Скиталец (ЛП) - Робертс Тиффани - Страница 4

Он перевел свой взгляд на запад, подождав мгновение, пока оптика настроится на яркий свет. В пяти милях отсюда район Ботов Шайенна стоял практически нетронутым разрушительным действием времени, тишина в мерцающем от жары воздухе. Даже в легком темпе он мог вернуться в течение часа, окруженный надежной крышей и четырьмя прочными стенами вместо сотен миль пустоты.

Шайенн никуда не денется. Он стоял там еще до «Отключения», до того, как его схемы были выведены из строя и мир был уничтожен. С Ронином или без него, боты и люди, называющие это место домом, продолжат свою жизнь. И небо, хотя и оставалось вечно серым и затянутым дымкой, не предвещало грозы.

Было достаточно времени для еще одного короткого поиска.

Он направился к разрушенному зданию, грязь хрустела под его ботинками. Остановившись у одной из обшарпанных дверей, он взялся за защелку голой металлической рукой — синтетическая кожа давно была покрыта Пылью — и потянул. Дверь распахнулась без особого сопротивления, застонав на петлях.

Внутри здания было темно и тихо. Большинство оставшихся материалов были слишком большими или не практичными для вывоза — связки длинных, точно обрезанных деревянных досок, посеревших от времени, листы крошащейся сухой стены, мили и мили труб и проволоки и тяжелые мешки с пылью, которая затвердевала при намокании. Цемент, подсказала его память, хотя надпись на пакетах уже давно выцвела и не поддавалась прочтению.

Иногда на земле снаружи оставались следы тяжелых протекторов. Ронин предположил, что у Военачальника, лидера Шайенна, был какой-то тяжеловоз, чтобы тащить большие материалы обратно в город, когда они требовались для ремонта. Достаточно просто, при наличии нужных инструментов и относительной близости. Но большинство ботов в Шайенне были спрятаны, не имея ни малейшего представления о том, как копаться в мусоре, как извлекать сокровища из Пыли.

Ронин поправил свой рюкзак и взял в руки винтовку. Его большой палец коснулся гладкого места на рукоятке, потертого за те пятьдесят семь лет, четыре месяца и двенадцать дней, что оружие находилось у него. Он медленно шагнул вперед, чтобы его лом не лязгал, настраивая оптику, чтобы компенсировать ограниченный свет.

Далекая, поврежденная память подсказала ему, что это была приемная, но он не мог вспомнить, каково было ее истинное назначение.

Лучи света точечно пробивались сквозь потолок, освещая летающие молекулы пыли. Она была повсюду, во всем. Это была веская причина, чтобы вернуться в Шайенн; ему требовался ремонт, прежде чем его внутренности наполнятся песком. Со временем пули завершат начатую работу.

После быстрого осмотра — почти все было в том же состоянии, что и в прошлый раз, когда он был здесь, вплоть до нетронутой грязи на полу — он обошел широкий сломанный стол прямо перед входом и вошел в дверь с надписью «Только для сотрудников».

Пока он шел по длинному коридору, стены здания стонали от ветра. В остальном все было тихо. Ронин продвигался медленно, проводя оптикой из стороны в сторону, бесшумно ступая ботинками по бетонному полу. Маленькие комнаты вдоль коридора были в основном разграблены, столы, стулья и полки внутри были разбиты, как и почти все остальное в этом мире. Одна из дверей, снятая с петель, лежала в коридоре. Это было совсем другое дело.

Он помедлил, прежде чем пересечь открытый дверной проем, прислонившись к стене. Слой пыли не был потревожен, за исключением тех мест, где его подняло при падении двери, но это не означало, что помещение было пустым. Многие, как боты, так и люди, предпочли бы подобное место огням Шайенна.

Номера и стены не всегда означали безопасность.

Слегка наклонившись вперед, он заглянул за косяк. Его процессоры быстро сравнили комнату с последним упоминанием в его памяти. Ничего не изменилось, за исключением упавшей двери. Удовлетворенный, Ронин продолжил путь по коридору.

Дойдя до конца, он вошел в большую комнату, которая когда-то служила местом, где люди собирались и ели. Длинные столы и стулья были опрокинуты, ножки отломаны, а солнечный свет струился сквозь разбитые окна. Подняв оружие, он осмотрел окрестности.

