Новая прошивка императора (СИ) - Бутримовский Николай - Страница 44

— Уфф. Здесь он лучше, чем там, у тебя, герр профессор… Ладно, за работу, побулькивающий попаданец!

Когда через пару часов зашёл Трупп, то с удивлением обнаружил своего государя работающим с бумагами прямо в ночной рубашке.

А после завтрака ко мне на доклад напросился Лобанов-Ростовский, оказалось, что его стали обрабатывать иностранные послы на предмет прощупывания ситуации после покушения. И министр желал обсудить текущую международную обстановку.

— Так чего же они все хотят, Алексей Борисович?

— Во-первых, есть беспокойства о том, на кого будет возложена вина. Англичане косо смотрят на немцев, немцы на англичан, а французы на тех и других… А во-вторых, всех беспокоят возможные изменения в нашей внешней политике.

— Есть ли у нас причины к этому? — спросил я министра.

— Если говорить про покушение, то очевидно, что нет, — Лобанов-Ростовский вопросительно посмотрел на меня, как бы ожидая подтверждения.

— В этом я с вами соглашусь.

— Английский посланник в частной беседе со мной опять затронул щекотливые вопросы взаимных отношений. Маркиз Солсбери, очень рассчитывает их уладить, во время вашей поездки в конце лета.

— Гхм… Боюсь расстроить маркиза… Но в сложившихся обстоятельствах путешествие в Европу придётся перенести.

— Но как? — удивлённо посмотрел на меня Лобанов-Ростовский.

— А вот так. Но это не помешает обсуждению наших проблем, готовьте послание маркизу с изложением взгляда на международные вопросы.

— Хорошо, я составлю текст письма, — кивнул Лобанов-Ростовский. — Мы должны оговорить с англичанами окончательное решение о невмешательстве в индийские вопросы, о поддержке их, пускай и не публичной, в делах Капской колонии, а также остро стоит вопрос проливов.

— Что там у них с Капской колонией? Напали уже на буров?

— Государь? — Лобанов-Ростовский снова удивлённо замолчал.

— Значит, не напали, — пожал плечами я. — Но я уверен, что нападут если не сейчас, то года через три!

— Но откуда у вас эти сведения?

— Это результат моих долгих размышлений по оному вопросу. Англичанам нужно прибрать к рукам бурские государства, а значит, они их приберут силой. И никакая Германия или Голландия помешать этому не смогут. Да и мы тоже… Нам вообще вредно в это дело лезть.

— С этим я всемерно согласен, государь, — закивал министр. — С Англией необходимо поддерживать дружеские отношения.

— Не возражаю, продвижение в сторону Индии нами же давно остановлено? Надо заверить маркиза, что так будет и впредь. А что с Турцией?

— В Стамбуле назревает кризис, и англичане желают вмешаться. Наш посол завалил меня депешами и буквально требует высадить десант и забрать проливы себе, пока не стало слишком поздно!

— Но это же большая европейская война? Он в своём уме?

— Столкновение с европейскими державами в таком случае весьма вероятно, но и ждать, когда Англия и Франция, пользуясь беспорядками и армянскими погромами, выставят султану ультиматум рискованно[1].

— Полагаю, что этот вопрос следует обдумать, Алексей Борисович. Вам должно проводить в жизнь следующую политику: Россия не желает каких-либо новых приобретений в Европе или в Центральной Азии. Думаю, что на этой основе можно достигнуть определённого прогресса с Англией и остальными державами.

— Согласен, государь, — кивнул Лобанов-Ростовский.

— Алексей Борисович, мы уже обсуждали необходимость сближения с Испанией. Теперь же поручаю вам заняться переговорами об аренде острова Гуам и остальных островов южной Марианской группы.

— Но пойдут ли они на это?

— Нужно постараться сделать так, чтобы пошли. Попробую лично сблизиться с малолетним Альфонсо XIII, в предоставленных вашим ведомством справках сказано, что он очень любит военное дело[2].

— Короля Альфонсо XIII можно назначить шефом одного из наших полков, государь, — предложил Лобанов-Ростовский.

