Берсерк (СИ) - Мах Макс - Страница 86

- Что именно? – поинтересовался он максимально ровным тоном. Почти равнодушно, но в его голосе можно было заметить легкий намек на интерес.

- Вы прекрасно знаете мистер Сегрейв! – не снижая напора, «отбрил» Дамблдор, подчеркнув, что гость всего лишь «мистер», а никак не Лорд. - Все эти убийства… Они должны немедленно прекратиться! Уже пролилось достаточно крови волшебников! Это неприемлемо!

- С Томом вы этот вопрос обсуждали, мистер Дамблдор? – ничуть не впечатлившись словами директора, поинтересовался Олег, тоже умевший играть в эту игру. – Мистер Редл готов прекратить боевые действия?

- Причем здесь Том?! - кажется старику и самому было понятно, что его усилия будут абсолютно бесполезны, если на мир не согласятся обе стороны. - Я обсуждаю это с вами, лорд Сегрейв!

«Надо же, теперь я все-таки лорд!»

- Боюсь, директор, вы не понимаете сути происходящего, - чуть пожал плечами Олег, - ну, или делаете вид, что не понимаете. В Объединенном королевстве имеет место вооруженное противостояние, и до тех пор, пока эта шваль будет убивать и насиловать, мы будем их убивать. Скажите спасибо, что хоть насиловать не будем, а ведь могли бы, у вальпургиев рыцарей тоже есть жены и дочери.

- Вы говорите ужасные вещи, лорд Сегрейв! – возмутился старик и, как кажется, возмутился искренно.

- Надо быть реалистами, - пожал плечами Олег. – Вы же ученый, профессор, должны понимать силу фактов. Не я начал эту вакханалию, - тем же равнодушным тоном, что и прежде, продолжил Олег. – Заставьте Аврорат и ДМП эффективно и, главное, честно исполнять свой долг. Арестуйте преступников, организуйте над ними суды. В конце концов, вызовите с континента миротворческие силы. Вы же председатель МКМ, а не просто так погулять вышли. Задавите вальпургиев рыцарей, набейте ими казематы Азкабана. Мы вам мешать не станем. Напротив. Окажем любую возможную помощь. В конце концов, поддержим в Визенгамоте, где у нас порядочно голосов. Однако прекращение огня в нынешних обстоятельствах достижимо только на паритетных началах. Вы уже говорили с мистером Редлом?

Вопрос ребром, и, судя по реакции оппонента, весьма болезненный для Дамблдора вопрос.

- Нет, - вынужден был признаться Великий Светлый, - он, к сожалению, отказывается от диалога.

- Почему же вы решили, что мы поступим иначе? – «удивился» Олег, на самом деле возмущенный этой гнусной позицией лидера сил Света.

Однако старик и сам все прекрасно понимал и свои «причины» озвучил, ни разу не постеснявшись.

- Вы вменяемы, благородны, и до вас я могу достучаться! – объяснил он свою позицию. - Поймите, лорд Сегрейв, вы ведете благородную борьбу против сил Тьмы, и в этом я с вами полностью солидарен. Но ваши методы… Вы используете темную магию, и вы не пытаетесь захватить ваших противников в плен. Вы их убиваете. Но хочу вам напомнить, речь идет о живых людях! Вы убиваете людей, лорд Сегрейв, а смерть, увы, необратима. Убивая этих несчастных, вы не оставляете им шанса на исправление, на раскаяние и искупление…

«Вот же гуманист хренов! Лев, понимаете ли, Толстой…»

- Я не священник, а лорд, - покачал головой Олег. – И уж точно не господь бог, чтобы давать отпущение грехов. Мои боги, директор, не приемлют концепции раскаяния и искупления. Вернее, приемлют, но в неприемлемой для вас форме, – усмехнулся Олег. – Искупление у нас — это смерть. Вы ведь никогда не спрашивали меня или Мод о том, из какого мира мы пришли. Открою вам секрет, профессор. Там, в том мире, я семнадцатилетний ярл Гундберн получил прозвище Хродгейр, что означает, Копье славы, за то, что вырезал подчистую половину вражеского флота…

Конечно, это было не совсем верным описанием того, что тогда произошло на самом деле, но и ложью все им сказанное тоже не являлось. Сражение на Русалочьем озере состоялось, и это факт. «Британский» флот был разгромлен, и командовал флотом Норланда именно Олег, ставший ярлом как раз во время сражения.

