Новая прошивка императора (СИ) - Бутримовский Николай - Страница 11

Затем я повторно заснул…

В тяжёлом похмельном сне опять ворочалось нечто страшное и неподъёмное, раз за разом мне казалось, что вот-вот — и Никки вернётся, стряхнёт с себя путы и снова станет хозяином положения… Несколько раз просыпался и засыпал, наблюдая вариации одной и той же картины.

А под утро приснилось другое:

Сначала мой мотоцикл раз за разом пытался проскочить мимо тупой морды самосвала, затем я старался предотвратить наезд на кирпич — стоял рядом и размахивал руками, подавая знаки самому себе, но тщетно. Раз за разом колесо под углом налетало на препятствие, и меня подбрасывало в воздух. Приходилось бессильно опустить руки и многократно наблюдать эту картину с обочины…

А когда утром меня разбудил камердинер Трупп, то в голове рассеивался ещё очередной странный морок, в котором повторялась одна и та же фраза: «Проклятый Карфаген!».

— Чтоб я ещё раз столько выпил, Алексей Егорович, — пробурчал я слуге, в ответ на пожелание доброго утра.

Примечания

[1] Николай II самодержец, и главный герой может отправить Победносцева в отставку в любой момент, однако он не имеет памяти Никки, не понимает раскаладов среди политических группировок и, соответственно, опасается последствий необдуманных действий.

[2] Перефразирование слов Николая Михайловича, которые он в реале говорил царю (если его брат, Александр Михайлович, не приврал в своих воспоминаниях).

[3] Либава — военно-морская база и сухопутная крепость в опасной близости от русско-германской границы; строилась в период с 1890 по 1907 год. Решение о создании принималось исходя из «странной» доктрины агрессивных наступательных действий русского флота против Германии. На возведение порта и крепости были потрачены огромные суммы, часть из которых была расхищена. Вероятно, в этих неблаговидных делах принимали участие великие князья Алексей Александрович (тот, который генерал-адмирал и «семь пудов августейшего мяса») и Михаил Николаевич (генерал-фельдцейхмейстер). Во всех последующих войнах и потрясениях на западном направлении Либава быстро захватывалась врагами и использовалась против России. К примеру, сейчас там базируются части НАТО.

[4] В марте 1895 года (т.е. примерно за год до описываемых событий) великий князь Александр Михайлович подавал Николаю доклад о развитии флота. Проект не был принят, и Сандро вышел в отставку. Среди прочего предлагалось прекратить развитие большой базы флота в Либаве.

[5] Речь о Николае Ивановиче Вавилове и Трофиме Денисовиче Лысенко.

[6] К. П. Победоносцев действительно так говорил.

[7] Справедливости ради нужно отметить, что в реальной истории сам император и его родственники предприняли немало усилий для помощи пострадавшим в давке и близким погибших. Таким образом, главный герой не сильно-то и повлиял на настроения и действия членов августейшей фамилии в этом вопросе, возможно, лишь немного ускорил события.

[8] В реальной истории великий князь Сергей Александрович построил на свои средства приют для сирот Ходынской катастрофы.

Напоминаю, что лайки сами себя не поставят, а срач в комментах не заведётся) Следующая прода примерно через неделю.

А пока предлагаю почитать историю про попаданца на другую планету https://author.today/reader/341991/3138059.

Глава V

Доклад министра иностранных дел Алексея Борисовича Лобанова-Ростовского в присутствии Витте о предстоящем заключении союзного договора с Китаем[1] пришлось слушать после первого завтрака в сильно «уставшем» от вчерашнего возлияния состоянии. Хорошо ещё, что князь не стал мне ничего выговаривать о произошедшем — то ли я смог хорошо сыграть, и никто из высочайших гостей не обиделся, или он просто меня пожалел.

Для того чтобы хоть как-то держаться, я приказал подать крепкого чаю, и разговор проходил в неформальной обстановке.

Удалось выяснить множество интересных моментов, обдумывание которых в последующие дни принесли далее немало как хлопот, так и выгод… Оказалось, что Китай уже успел проиграть войну Японии, причём случилось это ещё в прошлом году.

