Надежный тыл (СИ) - Костадинова Весела - Страница 3

Наш дом я холила и лелеяла все эти 25 лет брака с Даней. Это было мое гнездо, мое убежище, моя крепость. Моя и моей семьи. Правда последнее время Кира стала заметно отдаляться от меня — ничего не поделаешь — переходный возраст. Зато Борис — моя надежда и опора. Он учился в престижном вузе на дизайнера и, как говорили хором преподаватели, подавал большие надежды. Однако сердце мое было не на покое — Даниил наотрез отказался брать нашего сына на работу к себе, мотивируя тем, что в его компании непрофессионалов не потерпят.

— Он ещё не готов, — сказал мне Даниил однажды, даже не взглянув в мою сторону.

Мне казалось это странным. Он часто брал к себе студентов, порой даже таких, кто только начинал разбираться в основах дизайна. Но к Борису у него всегда были особенные, завышенные требования.

Около десяти вечера услышала, как к дому подъезжает машина, как открываются ворота. Через несколько минут открылась входная дверь, впуская мужа домой.

Как и всегда, я невольно залюбовалась Даниилом. Даже в свои 48 он выглядел потрясающе. Высокий, подтянутый, широкоплечий. В светло-русых волосах уже проглядывала седина, но она только подчёркивала его харизматичность, добавляя зрелого шарма. Его лицо — с чёткими линиями скул и едва заметными морщинами у глаз — было таким знакомым.

А вот холодно-карие глаза, которые я знала до мельчайших оттенков, смотрели всегда сдержанно и пронзительно. Мой муж особой эмоциональностью никогда не отличался, предпочитая держать всё в себе, но его глаза часто говорили лучше всяких слов. Сейчас в них была усталость.

— Привет, — поздоровалась я, откладывая книгу в сторону.

Он ответил коротким кивком и снял пальто, повесив его на плечики у двери. Подойдя ближе, он наклонился, чтобы оставить сумку на консольный столик, а затем поцеловал меня в щёку. Поцелуй был быстрым, почти машинальным, но всё равно тёплым.

— Как прошёл день? — спросила я, наблюдая за ним.

— Нормально, — ответил он. А после упал в кресло. — Устал. Ань, я сейчас спать — завтра вылет рано.

— Один летишь? — как бы ненароком спросила я.

Даниил, кажется, не сразу уловил мой вопрос. Он посмотрел на меня с лёгким недоумением, затем пожал плечами:

— Нет. И ты это знаешь. — Его тон был нейтральным, но каким-то отчуждённым. — Летит вся команда дизайнеров, как обычно.

Я кивнула, стараясь выглядеть спокойной.

— Кто именно летит? — продолжила я, будто просто из любопытства.

— Мне тебе список предоставить на согласование? — насмешливо спросил он, приподнимая бровь. — Ань, что такое?

— Ничего, — быстро ответила я, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее. — Просто интересно. Ты редко так подробно рассказываешь о работе, вот я и подумала, кто из команды такой ценный, что едет в Милан.

Даниил задержал взгляд на мне чуть дольше, чем обычно. Его карие глаза, как всегда, оставались непроницаемыми, но в них мелькнуло что-то, чего я не могла разобрать — удивление или, может быть, недоумение?

— И давно тебя стали интересовать дела компании? — его голос звучал ровно, но я отчётливо уловила в нём раздражение, которое раньше он так умело скрывал. — Вроде раньше ты такого интереса не проявляла.

Он снова бросил быстрый взгляд, и добавил, слегка приподняв бровь:

— Ань, ты ведь даже не знаешь, кто у меня работает… Не ты ли мне говорила, что тебе это не особо и интересно?

Он был прав. Я никогда раньше не выспрашивала его о работе, справедливо полагая, что это его ответственность, его вотчина. Я всегда старалась держаться подальше от обсуждений сотрудников, проектов и конкурентов — не потому что мне было безразлично, а потому что верила, что это его территория, где он всегда знает, что делает.

Наверное, сейчас я действительно выгляжу нелепо. Я не знаю никого из дизайнерского отдела. Знаю только заместителей Даниила, нескольких начальников отделов — людей, с которыми мы изредка пересекались на корпоративных мероприятиях. Рядовые сотрудники оставались для меня чем-то абстрактным, почти безликими фигурами в его огромной компании. Их у него столько, что он, возможно, и сам всех поимённо не знает.

