Тренировочный день (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 30

— Ай! Прекрати! Только не по голове! Лиза, я в нее думаю! Ой!

— И ты!

— А меня за что⁈

— Чтобы не поддакивала тут! — Лиза наконец отбрасывает подушку и сдувает с лица упавший локон: — Яна! Не слушай ты их!

— Но… тебе и правда Виктор Борисович нравится? — осторожно спрашивает Яна. Все затихают. Нарышкина садится на пол, рядом с нею и собирает разбросанные по матрасу карты. Собирает и складывает в коробочку. Вздыхает.

— Наверное да. — наконец признается она: — сама не знаю, но тянет к нему. Только я тебя умоляю — никому не слова, ладно? Не будь как эти… — она бросает на девчонок испепеляющий взгляд: — ууу, предательницы! Как дам сейчас!

— Мы действовали исходя из принципов диалектики. — говорит Оксана, которая сидит с взъерошенными волосами, ее прическа сейчас напоминает воронье гнездо: — принцип перехода количества в качество. Между прочим, в классе никто не знает! Только вот мы, тут сидящие знаем!

— И это несмотря на то, что ты в анкете моей написала. — кивает Инна: — как там…

— Ты хочешь знать, кого люблю я, Его нетрудно отгадать, Будь повнимательней, читая, Я буду буквы выделять. — декламирует Оксана: — и ведь выделила! Там по буквам «Виктор» легко читается! Хорошо еще что все подумали на Витьку Малеева из «Б» класса… тут ты между струек прошла.

— Точно-точно! А Яне обязательно нужно было рассказать, она теперь на нашей стороне, а Попович с нее глаз не сводил! Чем-то она его зацепила… наверное грудью.

— Чего⁈

— В самом деле. Так он любит, когда грудь большая, а у меня, как назло, не выросло ничего толком. Тц! — Нарышкина прикусывает ноготь на большом пальце.

— Бюстгальтер побольше и ваты туда напихай. — советует Оксана: — только не сразу все, а постепенно. Будто бы растет у тебя грудь. В таком возрасте она довольно быстро растет и…

— Ты дура⁈ — Инна поднимает подушку и обрушивает ее на голову Оксаны: — совсем ума нет⁈ А если подействует⁈ Вот окажутся они наедине, он к ней, а там — вата!

— Ээ… так далеко я еще не думала. — признается Оксана, потирая макушку: — но ведь это же успех? Он полюбит ее за богатый внутренний мир, а грудь потом еще вырастет!

— Девочки. — твердо говорит Яна: — давайте так. Мне этот ваш физрук совсем неинтересен. И я, конечно, хочу с вами дружить. Но, по-моему, вы сейчас какой-то бред несете. Разве можно полюбить кого-то просто за грудь?

— Еще как можно. — кивает Оксана: — ты чего? Мальчишкам только это и подавай. О! Кстати, раз уж в карты не играем — давайте я вам историю расскажу?

— Ну уж нет! Никаких историй!

— Рассказывай. — разрешает Лиза: — чтобы эта бегунья прекратила про меня сплетни тут распространять. Хоть немного ее осадим.

— Ну так вот… в одном доме на стене появился глаз. Просто самый обычный человеческий глаз…

— Я тебя не слушаю, посолю и скушаю! Я тебя не слушаю, посолю и скушаю! — Инна зажимает уши и повторяет одну и ту же фразу.

— … и что бы папа и мама девочки не делали — глаз все равно оставался на своем месте. Никак его нельзя было убрать. Тогда папа девочки просто повесил сверху ковер…

— … спасибо. — тихо говорит Лиза, подсев рядом: — спасибо.

— За что? — удивляется Яна.

— … ну… что смеяться не стала. И дразнится. Я же понимаю, что между ним и мной большая разница. И вообще он учитель и нельзя ему. Но…

— Да не за что тут спасибо говорить. В конце концов… ээ… любви все возрасты покорны?

— Ха. — фыркает Лиза: — будешь меня банальностями теперь мучить? Ты не знаешь с кем столкнулась. Между прочим, это я придумала фразу что «любовь как букет роз, в нем попадаются шипы».

— … и тогда маленькая девочка осталась дома совсем одна, и вдруг слышит, как из-под ковра раздаются тихие звуки, как будто кто-то плачет. Девочка встала, взяла фонарик и отодвинула ковер в сторону, а там…

— Люби того, кем сердце дышит, кого забыть не в силах ты, кого твой взгляд повсюду ищет, кем заняты твои мечты. — декламирует Яна шепотом, прикрывая рот ладонью. Лиза фыркает со смеху.

