Вернуть Боярство 18 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 10

Его спутники поспешили повторить жест всемогущего начальника Тайной Канцелярии и выразить свои приветствия. Самодержец в ответ лишь сдержанно кивнул, поигрывая с вращающимся на кончике указательного пальца кинжалом.

Следом за ними начали прибывать и другие приглашенные Императором персоны — Императрица с тройкой поддерживающих её Магов Заклятий и Григорий Распопов в компании четверки Магов Заклятий. Явно свежеиспеченных — слишком явственно ощущалось, что спутникам бывшего тобольского отшельника до сих пор непривычна их новая сила.

Последними прибыли одиннадцать чародеев седьмого-восьмого ранга — Главы Великих Родов, из числа тех, кто в момент зова находился отдельно от лидеров своих фракций.

— Присаживайтесь, дамы и господа, в ногах правды нет, — заявил Николай Третий, когда последняя группа вошла в кабинет и нестройным хором поприветствовала государя. — У меня есть для вас несколько объявлений, которые мне хотелось бы сделать не публично.

По левую руку от монарха сел Богдан Ерофимович, по правую — его супруга. С ними же сели и прибывшие с ними спутники. Император молча, с лёгкой улыбкой поглядел на хмуро поглядевшего сперва на супругу государя, а затем на своего заклятого конкурента — начальника Тайной Канцелярии. Садиться дальше, по одной из сторон стола, выглядело бы признанием своей слабости, но бывший монах в свойственной ему нагловатой, выходящей за грань допустимого манере выкрутился — Григорий Распопов уселся на противоположном конце стола, оказавшись напротив Николая, а его люди расселись по двое справа и слева от своего лидера.

Вообще-то подобное было нарушением этикета. И подобное обычно спускалось никому — но так было до Распопова. Этому раздражающему и Залесского, и Императрицу, и большинство Глав Великих Родов выскочке, возвысившемуся до невиданных высот всего лишь за жалкие несколько лет, подобное поведение по каким-то причинам постоянно сходило с рук…

Остальные одиннадцать Глав Великих Родов расселись между этими тремя группами, каждый рядом с той фракцией, кою поддерживал, и заняв большую часть свободных мест.

И лишь цесаревич так и остался стоять неподвижной статуей за спиной отца.

— Итак, друзья мои, не буду ходить вокруг да около, — откинулся на спинку стула Император Всероссийский. — Ни для кого не секрет, что в последние годы Империя столкнулась с рядом неприятных ситуаций, которые, почему-то, не спешат разрешаться.

Боярство, низкие сословия и даже подавляющее большинство дворянства Империи выразились бы иначе. Во первых — неприятные ситуации это на редкость не подходящее описание для целого ряда достаточно крупных военных конфликтов, в которых страна вынуждена участвовать, причем одновременно. Во вторых, а может даже и в первых, почти каждый гражданин Империи был твердо уверен, что всё происходящее вина в первую очередь лично самого самодержца…

Неужели он сейчас велит накопленными ими силами вступить в войну полноценно? Это было бы…

— И в результате одной из этих затянувшихся неурядиц некоторые из моих верноподданных начали считать, что я недостоин занимать трон своих предков, — положил локти на стол и подался вперед хозяин кабинета. — И до недавних пор меня не беспокоило мнение тех недалеких глупцов, которым подобная крамольная мысль казалась уместной. Я — помазанник Божий, Глава Рода Романовых, законный и единственный властитель всех земель российских со всеми теми, кто её населяет, и оспаривать сей факт богохульство, однако…

Николай Третий сделал театральную паузу, неспешно обводя взглядом лица присутствующих. Как и все присутствующие, начальник Тайной Канцелярии прекрасно владел лицом и контролем ауры, и показать почтительную внимательность и с трудом сдерживаемую праведную ярость ему труда не составило. Император хочет пожаловаться на свою не популярность? Чтож подыграем эгоцентричному гедонисту на троне…

— Однако там, на востоке, всё выше поднимает голову мой непокорный и чрезмерно честолюбивый кузен. Павел Александрович Романов, Старейшина моего собственного Рода и генерал-губернатор Александровской губернии, неблагодарный предатель с черным сердцем, не только не сгинул в войне с Цинь, но даже наоборот — как будто скоро станет ещё могущественнее, чем до вторжения Поднебесной. И всё больше моих подданных начинают тяготеть к этому мерзкому мятежнику… Его даже называют Вторым Императором! От подобных настроений в обществе до открытого мятежа — один шаг. И мне хотелось бы услышать, что думают обо всём этом мои самые доверенные советники…

За столом на некоторое время повисла тишина. Никто не спешил высказаться первым, рискуя вызвать неудовольствие государя.

