Темный полдень (СИ) - Костадинова Весела - Страница 32

Он встал в дверях комнаты с чашкой кофе, прислонившись к косяку, но внутрь заходить не стал.

— Кофе тебе сюда принести? Или спустишься?

— Что? — я скрыла удивление улыбкой, — конечно спущусь. Кажется, я сильно злоупотребляю твоим гостеприимством.

— Нет. — коротко ответил он. — Думал еще отдохнешь. Тебе надо.

Он был очень прямолинеен. Это немного сбивало с толку.

— Спасибо. Я сейчас спущусь, — повторила я, невольно улыбаясь. — У тебя хорошо, но мне нужно возвращаться.

Он молча кивнул и вышел, оставляя меня одну. На плетеном кресле я обнаружила свою одежду, а поверх — его свитер — большой, но теплый и уютный — то, что нужно для весеннего утра. Скользнув глазами по бирке я невольно хмыкнула — отшельник-то отшельник, а вещи очень дорогие и очень качественные. Не так ты прост Андрей Шумиловских.

На кухне стол уже был накрыт на двоих. Ничего лишнего: кофе, полное блюдо оладушек и неизменное сгущенное молоко.

Ели молча, но тишина, нарушаемая естественным шумом с улицы и тихой музыкой не напрягала, напротив казалась естественной и спокойной. Я уже поняла, что у Андрея афазия, что ему сложно поддерживать поверхностную болтовню, поэтому уважая хозяина, молчала и сама, наслаждаясь каждым кусочком завтрака. Как и вчера это было удивительное чувство — есть завтрак, который для меня приготовил мужчина. Сам приготовил, не заказал, не велел кому-то приготовить. Своими руками. Не для того, чтобы произвести впечатление, нет, а потому что это для него абсолютно естественно.

— Андрей, у тебя есть ноутбук или комп? Давай глянем фотографии, вчера мы были…. Ладно, я была в шоке, могла что-то не увидеть. Ну или давай просто давай скину их тебе.

— Идем. — Он позвал меня за собой.

Мы прошли гостиную и зашли в одну из боковых комнат, которая, судя по всему была его рабочим кабинетом. И тут я невольно присвистнула.

Комната разительно отличалась от всего остального дома. Если в остальной части дома преобладала простота и природные материалы, то здесь царила современная техника. Большой монитор с ультратонкими рамками занимал почти всю поверхность массивного стола, рядом с ним стояла ещё пара дополнительных экранов. На столе было несколько клавиатур и мышей, а также пара устройств, которые я не сразу узнала — вероятно, программаторы для чипов или специализированные инструменты для работы.

Под столом, скрытый за панелью, мягко шумел системный блок с прозрачной боковой стенкой, сквозь которую виднелись неоновые огоньки, подсвечивающие внутренние компоненты. Я заметила мощную видеокарту и несколько кулеров — настоящий монстр для обработки данных или игр. На полках, стоявших вдоль стен, располагались стопки технической литературы, журналы с последними новостями IT-индустрии, рядом с ними можно было увидеть старые учебники по программированию на разных языках, многие из которых уже давно не в ходу. Были здесь и разрозненные электронные гаджеты: старые ноутбуки, планшеты, несколько видов наушников и прочие устройства, на которые программисты обычно тратят небольшие состояния.

Но при этом в комнате царил характерный для Андрея небрежный порядок. Проводов было много, но они были аккуратно свёрнуты, крепления держали их вдоль стола и стен, а единственный разбросанный предмет — чашка с остатками остывшего кофе — казался частью этой среды. Около окна, из которого открывался вид на лес, стоял небольшой столик с паяльной станцией и отвертками, как будто он недавно что-то чинил или собирал. Свет падал прямо на него, создавая впечатление, что здесь живёт не только код, но и живая работа руками.

— Ущипни меня, я сплю? — вырвалось у меня.

— Если ущипну — тебе не понравится, — ответил хозяин. — Заходи. Давай карту памяти.

Я протянула ему маленький кусочек пластика, который достала из камеры.

— Ты хакер? — спросила, не удержавшись, пока он доставал из глубин своей берлоги новый ноутбук, который лично мне мог бы только сниться.