Нет, про то, что такая война была, я знал. Но полагал, что случится это событие одновременно с американо-испанской — году этак в тысяча восемьсот девятьсот восьмом! Хотя в целом познания мои на этот счёт были невелики.

Про несчастливую для ослабшего в данный исторический момент Китая войну я знал ровно три вещи: во-первых, слышал, что японцы захватили у китайцев броненосец, который затем участвовал в сражении с крейсером «Варяг»[2].

Во-вторых, где-то читал, что те же зловредные японцы по результатам войны отжали себе Ляодунский полуостров, но потом в тему впряглись великие державы и отобрали трофей обратно. Ну и после этого Россия сразу же взяла этот самый полуостров в аренду, оскорбив таким образом, островных дикарей и создав себе геморройный, требующий обороны удалённый анклав[3].

И в-третьих, вроде как Германия отжала у Китая какой-то порт сразу после войны, и именно поэтому Китай пошёл на сближение с Россией и подписание договора[4].

Имея подобный багаж «знаний», да ещё и мучимый похмельем, я пришёл в малую гостиную Александрининского дворца, заряженным не только писяриком смирновской водки, но и бурлящими в голове идеями изменений условий союзного договора — ну на кой нам ляд этот Ляодун? Всё одно просрём!

В общем, находясь навеселе, я страстно желал вставить фитиля Витте и Лобанову-Ростовскому. Однако чуть не случилось наоборот, будь я менее осторожен — то фитиль вставили бы мне!

Как оказалось, планируемый к заключению союзный договор вовсе не предполагал аренду Ляодунского полуострова, а касался лишь взаимных обязательств о ведении боевых действий против Японии в случае, если эти островные макаки снова попробуют напасть на Китай. А когда я осторожно прозондировал Витте на предмет его соображений о приобретении будущего Порт-Артура, то он и вовсе высказался крайне отрицательно.

Оказывается, что Витте считал приоритетным максимально быстрое завершение строительства Великого Сибирского Пути, а всякие затеи с приобретением незамерзающих южных портов он полагал вредными авантюрами! Услышав такое, я аж протрезвел и предложил отдельно обсудить вопросы ускорения строительства железной дороги во Владивосток. После чего словил на себе странный взгляд от нового председателя кабинета министров[5].

Впрочем, Витте в долгу не остался: глава правительства вывалил на меня в раздражённом тоне свои соображения о том, что, кроме развития Владивостока, нам совершенно необходимо заняться созданием морского порта на Мурмане, и что следовало бы перераспределить финансовые вложения, делаемые в строительство порта в Либаве…

Услышав последнее, я аж закашлялся — лихорадочно думая про себя:

«А где вы все такие умные были в прошлый раз?..»

Постепенно наш разговор перешёл на общие темы внешнеполитической обстановки, и вот здесь прозвучали слова Лобанова-Ростовского о растущем напряжении между Испанией и САСШ и намёках испанского посланника о возможном посредничестве России в разрешении намечающегося кризиса.

К этому моменту я уже выпил три кружки чая с лимоном и, услышав знакомую тему, оживился. Ну ещё бы — кто не в курсе про первый опыт «американских подстав» для оправдания военной агрессии и вооружённой защиты «демократических ценностей»? Война между Испанией и САСШ началась со взрыва американского броненосца в порту Гаваны[6]. Изюминкой на торте было то, что в момент катастрофы на корабле были лишь негры. И ни одного белого господина!

Итак, услышав министра иностранных дел, я ожил. А ожив — почувствовал необоримое желание погреть руки на будущей войне и заодно немного подпортить вкус победы нашим добрым соседям по планете!

Доклад закончился полным одобрением действий Лобанова и Витте с моей стороны. Странно, да? Казалось бы, я должен был менять ситуацию, заставлять «местных хроноаборигенов» действовать по новым, передовым планам… Однако договор действительно был разумным — и ничего в нём менять не требовалось.