— Ваше Величество! — решился первым самый наглый, прямолинейный и напористый из тройки наиболее приближенных к Императору человек. — Чего ж тут думать? У вас под стольным Петроградом без дела стоит добрая рать, зазря жалование пропивают да девок местных портят… Поднять их всех да маршем прямо на Александровскую губернию! Здесь, коли глаза меня не подводят, Главы ажно пятнадцати Великих Родов. И это лишь Главы — а ведь там, в саду, ещё представители не менее как десятка Великих. Дополнить наше войско гвардиями сиих Родов, не говоря уж о тысячах Родов поменьше — и пред такой мощью любые потуги мятежников будут жалки, бессмысленны и бесполезны! С Божьей помощью выжжем измену каленым железом, в назидание каждой шельме, дабы неповадно было!

Государь в ответ пламенную, хоть и простоватую, безыскусную и чуть косноязычную речь благосклонно улыбнулся и кивнул.

— В тебе, Гриша, я ни на миг не сомневался… Однако мне хочется выслушать и остальных. Молвите, судари и сударыни!

— Изменники, безо всякого сомнения, заслуживают самого сурового наказания, мой государь, — заговорил один из поддерживающих Императрицу Глав. — И они его получат сполна — никому не уйти от справедливой расплаты за саму мысль о возможности мятежа… Однако разумно ли идти войной на Александровск сейчас? Страна увязла в войнах с соседями, и дела идут не очень хорошо. Турки выбили нас с Балкан и идут на Кавказ, шведы взяли штурмом и сравняли с землей Выборг, в результате чего мы лишились миллионного войска, вырезанного полностью Великого Рода и троих Магов Заклятий. Цинь отброшены, но отнюдь не разбиты — стоит этим любителям мертвяков почуять слабину, и они тут же могут ударить вновь. Да и та же Япония отнюдь не побеждена и ещё вполне может попить немало нашей крови… Государь, коль мы сейчас сцепимся с изменниками, сие может дурно закончится…

— Трус! — презрительно заявил один из сидящих рядом с Распоповым чародеев.

Не из Великого Рода, а обязанный своим рангом алхимическому зелью, созданному тобольским отшельником. Из числа тех редких чародеев, которым не хватало совсем немного таланта для преодоления планки восьмого ранга — для подавляющего большинства Архимагов даже с помощью зелья этот уровень был всё равно недостижим…

Великие Рода не слишком-то жаловали выскочку из-под Тобольска, а потому новая фракция состояла из разного толка государевых людей, коим не нашлось место ни в лагере Тайной Канцелярии, ни среди сторонников чрезмерно проевропейски ориентированной Императрицы.

И все эти «государевы люди» были, как правило, либо из мелкой или средней руки аристократии, либо и вовсе выходцы из неблагородных сословий. Великие Рода презирали их, и они, объединившись в могучую фракцию из тысяч чародеев и обретя собственных представителей восьмого ранга, отвечали высшей аристократии едва ли не ненавистью. Что приводило к конфликтам и ссорам при каждом подходящем и не очень случае. Вот как например сейчас…

Господи, ну что за балаган — подумал с глухим раздражением Залесский.

Он, могущественнейший Маг десяти Заклятий, сильнейший чародей Российской Империи, а то и всего мира, вынужден быть частью дурацкого, бессмысленного в своей абсурдности и контрпродуктивности представления, призванного потешить самолюбие и эго великовозрастного придурка на троне, не способного даже осознать, что вся развернувшаяся сейчас жаркая дискуссия — по большому счету представление, которое вынужденно разыгрывают для самого жалкого Императора в истории немалая часть сильнейших и влиятельнейших людей государства.