Хотя пыль здесь постоянно поднималась ветром, повсюду были отчетливо видны отпечатки ботинок. Они прошли между столами в темную кухню и вдоль стены справа, остановившись у туалета. Походка была неровной, местами ступня была нечеткой из-за того, что он волочил левую ногу. Либо человек, либо поврежденный бот, хотя Ронин подозревал, что даже у поврежденного бота походка была бы более размеренной.

Он отошел в сторону к столешнице, настраивая прибор ночного видения, чтобы осмотреть кухню. Кто-то недавно прошел здесь и разнес все на куски, как будто там действительно могла остаться еда после стольких лет; по человеческим подсчетам, «Отключение» произошло по меньшей мере за пятнадцать лет до того, как Ронин был разбужен Пророком, и сейчас Ронину шел сто восемьдесят пятый год с момента реактивации. В наши дни у людей были проблемы с сохранением урожая в течение нескольких месяцев.

Ронин пересек кафетерий, следуя по дорожкам к туалетам. Он остановился у двери с выцветшим изображением круга на верхней точке треугольника. Это был женский туалет, хотя он не понимал, почему эти данные пережили «Отключение», когда было потеряно так много всего остального. Крепко прижимая приклад винтовки к плечу, он медленно толкнул дверь левой рукой. Ржавые петли протестующе заскрипели.

Внутри не было света; он переключил свою оптику на инфракрасную и осмотрел комнату. Все кабинки были открыты, все пусты, и единственным теплом, которое он почувствовал, было его собственное отражение в разбитом зеркале — ярче всего оно просачивалось сквозь пулевые отверстия в его корпусе.

Он направился прямо в мужской туалет. Там было так же холодно; кто бы ни был здесь, он ушел. Вернувшись к своей обычной оптике, Ронин достал фонарик из внутреннего кармана пальто и включил его.

Остатки небольшого костра лежали под открытым потолочным вентиляционным отверстием, древесина почернела и крошилась. Рядом валялось несколько крошечных лоскутков ткани, высохшие кости маленького животного — скорее всего, луговой собачки — и смятая консервная банка. Пыль в этой комнате была не такой густой, но потревоженное пятно на полу указывало на то, что кто-то лежал возле огня.

Ронин осторожно обошел остатки и подошел к раковине. Фарфор пожелтел и был покрыт мелкими трещинами, но, на удивление, остался цел. Внутри лежало несколько самокруток, в тазу были собраны стружки какого-то растения, из которого их делали. На плоской части раковины, ближе всего к зеркалу, стояла фляга, завернутая в рваный холст.

Темные капли цвета ржавчины засохли по краям и внутри раковины и впитались в бумагу. Кровь.

Здесь укрылся раненый человек, который либо ушел, либо его забрали в спешке.

Позволив плечевому ремню принять на себя вес винтовки, Ронин взял флягу и встряхнул ее. Внутри плеснула жидкость. Для бота от нее было мало пользы, но для человека она пригодилась бы. В прошлом у него была хорошая торговля с ними. Если не в Шайенне, он поменял бы ее где-нибудь еще. На краю Пыли были и другие города, и ничто по-настоящему не привязывало его к Шайенну.

Он сунул флягу в карман пальто. Та тихо звякнула о патроны. Вернувшись в кафетерий, он выключил фонарик и убрал его, повернув вгляд к солнечному свету. Он приобрел красно-оранжевый оттенок, предвещавший приближающийся закат.

Предстояло прочесать еще тысячи квадратных футов, даже без трейлеров снаружи, но лучше всего было бы вернуться. Каким бы незначительным ни было его повреждение, оно вызовет только больше осложнений, чем дольше он будет его игнорировать, а его рюкзак и так был полон металлолома.

С момента пробуждения он провел 51 642 ночи в Пыли и окружающих дебрях. Более чем достаточно времени, чтобы понять, что, несмотря на приборы ночного видения и инфракрасную оптику, мир становится еще опаснее после наступления темноты.

Возвращение, обмен, подзарядка, ремонт. Затем он мог снова уйти.