- Я викинг, и все эти куртуазности мне совершенно не интересны, - продолжил Олег. – Но это, во-первых, а во-вторых, многие из тех, кого я, по вашим словам, лишил права на искупление, давно уже не люди.

— Вот почитайте на досуге, - протянул он Дамблдору папку с документами. – Здесь отчеты авроров, результаты целительских обследований, свидетельства очевидцев и признания, сделанные арестованными вальпургиевыми рыцарями под веретасерумом.

- Я читал… - каким-то враз изменившимся, больным голосом признался старик.

— Значит, плохо читали! – встал из кресла Олег. - Мой вердикт: они не люди, и они повинны смерти.

- Но кто вы такой, лорд Сегрейв, чтобы решать, кому жить, а кому умереть?! – едва ли не разрыдался директор. - Одному богу…

- Какому из них? – прервал старика Олег, оглянувшись через плечо.

Он уже шел к двери, когда его догнал этот крик души старого моралиста. Но его сарказм пропал в туне. Директор решил добить Олега, обратившись к его, как он думал, совести. О том, что перед ним не среднестатистический волшебник эпохи застоя, а викинг, - причем не ряженый, а самый настоящий, - лидер сил Света, похоже, забыл.

- Кошмары ночью не снятся? – спросил Дамблдор.

- Снятся, - усмехнулся в ответ Олег. - А вам?

Олег посмотрел на директора долгим оценивающим взглядом и сказал ему то, что должно было полностью дезавуировать саму попытку как-то повлиять на Третью Силу и ее лидеров.

- Возможен только один вариант прекращения боевых действий, - сообщил он Дамблдору. - Подписываем соглашение, виновные сдаются Аврорату для честного суда и следствия. Остальные расходятся по домам. Сможете получить от противоположной стороны согласие, мы его подпишем. Никаких других вариантов мы не рассматриваем и рассматривать не будем. Не мы начали эту войну, но мы ее закончим. И вот вопрос, как в этом случае будете выглядеть вы, директор? Второй раз трюк, который вы провернули с Грин-де-Вальдом, не прокатит!

Однако, выйдя из кабинета Дамблдора и направляясь на выход, Олег неожиданно понял, что директор собирается проделать именно тот подлый трюк, что он проделал в конце Второй Мировой Войны. Третья Сила будет воевать и умываться кровью, а потом, когда ослабнут и они, и вальпургиевы рыцари, придет Великий «Гендальф» и победит злодея, в очередной раз получив лавры спасителя магического мира.

«Ну, уж нет, господин хороший! – решил Олег, припомнив те немногие обрывки истории про Мальчика-который-Выжил, что сохранились в его памяти. – Не в мою смену, Альбус! Не в мою вахту!»

Он развернулся и вместо того, чтобы покинуть замок, пошел по нему гулять. Однако, это уже не было ностальгической прогулкой. Сейчас он делал ровно то, чего никто от него не ожидал, и что наверняка вызовет гнев и недовольство Великого Светлого. Олег, не стесняясь, заходил в классы, в которых в это время шли уроки у старших классов и говорил то, что считал нужным. Учителей не слушал, не обращая на них внимания, он обращался к учащимся. Шестой-седьмой год обучения, возраст от шестнадцати до восемнадцати лет, и эти парни и девушки не могли не знать, что происходит в стране. Летом все они были дома, общались с родными и близкими, и даже могли сами столкнуться с тем, что происходит в волшебной Великобритании. Опять же почта. Совы продолжали летать, как и в мирное время, а значит, ученики получали письма и газеты. У Третьей Силы в Хогвартсе были, разумеется, свои люди. Кое-кто из преподавателей и персонала и еще больше среди учеников. Так что Олег знал, что происходит в стенах его альма-матер.

То, что началось еще в то время, когда учился он сам, отнюдь не прекратилось. На Слизерине и отчасти на Рейвенкло действовал Союз Чистокровных. Этим эвфемизмом прикрывалось молодежное крыло запрещенных решением Визенгамота вальпургиевых рыцарей. Учитывая, что они оказались в меньшинстве, чистокровные, среди которых было немало примкнувших к ним полукровок, старались сильно «не отсвечивать». Тем не менее, они существовали и вели активную разведку в пользу пожирательского подполья. Да и самооборона теперь уже была не лишней, потому что они существовали не в вакууме, и успели наплодить себе немало врагов. За те фокусы, что раньше сходили им с рук, сейчас могли даже убить. Впрочем, пока ничего такого в школе еще не произошло, но гроздья гнева созрели. Так что им всем стоило быть теперь крайне осторожными.