Скиталец (ЛП) - Робертс Тиффани - Страница 51

Если бы она вошла в человеческое поселение сейчас, полностью одетая, они бы узнали это по ее лицу. Они завидовали бы ей, отвергали бы ее, называли бы бото-шлюхой и в то же время тайно желали бы ее.

Что видел Ронин, когда смотрел на нее?

Она улыбнулась, вспомнив, как он прикасался к ней — как будто не мог остановиться, не мог насытиться. Казалось, он был очарован ее кожей. Что он чувствовал, когда они касались друг-друга? Сравнивал ли он ее тело с телом слишком совершенных женщин-синтов?

В конце концов, это не имело особого значения. Он выбрал Лару, женился на ней.

Отложив винтовку Ронина в сторону, Лара встала на колени и выглянула в окно чердака, высматривая на дороге приближающуюся фигуру Ронина. Выдаю желаемое за действительное; он ушел только прошлой ночью и сказал, что вернется через несколько дней. На этот раз она сомневалась, что он вернется раньше. Он серьезно относился к тому, чтобы заработать достаточно, чтобы они могли уйти, не оглядываясь назад.

Он вернулся лишь для того, чтобы в тот миг, когда они только начали разделять более глубокую связь, вновь уйти. Но разве это не ее вина? Именно она предложила им покинуть дом. Она умоляла отправиться с ним в Пыль, куда угодно, только не…

Домой? Когда она начала думать об этом месте как о доме? Это была тюрьма, смертельная ловушка, запертая клетка в лагере, полном врагов. Учитывая это, она все еще считала это домом. Как их дом. Она не могла выйти за парадную дверь, не рискуя жизнью, но здесь, с Ронином, все было… хорошо.

Она села, прислонившись к штабелю коробок, и откинула голову назад. Она закрыла глаза.

Ронин был ключом. Он относился к ней с большим терпением и добротой, независимо от того, насколько она заслуживала этого в данный момент. И, черт возьми, она скучала по нему.

Она любила его.

Так оно и было. Лара не знала, как это произошло, но теперь она могла свободно признаться в этом самой себе. За то короткое время, что она знала его, она влюбилась в Ронина. В бота. Что подумали бы другие люди? Она некоторое время размышляла над этой мыслью, рассеянно проводя большим пальцем по гладкой внутренней стороне кольца.

Ей было насрать на то, что они скажут. Ронин был живым, и Лара любила его.

Теплые солнечные лучи, падавшие на ее лицо, отбрасывали красноватый отблеск сквозь веки. Она открыла глаза; солнце садилось, разливая приглушенные розовые и оранжевые тона сквозь дымку за парком. Один день прошел, осталось еще два или три. Как только он вернется, они продадут весь металлолом и уйдут, и ей больше никогда не придется беспокоиться о Военачальнике. Она не была настолько наивна, чтобы думать, что другой опасности не будет, но она не могла представить ничего хуже, чем снова иметь с ним дело.

Она взяла винтовку и спустилась по лестнице.

К тому времени, как она поела и приняла душ, снаружи уже совсем стемнело. Лара дважды проверила замки — даже незначительная защита, которую они обеспечивали, была лучше, чем ничего, — и поднялась в комнату Ронина. Она скользнула под одеяла, которыми он пользовался, только когда ложился с ней, положила винтовку рядом с собой и положила голову на его подушку.

Лара глубоко вдохнула; запах был слабым, но его землистый аромат сохранился.

Хуже всего было только по ночам, когда она ожидала прихода Ронина. После ухода Табиты — Лара проводила ночи в одиночестве и крепко спала, несмотря на свои опасения. Почему сейчас это было так сложно? Каждый шум, издаваемый домом, каждый едва уловимый скрип и стон заставляли ее руку сжимать винтовку.

Ответ был прост. С Ронином она чувствовала себя в безопасности, а не в этом месте. Она доверяла ему достаточно, чтобы ослабить бдительность. Еще до того, как они легли в постель, она почувствовала его присутствие и знала, что он придет при первых признаках беды. Совсем как в ее первую ночь здесь, когда она чуть не разбилась, упав задницей на холодный пол в ванной.

Чем скорее она уснет, тем скорее наступит завтра, и она будет намного ближе к его возвращению. Глубоко дыша, она расслабилась, представляя его тело, прижатое к ее.

