Новая прошивка императора (СИ) - Бутримовский Николай - Страница 40

«Буду разделять и властвовать! Ха-ха-ха…»

— Сергей, я предлагаю тебе место офицера по особым поручениям при Высочайшем Совещании, будешь совмещать с нынешним местом службы. Согласен?

— Конечно, готов служить там, где требуется!

— Вот и хорошо, а засим предлагаю на сегодня закончить…

Избавившись от посетителей, облегчённо вздохнул и, допив стакан с чаем, вышел на небольшую прогулку в одиночестве. День прошёл продуктивно, к вечеру вновь разболелась голова, и у меня было желание прекратить всяческую деятельность и отдохнуть. А когда я вернулся к себе, то дежурный секретарь вручил в руки письмо от «дражайшей Аликс».

Заскучала «супруга»…

Пришлось читать. Письмо было длинным, изобиловало подробностями обустройства и любовными благоглупостями… Пришлось писать ответ, а с этим до сих пор были определённые сложности — хоть я и смог перенять кое-какую моторику от прошлого хозяина тела, но писать много и чернилами было сложно.

Но я придумал, как выкрутиться — взял карандаш и после приветственного и немного любовного абзаца написал, что до сих пор испытываю последствия контузии и возникли проблемы с владением пером. Посему и царапаю карандашом.

Писал долго, отдельной мороки доставляла старая орфография, но в итоге — получилось. Извинился за короткое письмо, сославшись на головную боль, и запечатал конверт…

«Я-наблюдатель» смотрел, как HiWi Климофф идёт через площадь и автомобильную стоянку к сверкающему стеклом корпусу исследовательского центра института динамики быстропротекающих процессов. А с одной из прилегающих к площади улочек выезжает и направляется туда же профессор Пауль на своей синей Хонде…

В первые шесть месяцев я полностью поправил дела, позакрывал всяческие гештальты, а затем начал понимать, чем мы всё-таки занимаемся… И наступил момент, когда волосы на голове принялись неуютно шевелиться. Низведённые до уровня цепного пса дяди Сэма европейцы готовились перевернуть шахматную доску…

— Я смотрел на то, как слуги вешают на стену Овального зала портрет Петра Великого, и тихо напевал под нос:

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью… Нам Пётр дал стальные руки-крылья…

— Государь, вы переменили своё отношение к Петру Алексеевичу[5]? — вырвал меня из благодушной задумчивости Танеев.

— Мы все меняемся со временем, Александр Сергеевич… Время — это такая штука… Впрочем, ладно, можно начинать, надеюсь, мы не помешаем этим господам. Ха-ха-ха…

Собравшиеся на первое в истории утреннее высочайшее оперативное совещание сдержанно засмеялись на мою шутку.

— Итак, господа. Утреннее высочайшее оперативное совещание объявляю открытым. Кто хочет чаю, прошу, не стесняйтесь… Да и мне налейте стакан покрепче, будьте добры… — избавившись от ближайших родственников, я решил для эксперимента превратить завтрак в деловое мероприятие.

На первой в истории оперативке присутствовали: Танеев со своими секретарями, Гессе, министр двора и уделов Воронцов-Дашков… Завершал утреннюю компанию дежурный адъютант Кирюха — так пока и не придумав, куда его немедленно сплавить, решил до поры оставить при себе, имея в среднесрочных планах отправить князюшку с эскадрой на Дальний Восток.

Немного пожевав бутерброд и запив чаем, продолжил:

— Александр Сергеевич, на вас и ваших сотрудниках сегодня оформление рескриптов по наместничеству на Дальнем Востоке и по созданию Особого Высочайшего Совещания. Кроме того, принято решение изменить отдельные правительственные учреждения. Илларион Иванович, — я посмотрел на министра двора.

Воронцов-Дашков был уже немолод, но выглядел вполне бравым усачом, да и хозяйственником, как я понял, был неплохим.

— Слушаю, ваше величество!

