Надежный тыл (СИ) - Костадинова Весела - Страница 15

И разорвать который оказалось настолько больно, что почти невозможно.

Оторвался от моего лица, заглянул в глаза, молчаливо задавая вопрос, на который я, так же молча, ответила «да».

Рука скользнула ниже, к рубашке, расстегивая пуговицы и задевая грудь по границе с бельем. От этих прикосновений дрожь прошла по всему телу — я хрипло выдохнула, ощущая волны желания одну за другой. Рука скользнула под ткань, задевая грудь. Тело тут же откликнулось на его смелую ласку, а волны желания накатывали одна за другой, усиливаясь с каждым мгновением.

Его дыхание стало тяжелее, прикосновения — требовательнее, увереннее, сильнее, распаляя жар в нас обоих.

Эскизы полетели на пол, рассыпавшись веером по тёмному покрытию, но я даже не заметила. Его сильные руки подняли меня и посадили на стол одним уверенным движением. Этот жест был не резким, но властным, как и он сам, и в нём не было сомнений. Это был миг абсолютного контроля, которому я не могла и не хотела сопротивляться.

Его губы скользили по моей коже, оставляя за собой горячий след. Каждый поцелуй был похож на обещание, от которого тело отзывалось новой волной желания. Я чувствовала, как разум уступает место инстинктам, позволяя всему остальному — эмоциям, чувственности, желаниям — взять верх.

Горячие руки легко нашли путь к обнажённой коже, его движения были одновременно уверенными и нежными, словно он хотел оставить этот момент в памяти каждого моего нерва. Я вцепилась в его плечи, чувствуя, как моя реальность размывается, растворяясь в тепле его тела, в силе его рук.

Каждое его движение отзывалось во мне острым, невыносимым удовольствием, сродним боли. Он умело доводил почти до вершины, останавливаясь за мгновение до, а после начинал с начала.

Эта изощрённая пытка стала безумием, которого я не могла избежать. Я стонала, подчинялась, почти кричала, умоляла его продолжить, но он только улыбался краешком губ, наслаждаясь властью над каждым моим вздохом. Его глаза были прикованы к моим, взгляд обжигал сильнее, чем его прикосновения. Мы были лицом к лицу, губы снова и снова находили друг друга, искусанные, горящие, пока от них не остался только вкус крови и желания.

Пламя внутри разгоралось всё сильнее, крик вырывался против моей воли, но тут же заглушился его губами, его жадным ртом, который забирал всё, что я могла отдать. И его стон, глубокий, низкий, пропитанный тем же желанием, был как живительная вода, которой я не могла напиться. Я вцеплялась ногтями в его обнажённые плечи, царапая до крови, но он, казалось, этого даже не замечал, лишь сильнее прижимая меня к себе.

Тяжело дыша, в полной тишине мы боялись даже пошевелиться. Прижимаясь лицом к горячей груди, я закрыла глаза, позволяя себе краткую передышку.

— Может… — услышала горячий шёпот около своего уха, — плакать обо мне ты и не будешь…. Но и быстро не забудешь…. Любовница.

9. Алина

Погладив Дейва по мощной шее и еще раз пройдясь по гриве гребнем, я на минуту замерла, услышав позади себя знакомый звонкий голос.

— Я тебя ненавижу!

Закусила губу и сосчитала до десяти, прежде чем обернуться.

— Я знаю, — ответила максимально спокойно, глядя в покрасневшие от постоянных слез карие глаза Киры. — Мне жаль, но такова жизнь.

Девочка стояла в десяти шагах от меня, сжимая руки в кулаки. Ее лицо, бледное, с покрасневшими глазами говорила само за себя.

— Ты разрушила мою семью! — крикнула она мне.

— Кто это сказал, Кира? — я старалась говорить с ней так, как обычно говорю с детьми с ОВЗ, которые приходят на занятия по иппотерапии первый раз: спокойно, без лишних эмоций, сдержано, но при этом максимально на равных.

Она замерла, прикусив губу, но ярость всё ещё пылала в её глазах.

— Все! — выкрикнула она, дрожащим голосом. — Мама! Лика! Даже Борька! Они все говорят, что это из-за тебя отец ушел от нас!

— Забавно… — я потерла нос рукой, сдерживая чихание — соломинка попала. — Только вот есть нюанс, Кира, ты тоже от них ушла. С папой.