Как раз в тот момент, когда она засыпала, ее разбудил глухой удар. Она лежала, уставившись в потолок, и напрягала слух, пытаясь расслышать еще что-нибудь. Грохот внизу заставил ее выкарабкаться из-под одеяла. Она схватила винтовку и отползла к стене, грудь ее тяжело вздымалась, а сердце бешено колотилось.

Еще один глухой удар, за которым последовал скрежет, как будто что-то волокли по полу. Тяжело сглотнув, она поправила хватку на винтовке, держа ее так, как показал ей Ронин перед уходом. Она не собиралась прятаться и ждать, пока что бы то ни было, что бы это ни было, поймает ее. Лара будет сражаться. Если бы ей суждено было умереть сегодня ночью, она бы не пряталась в темноте.

Она проскользнула через открытую дверь в коридор, бесшумно ступая по мягкому ковру. Прижавшись к стене рядом с лестницей, она сделала еще один успокаивающий вдох и стала ждать.

Внизу снова послышался шум. Тяжелые шаги, а затем звук волочения. Это повторилось несколько раз, закончившись скрипом дерева стула за рабочим столом Ронина. Чем бы ни была эта штука, она сидела в кресле Ронина.

Лара выглянула из-за угла. В главной комнате было темно; она держала шторы задернутыми, пока его не было, опасаясь, что ее увидят. Теперь все было тихо, кроме биения ее собственного сердца.

Выпрыгивание из окна второго этажа, скорее всего, означало бы перелом ноги, что было равносильно смерти, а забираться на чердак сейчас было бы слишком шумно. Были и другие места, где можно было спрятаться, но если он начнет искать… какого черта он просто сидел там, внизу?

Черт. Зажмурив глаза, она прислонилась головой к стене. Я могу это сделать. Ронин сказал, что эта штука способна нанести удар даже по ботам.

Если бы она могла хотя бы попасть в эту штуку, у нее был бы шанс выбежать через парадную дверь и спрятаться где-нибудь еще, пока Ронин не вернется. Это означало, что она должна была увидеть это. Как только она щелкнет выключателем, у нее будет всего секунда, чтобы прицелиться и выстрелить. Пока кресло не сдвинули с места, она точно знала, где находится стул, знала, куда направить пистолет…

Каждый шаг вниз по лестнице был мучительным, ее легкие горели от напряжения, она старалась не дышать. Ковер смягчал ее шаги, но она осторожно распределяла свой вес, зная, что малейший скрип выдаст ее.

Она сфокусировала взгляд на тени там, где должен был находиться стул, бросив взгляд в сторону только для того, чтобы заметить едва заметный белый огонек выключателя на ближайшей стене.

Я могу это сделать.

Лара включила свет и спрыгнула на нижнюю ступеньку лестницы. Она вскинула винтовку, прижала приклад к плечу и направила дуло на фигуру в кресле. Она нажала на спусковой крючок.

Звук был похож на раскат грома, заполнивший всю комнату, и неожиданная отдача винтовки чуть не вывела ее из равновесия. Она не стала терять времени; она развернулась и побежала к входной двери.

Что-то глухо стукнуло и заскрежетало позади нее. Чья-то рука сомкнулась вокруг ее лодыжки, резко остановив движение. Винтовка выскользнула у нее из рук, когда она упала, с грохотом ударившись об пол в нескольких футах от нее. Крича, она вцепилась в половицы и дико пнула существо позади себя, пытаясь достать пистолет. Существо схватило ее за другую лодыжку и оттащило назад. Ее безразмерная рубашка сбилась вокруг талии, обнажая ее.

Мир закружился, когда Лара перевернулась на спину. Бот навис над ней, прижимая руку к груди, чтобы удержать ее.

Его одежда почернела и была изодрана в клочья. Обожженная, расплавленная кожа прилипла к обнаженному металлу. От него слабо пахло горелой резиной. Металлическое лицо сменилось чем-то, что могло бы быть человеческим выражением, если бы на нем была кожа, но его зубы были сжаты в оскале скелета за маленькими пластинками, которые должны были бы шевелить его губы. Боты с таким металлическим лицом были только у железноголовых.