— Туше, — говорит она: — четыре балла за старание. Но! — она закатывает глаза: — вот, слушай — не влюбляйся с малых лет, от любви таблеток нет!

— Так! А для кого я страшную историю рассказываю⁈ — упирает руки в бока Оксана: — там сейчас самый цимес будет, в подвале оказывается промышленная мясорубка установлена и цыгане из папы и мамы девочки пирожки на вокзале продают, а вы тут шепчетесь!

— … не слушаю, посолю и скушаю!

Глава 16

Глава 16

Яна Баринова, новенькая в 8 «А» классе средней школы № 3

Много позже, когда все уже заснули, Яна встала и потихоньку, чтобы никого не разбудить — пошла на кухню, попить воды. Квартира у Нарышкиных была очень большой, с высокими потолками, «сталинской» застройки и комнаты тоже — как дворцы прямо. Вот и кухня была размером, наверное, с Янину квартиру, а еще на кухне было очень… нарядно. Она раньше никогда не видела, чтобы на кухне — стояли шкафы со стеклянными дверцами, за которыми словно в музее на выставке — стояли хрустальные сервизы и чайные пары. Среди сервиза и фарфора — стояли фигурки семи слоников и веселый человечек в шортах с подтяжками и с кружкой пива в руке. На кухне горел свет, потому что за столом уже сидела Оксана Терехова, которая задумчиво смотрела перед собой, в открытую книжку, рядом стояла кружка с остывшим чаем.

— О, Барышня. — приветствует она ее, поднимая голову и закладывая книгу закладкой: — что, тоже не спится? Испугалась рассказа про глаз в стене?

— Да нет. Попить захотелось. — отвечает Яна: — и почему опять по фамилии?

— Так не Барыня же, а Барышня. Ласково. Вон в фильме про Октябрьскую революцию постоянно в трубку кричат «Барышня! Смольный пожалуйста!». Значит не обидно. Барыня — это старая и толстая дура, которая кричит и на злую мачеху из Золушки похожа. А барышня — это молодая принцесса…

— Ну если принцесса… — против принцессы Яна не возражает, принцессой быть приятно. Она наливает себе воды из графина и садится напротив Оксаны. Смотрит по сторонам.

— Как красиво у Лизы на кухне. — говорит она: — у нас ни одной такой большой комнаты нет и шкафы все какие-то страшные. От старых хозяев остались, а часть соседи подарили. Мы ж без мебели переехали… мама говорит, что купим скоро.

— Конечно у Лизы на кухне красиво. — хмыкает Оксана: — знаешь же кто у нее родители. У Лизы всегда все самое лучшее, она отдыхать за границу ездила, в Болгарию. У нее джинсовый костюм есть и магнитофон свой. — она говорит с легкой горечью и Яна делает себе заметку — не говорить с Оксаной про родителей Лизы. Видимо, больная тема.

— Я часто к Лизе в гости прихожу, — тем временем говорит Оксана: — у ее родителей шикарная библиотека, чего только там нет. Вот, например. — она показывает обложку книги. Обложка цвета слоновой кости на ней в виньетках и завитках надпись «Анн и Серж Голон» и чуть ниже — «Анжелика». Издательство 1971 года.

— Никогда такой книги не читала. — говорит Яна: — интересная?

— Очень! — кивает Оксана: — правда родители не разрешают Лизе книги давать почитать, так что я сюда как в читательский зал в библиотеке хожу, тут беру и читаю. У нее родители дома нечасто бывают, так что все нормально. Да и тихо тут. У меня дома… — она машет рукой и морщится.

— Странно что ей физрук нравится, он же взрослый. — переводит Яна тему в более безопасную, как ей кажется, плоскость.

— Олеша Попович — странный. Полгода назад появился, сперва как мешком по голове стукнутый ходил, от Альбины шарахался, на уроках козел козлом был, а потом его баба бросила. Изменился сразу же… никто не видит, а я — вижу. Совсем другим стал. — сообщает ей Оксана, глядя на свою кружку с остывшим чаем: — шутить начал, но не обидно как раньше, а… ну по-другому. Альбины боятся перестал… со всеми на равных общается. Альбина сначала опешила, а потом правила игры приняла, продолжает его дразнить, а он не ведется, хотя раньше, как пластилиновый был.