— Министерство будет выведено из состава правительства и преобразовано в Собственную ЕИВ Имперскую администрацию. Я решил полностью разделить государственное управление и двор государя. В администрацию также будет переведён генерал Рихтер с канцелярией прошений, и создан медицинский императорский департамент с госпитальным отделением. Состав врачей я пока не определил, но как минимум Густав Иванович будет переведён в него из Императорской главной квартиры. Кроме того, при СЕИВ Имперской администрации создаётся СЕИВ Секретариат.

— Гхм… — закашлялся Воронцов-Дашков от внезапных новостей. — Ваше величество, всё это несколько неожиданно. Могу ли я подумать и доложить позже по проблемам подобного реформирования?

— Можете, но рескрипт я подпишу сегодня. Впрочем, вопросы конкретных перестановок можно решать и позже. Подумайте, что ещё необходимо перевести из Имперской главной квартиры.

— Немедля займусь подготовкой докладной записки!

— Отменно.

— Далее, Александр Сергеевич, следующий рескрипт должен быть подготовлен по судьбе Императорской главной квартиры — часть функций передаётся в мою администрацию, остальное должно быть употреблено в интересах военного министерства. Оставляю это на усмотрение Ванновского, ему лучше знать детали…

— Рескрипты будут подготовлены к обеду, государь, — ответил Танеев, переглянувшись со своими подчинёнными.

— Отменно… Идём дальше — короткий взгляд на Гессе, — Пётр Павлович, вам предстоит возглавить обновлённую организацию, принято решение о создании СЕИВ Службы имперской безопасности, в которую напрямую войдёт Конвой, Дворцовая полиция, а также стрелковый пехотный и железнодорожный полки особого назначения.

— Ваше величество, но откуда я возьму эти два полка? В ликвидируемой Императорской главной квартире имеется сводный пехотный и железнодорожный батальоны…

— Вот из них и разворачивайте, попросите помощи у Ванновского и Чихачёва — не откажут. Флотские части и корабли в СЕИВ СИБ не войдут, обойдёмся в этом случае прикомандированием. Разработайте порядок.

— Слушаюсь, ваше величество! — кивнул озадаченный Гессе.

— С рескриптами пока всё. Днём я с господином Менделеевым-старшим хочу посетить Московский университет. Кирилл, распорядись вместе с Александром Сергеевичем об организации поездки. Никого не предупреждать — те, кто мне требуются уже в курсе! Визит будет внезапным и частным! Шум мне не нужен!

— Слушаюсь, государь, — кивнул Кирюха…

«Вот пусть пока при деле побудет… Надо к нему присмотреться…»

После того как все, кроме Танеева, разошлись, я взглянул на нетронутую еду и понял, что идея «делового завтрака» успеха не имела. Ладно, учтём, обойдёмся ставшим традиционным для моих встреч самоваром.

— Александр Сергеевич, нужно будет подготовить ещё несколько рескриптов для ограниченного распространения — только ответственным лицам.

— Сделаем, государь.

— Не сомневаюсь. Рескрипты о создании в СЕИВ СИБ оперативного департамента и летучего отряда и рескрипт о создании в СЕИВ ИА департамента статистики. Вот здесь материалы — я протянул ему папку с черновиками. Подготовьте лично, секретно. Вручить в руки Гессе и Воронцову-Дашкову, пусть распишутся на специальном вкладыше, который вы затем подошьёте в особую и недоступную для посторонних папку.

— Всё сделаю, государь, — ответил Танеев, принимая документы.

— И организуйте вечером мне встречу с бывшим адъютантом Сергея Александровича Джунковским…

Первое оперативное высочайшее совещание закончилось, утро плавно стремилось к полудню, а я сидел в Овальном зале один и смотрел на стопку различных депеш… И вроде бы все важные и срочные…

Со вздохом принялся их перебирать, изучая лишь заголовки и не вчитываясь в содержимое. Из пачки выпало несколько телеграмм от уехавших в Питер Романовых, в том числе и от «дяди Алексея»… Читать я их не стал — всё уже и так было решено…

После оперативки на доклад приехал Трепов — сперва он доложил о ходе расследования покушения. Результатов не было, что для меня было ожидаемым, затем он переключился на беспорядки в Петербурге:

— Несмотря на принятые меры, отдельные выступления рабочих случаются. Пример стачки ткачей оказал пагубное влияние на другие фабрики и заводы.