— Неплохо… А ещё я планирую пригласить на пикник испанского посланника.

— Гхм… Насколько это уместно, государь? — поднял бровь Лобанов-Ростовский.

На что я лишь ухмыльнулся. А ситуация и впрямь была пикантной! Особенно в отсутствие императрицы. В своё время на волне просмотра скандального фильма про Ксешинскую, я интересовался обстоятельствами этой истории. И прочитал, что молодой Никки крутил любовь с оной балериной на квартире испанского посланника…

Когда министр откланялся, я невольно посмотрел на стол со стопкой разбираемых с утра бумаг. Среди которых лежали телеграммы «поддержки» от кучи иностранных монархов и правительств, а также доставленное вчера личное письмо кайзера Вильгельма.

Читать мне его удавалось с трудом — немецкий язык я вспомнил, но рукописный текст с завитушками, да ещё и написанный в архаичной манере воспринимался тяжело. Но последовательно задача решалась…

Кузен Вилли[3] прислал сердечное, полное трогательных отступлений, послание, в котором выражал искреннюю поддержку в вопросе преодоления последствий покушения, хитро излагал «некоторые подозрения» в отношении почерка известных островных жителей, а также долго и многословно рассуждал про секты, постепенно перейдя на восточные вопросы.

… Таким образом, дорогой Никки, нам, просвещённым европейцам чужд сектантский фанатизм, который давно уже нашёл пристанище в странах Азии. Волею судеб Россия многие столетия выступала щитом цивилизации от восточных варваров, и теперь ты вынужден страдать от их фанатических влияний прямо внутри своей державы[4]…

В общем, всё было ясно — пользуясь случаем, коварный Вилли хотел обдурить простодушного родственника!

«Ну это мы посмотрим… В такие игры можно играть вдвоём, ты у меня ещё попляшешь, фашистская свинья!..» — вооружившись бумагой и пачкой остро заточенных карандашей, я начал писать ответ:

…Дорогой Вилли, сердечное тебе спасибо за поддержку, как ты можешь сейчас же наблюдать — пишу я карандашом, так как сказываются ещё последствия контузии и перо мне держать непросто…

…Согласен с тобой, что фанатичным варварским порядкам нет места на Земле, и Россия должна исполнить свою историческую миссию среди диких азиатских государств. В Европе же близкая нам германская нация вполне может самостоятельно присматривать за порядком…

…Решительно не вижу в будущем причин конфликтов между нашими родственными державами и намереваюсь проводить в отношении Германии дружественную политику, плоды этого решения вскорости ты увидишь сам — намедни я прекратил строительство передовой базы флота в Либаве, намереваясь лишь основать там пограничный морской пост…

…Однако ныне мне непросто оставить европейские дела впусте и обратиться без огляда к азиатским пределам: ситуация у нашего общего южного соседа — Османской империи внушает сильные опасения. Мы не можем допустить контроль над проливами для иных держав, кроме Турции или России! Надеюсь, ты это понимаешь и предоставишь мне самую крепкую в этом поддержку, а я готов оказать тебе ответную услугу и не буду препятствовать в строительстве немецких железных дорог на турецкой территории. Уверяю тебя, что единственное наше желание иметь безопасную акваторию Чёрного моря и отсутствие препятствий для хлебной и иной торговли в тех краях…

… Кроме того, в тихоокеанских и азиатских делах мы имеем сильное противодействие Англии и САСШ: сказывается наша промышленная слабость в тех далёких краях, и в снаряжении флота, который мог бы выступить против Англии и её союзников при обострении отношений. А посему прошу у тебя помощи, рассчитывая, однако, что помощь сия будет к обоюдной выгоде и также принесёт германским деловым кругам немалую пользу.

Нам требуется постройка во Владивостоке судостроительного и судоремонтного предприятий с сопутствующими производствами и сухими доками, строительство местных железных дорог, освоение угольных месторождений и иных природных богатств. Приглашаю немецкий капитал принять участие в этих проектах. Также мы испытываем нужду построить оптический завод для флотских задач…