— Может, и так, — ответила я чуть тише, стараясь скрыть неловкость. — Но это ведь не значит, что я не могу поинтересоваться.

Он поднялся с кресла, проводя рукой по волосам, словно пытаясь избавиться от напряжения.

— Ань, — сказал он уже более мягким тоном, — я понимаю, что ты волнуешься, но правда, не стоит. Всё идёт по плану. Милан — это важно для компании, и у нас сильная команда.

Я кивнула, чувствуя, как его слова, вместо того чтобы успокоить, вызывают ещё больше вопросов.

— Хорошо, — сказала я, стараясь звучать спокойно. — Но если всё так хорошо, зачем ты так резко реагируешь?

Он остановился, обернулся ко мне, и в его глазах на секунду мелькнула усталость.

— Я просто устал, — ответил он. — Завтра у меня важный день, и я хочу нормально подготовиться.

— А конкуренты? — тихо спросила я, не желая упускать разговор. — Многие из них летят?

Он прищурился, словно обдумывая мой вопрос, а потом не сдержал язвительной реплики:

— Ты решила для разнообразия устроиться ко мне на работу?

Я почувствовала, как во мне вспыхнуло раздражение, но сдержалась, не давая ему повода уйти от темы.

— Почти все, Ань, — продолжил он, вздохнув. — Это международный конкурс, как думаешь, кто его захочет пропустить? Все рейсы до Милана завтра забиты нашими коллегами и конкурентами.

Его тон был резким, но в словах чувствовалась правда. Милан для него был не просто работой — это было испытание, борьба за статус, за репутацию, за место в мире, который он сам себе создал.

Я кивнула, чувствуя, как напряжение понемногу отпускает. Накрутила. Наслушалась белобрысой суки, да и Лика, как всегда, подлила масла в огонь, а теперь я выедаю мозг мужу, который готовится к важному событию.

— Даня, прости, а? — сказала я, стараясь смягчить голос. — Просто волнуюсь перед твоей поездкой.

Он остановился на лестнице, обернулся, и на его лице промелькнула тень удивления и усталости. Карие глаза встретились с моими серыми на мгновение, и я уловила в них ту непонятную смесь эмоций, которая не давала мне покоя.

— В порядке всё, Аня. Всё под контролем, — произнёс он спокойно, но в его голосе что-то дрогнуло, словно он пытался убедить не только меня, но и себя.

— Дань, ты всегда побеждаешь, — улыбнулась я, стараясь поддержать его, сгладить этот напряжённый вечер.

Он кивнул, уголки его губ едва заметно приподнялись, но это была не настоящая улыбка, скорее, жест привычки.

— Да, Аня, всегда, — эхом повторил он, и его голос прозвучал странно отстранённо, как будто он говорил эти слова кому-то другому.

За несколько дней после отлёта Даниила я успокоилась окончательно. Утром, в день его отъезда, он встал рано, быстро собрался, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить меня, и выскользнул из комнаты.

Я лежала, прикрыв глаза, притворяясь спящей, и ощущала, как в груди расплывается тёплое чувство. Даниил всегда старался меня оберегать, даже сейчас, уходя так тихо, чтобы не потревожить мой сон. Это было в его стиле: забота через мелочи, которые говорили больше, чем слова.

Слыша, как он осторожно закрывает входную дверь, я улыбнулась. Его поездки всегда были чем-то привычным, частью нашей жизни, и я успела научиться спокойно отпускать его, доверяя ему и его решениям.

День прошёл в обычных заботах. Я отвезла Киру в школу, заехала за продуктами, прибралась в доме. Весь дом дышал уютом: ароматы свежей выпечки, солнечный свет, проникающий через окна, и тишина, которая должна была меня успокаивать.

Но время от времени я ловила себя на том, что поглядываю на телефон. Сообщения от Даниила приходили регулярно, но они были короткими: «Прилетели», «Заселились», «Всё по графику».

Этого должно было быть достаточно. Но почему-то мне казалось, что я жду чего-то ещё, какой-то искры, которая обычно чувствовалась в его словах.