Завод-3: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 4

— Я ни в чем не виноват, — забубнил он с набитым пережеванной бумагой ртом.

— Неоригинально, — улыбнулся я и коротко пояснил Роме его перспективы. — Виноват или не виноват — следствие разберётся, а пока все же рекомендую включить мозги и хотя бы чуть-чуть прийти в себя. Выбор у тебя небольшой — либо ты со следствием сотрудничаешь, либо садишься за решетку, причём далеко и надолго.

Рома перестал жевать и сплюнул пережеванную массу себе в кулак.

— Я думаю, ты правильный вывод сделал. Теперь скажи — начальник о появлении милиции в курсе?

— Не в курсе, клянусь, я…

— А ну не дури, — отрезал я. — Говорю же, реально срок впаяют!

— Да. В курсе, — на выдохе выдал старший мастер. — Я как вас увидел, так сразу к Клименту Санычу побежал.

— А он что? — спросила Курочкина.

— Велел в ПДБ идти…

Все было ясно, начальник быстро понял расклад и приказал Роману лично уничтожить улики.

— У нас, конечно, не армия, но приказы начальника следует выполнять, да? — я хлопнул старшего мастера по плечу, поднимаясь. — У тебя наручники есть? — я повернулся к Курочкиной.

— Зачем на меня наручники надевать? — испуганно заблеял Рома.

— Затем, чтобы ты больше глупостей не натворил, — пояснил я.

— Я ничего не буду делать, обещаю, честное комсомольское!

Наручников у следачки не оказалось, поэтому пришлось использовать в качестве таковых подручный материал. Я взял обычную капроновую нить и привязал Рому за запястья к стойке. Поставил стул, чтобы он мог присесть, и напоследок снова доходчиво объяснил, что если Рома не хочет стать соучастником, то пусть не дёргается. Посидит, подумает.

— Точно. Уяснил, — заверил он.

— Не рекомендую тебе брать на себя чужие проблемы, а то они быстро станут твоими.

Рома, на котором теперь лица не было, покивал, давая понять, что меня услышал. Ну и ладушки, а нам пора дальше.

— Пойдём, — позвал я Курочкину.

— Куда?

— Если Климент в курсе, то пытается сбежать.

— Только не это! Пойдём скорее!

В проходе мы встретили Киру, она выглядела испуганной и растерянной. И явно не знала, что делать.

— Где начальник? — я сразу перешёл к делу.

— Я не знаю, он меня из кабинета выпер, как только деньги взял, — созналась девчонка.

Мы с Курочкиной переглянулись.

— Понятно, беги — предупреди Александра Игоревича, чтобы он был начеку, — велел я.

— Есть!

Кира бросилась к выходу, а мы со следовательницей побежали в кабинет начальника. Дверь оказалась закрыта.

— Климент, лучше открой дверь, — я постучал по ней, прислоняя ухо к дверному полотну.

— Откройте, милиция! — вторила мне Курочкина.

Никто не открывал, да и никаких звуков по ту сторону двери я не слышал. Вполне возможно, что начальника там уже не было.

— Не открывает, что делать? — прошептала следователь.

Что делать, если нам отказываются открыть дверь? Надо её открыть самому. С этими мыслями я отошел на несколько шагов, припоминая, в какую сторону она вообще открывается. Открывалась она вовнутрь, а значит, надо хорошенько приложить силу — и замок не выдержит.

— Что ты собрался делать, Егор? — спросила Курочкина.

— Ломать!

— Так у нас же санкции нет! — запричитала она.

— Есть другие варианты? — я покосился на неё, одарив улыбкой.

А потом с разбегу въехал в дверь плечом. Замок не выдержал и сломался с первого же удара. Мы заскочили внутрь и увидели пустой кабинет.

— Тишина, благо мёртвые с косами не стоят, — я посмотрел на открытое окно, куда и выскочил начальник цеха.

— Улизнул! — Курочкина в сердцах всплеснула руками.

Я подбежал к окну, выглянул наружу и увидел, как непутёвый начальник цеха бежит в сторону проходной. Какой он быстрый, оказывается, когда прижмет. А так кажется, что только и может, что пиджак по кабинету носить.

— Вон он, наш беглец, — сообщил я следователю, а сам бросился к телефону, пытаюсь припомнить номер проходной.

— Стоять, милиция! — выкрикнула следовательница, высунувшись по пояс из окна.

