, что могло бы причинить тебе боль. Не бояться своих собственных слов или даже взглядов, которыми ты одариваешь кого-то на случай, если он выйдет из себя из-за них.

— Вот. — Роуг достала из кармана упаковку мармеладных мишек и протянула их мне в качестве подарка.

— Они твои, — пренебрежительно сказал я, протягивая их ей обратно. Я прекрасно знал, что она сама не питалась полноценно три раза в день.

— Мы разделим их, — потребовала она, разрывая упаковку и кладя ее между нами в подстаканник. Я не мог спорить с настойчивостью в ее глазах и сдался, взяв пару из них и смакуя их сладость на своем языке. Вскоре мы съели все до единого, и упаковка осталась лежать брошенной между нами, пока мы болтали ни о чем и обо всем на свете.

Когда Роуг начала жаловаться на то, что Мэри-Бет нашла пачку сигарет в ее джинсах и забрала их, я ахнул, осознав кое-что. Я забрался на задние сиденья машины, открыл среднее сиденье и полез в багажник.

— Что ты делаешь? — Роуг полезла за мной, и через секунду у меня в руке были пачка сигарет и зажигалка, которыми я помахал перед ней.

— Одна из папиных заначек, — объявил я с озорной улыбкой.

— Ты ходячий мертвец, Чейз Коэн, — предупредила она, и я пожал плечами, открывая пачку и засовывая одну сигарету в рот.

— Нельзя прекращать жить только потому, что ты знаешь, что грядет буря, — сказал я, и молния сверкнула в небе, словно соглашаясь со мной, на долю секунды осветив наше маленькое убежище на заднем сиденье маминой машины.

Роуг взяла сигарету, когда я предложил ей, и усмехнулась себе под нос. — Наверное, ты прав. Так это делает тебя храбрым или глупым?

— Ни тем, ни другим, малышка, — сказал я. — Это делает меня всемогущим. — Я изобразил смешной голос, как у суперзлодея, и она рассмеялась. Я впитывал каждую каплю этого момента, не позволяя мыслям о завтрашнем дне испортить ни единой секунды. Было только здесь и сейчас и мы.

Я пал жертвой этого воспоминания и изнывал от желания вернуться. Черт возьми, я бы сделал так много вещей по-другому. Я бы поехал на этой машине к домам своих друзей, забрал их всех и отправился в путешествие через всю страну туда, откуда мы никогда не вернемся.

Я в отчаянии посмотрел на телефон в своей руке.

Позвони мне, ублюдок.

Каждый мускул в моем теле был сжат и скручен, и единственной частью меня, которая двигалась, было неистовое, яростное животное в моей груди, которое было моим сердцем. Оно хотело вырваться из меня, освободиться от этого предательского тела и вернуться к девушке, которой принадлежало. Но мое сердце больше не имело права голоса. Я запер его в своей груди вместе со всем, чего оно желало, давным-давно. И оно могло биться и причинять мне боль сколько угодно, но было уже слишком поздно.