— Фильмов насмотрелась, журналистка? Нет. Я разрабатываю программное обеспечение, — насмешливо фыркнул он, устанавливая карту в ноутбук. — Ты разве не гуглила?

— Что? Тебя? Нет, — я покраснела. — У меня инет еле работает в этой жопе мира. Ой… ну то есть в этой деревне. Тем более через VPN. Да и не считаю нужным лезть в твою жизнь…

— Приятно, — заметил он. — Я думал, журналистская этика давно мертва. Иди, садись. Твои фото — тебе и смотреть. На этом ноуте есть программы для работы с фото. Если нужно будет.

Он встал с кресла, уступая место мне. Сам встал позади, но очень деликатно, не нарушая границ. Я запустила программу просмотра фото, снова погружаясь во вчерашний если не кошмар, то близко к тому. Фотографии вызвали все тот же холод внутри, что я ощутила вчера. Когда дошли до фотографий мертвого волчонка — по спине прошел озноб. Я чуть скосила глаза на Андрея, тот плотно сжал зубы — ему тоже было неприятно это видеть.

— Кто вообще мог до этого додуматься? — тихо спросила, максимально увеличивая фотографию ловушки. Зубья, сделанные из костей, перемотанные веревкой, настроенные на причинение максимального увечья, но не смерти. Самое жуткое было в их креплении: вместо пружин использовались перекрученные полосы кожи или жилистых волокон — возможно, даже животных. Они давали этой конструкции возможность захлопываться с внезапной и грубой силой. На костях, которые использовались для укрепления, виднелись древние трещины и следы, будто их добывали из земли или срезали с давно истлевших останков. Но свежие отметины на зубьях — полосы тёмной засохшей субстанции — вызывали холод внутри и выглядели…. Омерзительно. Это была работа рук, которые знали, что делали, но делали не по современной технологии, а так, как могли бы делать десятки, а может, и сотни лет назад. Ловушка была будто отголоском прошлого, смертельно опасной, даже варварской. И, несмотря на её внешнюю примитивность, в каждом её элементе чувствовалось намерение причинить боль и страдания, но не убить мгновенно, а заставить жертву страдать.

— Понятия не имею, — ответил Андрей сквозь зубы. — За десять лет здесь первый раз такое вижу.

— Хочешь сказать, что это началось только сейчас?

— Три недели назад. До этого было просто старое место. Неприятное. Но не живое.

— Это я, видать, удачно зашла, — тихо выругалась, продолжая просмотр. — Думаешь это связано с нападением волков и пропажей ребенка?

— Айна. У меня нет ответов. Я живу здесь десять лет. Село…. Необычное. Но ничего подобного не было. Местные напуганы.

— Какая мерзость, — я увеличила найденную куколку. — Боюсь предположить, чем ее измазали.

— Стой, Айна! Верни на предыдущий снимок.

— Что? Что такое? — я вернула фото, изображающее общий план поляны.

Андрей быстро наклонился ближе к экрану, вглядываясь в детали снимка. Его взгляд был сосредоточенным, пальцы едва заметно дрожали, когда он увеличивал изображение, на которое указал. Я заметила, как его челюсть напряглась еще сильнее, а затем он выдохнул, словно не мог поверить в то, что видит.

— Смотри сюда, — склонившись надо мной, он указал на одну из крупных теней между валунами, в которой раньше я не заметила ничего особенного. — Видишь? Здесь что-то есть. Увеличь, Айна.

Я максимально увеличила этот участок снимка, потом несколько раз прогнала через усиление резкости, стараясь не обращать внимание на тепло, исходившее от Андрея.

— Видишь?

— Да… — на экране был виден смазанный рисунок, напоминающий рунические знаки коми, однако он был… странным. Словно искаженным. Или исправленным. Или специально испорченным. Основа его была выбита на камне, но исправления наносились уже позже, все той же черной субстанцией, которой была измазана кукла. А самое странное было то, что я знала этот символ. Видела когда-то. Но упорно не могла вспомнить где и когда, словно сама память выталкивала из меня эти воспоминания.

— Ты знаешь, что это? — спросила я Андрея.

Тот отрицательно покачал головой.

— Не нравится мне это. Айна, оставишь мне снимки?