Кира замерла, её взгляд метнулся в сторону, но тут же вернулся ко мне. Я видела, как мои слова задели её, заставили задуматься, даже если она пыталась это скрыть за стеной своей ярости.

— Это другое! — выкрикнула она, дрожащим голосом. — Я ушла, потому что…. — она вдруг осеклась. Побледнела так, что мне показалось, что она сейчас упадет. Однако я даже не пошевелилась, понимая, что помощи от меня она не примет.

— Ты! Сука и шалава! — выкрикнула она мне в лицо.

— Тоже слова мамы, да? — тихо спросила я.

— Лики! — со злостью бросила девочка.

— А свои собственные у тебя в наличие имеются, Кира? — спокойно спросила я. — В шестнадцать лет говорить словами других, как минимум глупо, а как максимум — безответственно. Не находишь?

Она молчала. Я видела, как тяжело она дышит от гнева, не находя нужных слов.

— Ты ведь с ним из-за его денег, так? Из-за статуса? Из-за того, что он может тебе дать все готовое!

Я выдохнула, сдерживая накатившую усталость, и, поправив ремень на плече, спокойно ответила:

— Много вопросов, Кира. Чувствую, с тобой много говорили эти дни… слишком много.

Её взгляд дрогнул, но она не отвела глаз, всё ещё пытаясь держаться уверенно.

— Если хочешь получить ответы, начни с того, что перестань кричать, — добавила я, спокойно, но твёрдо, чуть кивнув в сторону Дейва. — Лошади этого не любят. И знаешь, здесь, на моей территории, есть свои правила. Если ты пришла сюда, чтобы выяснить отношения, будь добра, следуй этим правилам.

Её губы дрогнули, но она стиснула их, чтобы не сорваться. Я видела, как мои слова медленно доходят до неё.

— А если правила тебе не нравятся, — продолжила я, глядя ей прямо в глаза, — проваливай. К тем, кто, как ты считаешь, знает всё лучше тебя. И, наверное, даже лучше меня.

Кира замерла, как будто эти слова выбили из неё весь пар. Её взгляд стал менее злым, но всё ещё настороженным, а плечи слегка опустились, словно она не знала, что делать дальше.

— Возьми метлу, — велела я, — и начинай подметать с конца конюшни. Я пока почищу стойла.

Девочка поджала губы, точно скопировав жест отца, но послушалась.

— Начнем, пожалуй, давать тебе ответы, — я вздохнула, — ты спросила, из-за денег ли я с твоим отцом. Ответ, да, Кира. Из-за денег. Он платит мне хорошую зарплату. Очень хорошую.

Кира остановилась в движении, метла в её руках замерла. Её глаза вспыхнули новым огнём, но теперь это было не просто раздражение — это была растерянность. Она явно не ожидала такого ответа.

— Значит, ты признаёшь это? — выкрикнула она, но уже не так уверенно. — Ты сама говоришь, что всё ради денег!

Я спокойно посмотрела на неё, опираясь на ручку вил, которые держала в руках.

— Да, Кира, — ответила я, глядя ей прямо в глаза. — Деньги — это то, благодаря чему я могу жить так, как хочу. Твой отец платит мне не за что-то личное, не за красивые слова, не за улыбки, а за результат. За то, что я делаю свою работу честно и хорошо. И, знаешь, это позволяет мне не зависеть ни от кого и быть самой собой. Второй твой вопрос: из-за статуса ли я с ним? И ответ тот же — да.

— Благодаря этому статусу, Кира, я сама могу расти. Благодаря его статусу, я делаю себе имя в той среде, которую люблю. Я выигрываю конкурсы, меня знают как талантливого дизайнера и перспективного художника. Наш с твоим отцом приз на международном конкурсе — результат работы многих людей, моих идей и его силы. И знаешь, чтобы победить в Милане, я с жюри не спала, на минуточку. Могу тебе в этом поклясться, — я не сдержала улыбки.

Её лицо дёрнулось, как будто она не знала, плакать ей или смеяться.

— Но, в одном, Кира, ты права, не будь твоего отца рядом — мне не удалось бы пробиться для участия в этом конкурсе.

— Но для всего этого не обязательно… спать с ним! — она внезапно покраснела, как рак.

— Верно. Но кто нам запретить это?

Кира замерла, явно не ожидая такого поворота. Её лицо, всё ещё раскрасневшееся от внезапного выплеска эмоций, приобрело растерянное выражение. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли где-то на полпути.