Как же, остановится… нашли дурака!

Номер, зараза, не припоминался, хотя было время, я знал его наизусть. Зато на столе начальника цеха под стеклом лежала памятка с основными заводскими номерами, в том числе и с нужным мне. Я схватил трубку телефона и набрал четырёхзначный внутренний номер. Послышались длинные гудки.

— Второй пост! — рявкнули в трубку.

Я вкратце, но ёмко пояснил, что нужно — подозреваемый, а именно начальник цеха номер семь, сейчас движется в сторону проходной.

— А я что могу сделать? — попытался увильнуть мой собеседник.

— Сотруднику сообщи, он объяснит. И скажи, что еще один пост у вас есть!

Я бросил трубку. Теперь, когда посты были извещены о подозреваемом, можно было и самому отправляться в погоню. Мы с Курочкиной выбежали из корпуса и там встретились с Игорем Александровичем, Кирой и сотрудником в гражданском.

— Сбежал! — пояснил я.

— Как сбежал? — насторожился милицейский начальник.

— Сверкая пятками.

Объяснять в подробностях времени не было, но я, как человек хорошо знающий территорию завода, взял инициативу на себя. Объяснил милиции, где находятся первый и второй заводские посты. Следом предложил план действий.

— Два человека должны пойти на первый пост, и два на второй.

— А ты куда? — уточнил Александр Игоревич.

— Я ещё в одно место, через которое он может ускользнуть.

— Третий пост ещё есть?

— Ну… Неофициальный.

Милиционер не стал допытываться, что я имею в виду. Все разбежались, а я двинулся в сторону общезаводского склада, где располагался тот самый неофициальный третий пост, через который мужики попадали на завод и выходили с территории незамеченными.

Как там говорится — мысли как преступник? Вот-вот, мне следовало поставить себя на место Климента, и на его месте я бы попытался бежать именно так. Для него лучшим вариантом было попытаться покинуть территорию завода без лишнего внимания. К тому же, мужик он был умный и наверняка понимал, что на проходных, куда бы он ни сунулся, его будут ждать. Плюс, я заметил, в какую сторону он драпанул из окна, как раз к общезаводскому складу можно свернуть. В общем, посмотрим, как у меня работает интуиция.

Пришлось и мне снова побегать, но через пять минут я уже был на месте. Сперва услышал лай собак и двинулся на звук. Стало ясно, что собаки собрались возле того самого сарая, где я запер главного пса, когда выносил металл. На то, что животные лают не просто так, указала туфля, лежавшая неподалеку от входа в пристройку. Климент, выходит, не сумел договориться с собачками и драпал так, что даже ботинок потерял. Не оставалось сомнений, что начальник не успел перемахнуть через забор и спрятался тут же, в пристройке.

Я подошел ближе, собаки меня заметили и начали вилять хвостами — запомнили-таки, чья рука рука их кормит. Даже «папаша» и тот был рад, ткнувшись в мою ладонь мокрым носом. Я пообещал себе, что обязательно принесу пёсикам угощение, а сам подошел к двери подсобки. Вместо кодового замка здесь теперь был врезан полновесный замок, видимо, Пушкин решил усилить защиту. Замок работал по одностороннему принципу — снаружи закрывался и открывался ключом, а изнутри — без ключа, при помощи щеколды.

— Климент! — я постучал в дверь. — Знаю, что ты там — открывай.

Сначала по ту сторону двери стояла тишина, но прислонив ухо к дверному полотну, я услышал прерывистое дыхание загнанного начальника цеха.

— Тяжко, наверное, убегать в парадных ботиночках, ты, кстати, тут один обронил! — я снова постучал.

— Пошел ты! — послышался испуганный, но озлобленный голос начальника цеха.

— Я-то пойду, за меня не переживай, лучше за себя подумай.

— Это все из-за тебя! Будь проклят тот день, когда ты появился в моем цеху! — выл Климент.

— Ты дверь-то собираешься открывать — или будем задерживать тебя силой?

— На хрен иди!

Что тут скажешь, я, по крайней мере, попытался донести человеку его перспективы. Он не услышал. По-хорошему сейчас стоило связаться с Александром Игоревичем и сообщить, что местоположение преступника установлено, а там дальше пусть милиция сама разбирается. Но я всё-таки решил поступить иначе, отошел на пару шагов от крыльца, чтобы выбить замок — во второй раз за сегодняшний день.