Скиталец (ЛП) - Робертс Тиффани - Страница 22

— Хорошо спалось? — спросил он, переворачивая ботинок. Его руки продолжали свои уверенные движения, каждый стежок был идентичен предыдущему.

— Я проспала допоздна. Разве ты не сказал, что уходишь сегодня?

— Ты, кажется, не очень хотела, чтобы я уходил. Подумал, что тебе будет удобнее, если ты проснешься не одна. Я знаю, что потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к новой обстановке.

— Это… заботливо с твоей стороны, — она все еще не оправилась от его извинений прошлой ночью, и теперь он принимал во внимание ее чувства? — А тебе требуется время, чтобы привыкнуть к новым местам?

Ронин перевернул ее ботинок под другим углом. Лара была поражена тем, насколько ловкими и точными были его металлические пальцы.

— Да. В каждом месте есть свои лидеры. Свои правила. Металлолом, который ценен в одном городе, бесполезен в другом. И все постоянно меняется. Всегда требуется время, чтобы научиться всему этому заново.

Она неохотно ступила с мягкого пола лестницы на холодное, возможно, деревянное покрытие главной комнаты.

— Я недостаточно сильна даже для того, что ты делаешь сейчас.

— Дело не в том, сколько у тебя силы, а в том, как ее использовать, — ответил он. Он завязал и обрезал нитку, поставил ботинок на стол и повернулся к ней лицом.

— Что? — возможно, ей следовало бы отнестись к нему снисходительно за то, что он не понимает ее эмоций — она и в половине случаев не могла понять, о чем он говорит.

— Применение силы важнее, чем ее количество. Использовать слишком много силы так же легко, как и использовать слишком мало, и это часто приводит к непредвиденным последствиям, — он сунул руку в карман, извлекая маленький кусочек пластика с маленькими металлическими точками и линиями на нем. — Зажми это между пальцами.

Она скептически выгнула бровь, глядя на него, когда взяла кусочек, за края между указательным и большим пальцами, и сжала. Оно оказалось тверже, чем казалось на первый взгляд.

— Все еще не понимаю.

— Сжимай. Изо всех сил.

Лара сделала, как он сказал. Пластик вообще не поддался, вместо этого больно впивалось в кончики пальцев. Когда он забрал его у нее, она была слишком счастлива избавиться от него; ее пальцы пульсировали, а на коже остались глубокие вмятины.

— Не понимаю, что это доказывает, — сказала она, прогоняя боль.

Ронин схватил пластик так же, как и она, держа его так, чтобы она могла видеть. Без каких-либо видимых усилий его большой и указательный пальцы соединились, пластик треснул пополам.

— Да, ты сильнее меня. Мы уже знаем это, не так ли?

— Дело не в этом, Лара. Ты должна приложить сознательные усилия, чтобы приложить всю свою силу. Я должен сделать то же самое, чтобы приложить лишь малую ее часть. Для этого требуется значительная часть моих сенсорных данных. Мне может быть так же трудно не сломать что-то, как и тебе.

Тепло отхлынуло от лица Лары, когда она уставилась на осколки пластика между пальцами Ронина. Она поняла урок, и он вызвал темные воспоминания о боли, вызвал фантомные боли в конечностях. Утренняя трапеза заурчала у нее в животе.

Она пробежала через проем в другую комнату, споткнулась о центральную стойку и склонилась над умывальником. Ее желудок вздулся, опорожняясь. Она стояла, дрожа и вцепившись в столешницу, пока боль утихала и тошнота медленно проходила.

Эта гребаная тварь! Оно знало, что с ней делает. Сила его хватки была преднамеренной, каждый синяк — преднамеренным, повреждение ее плеча — всего лишь вкус полной мощи ублюдка. Она неделями испытывала боль, потому что именно этого он хотел.

Сапоги Ронина застучали по полу. Он остановился в нескольких футах позади нее.

— Не прикасайся ко мне, — прошипела она, не поднимая головы. Она сплюнула кислую на вкус слюну в раковину.

— Тебе плохо?

— Я в порядке, — скривив губы от запаха собственной рвоты, она включила воду и ополоснула раковину. Как только вода стала чистой, она подставила руки под струю и прополоскала рот.

— Внешний вид говорит об обратном, — Ронин подошел и положил руку на стойку справа от нее, оставаясь в нескольких футах между ними. — Твое лицо бледнее, чем обычно.

— Я сказала, что со мной все в порядке, — она вытерла губы тыльной стороной ладони и выпрямилась. Судорога свела ее желудок, но она стиснула зубы и справилась с ней.

Вот тебе и еда, которую я съела.

— Спасибо, что восстановил мой ботинок.

Он молча смотрел на нее так долго, что у нее зачесалась кожа. Она переминалась с ноги на ногу и обратно, ожидая, что он что-нибудь скажет, что угодно.

— Я сказала, что со мной все в порядке, черт возьми! — она промаршировала обратно в главную комнату и схватила свои ботинки.

— Ты говорила мне, что боты всегда говорят то, что действительно имеют в виду. А у людей всё обстоит иначе?

Он стоял в проходе между двумя комнатами, все еще наблюдая за ней. Она должна была услышать осуждение в его словах, но в них было только любопытство. Неужели он не мог хотя бы сделать так, чтобы на него не злились?

— Тебе разве не нужно уходить? — спросила она. Находиться здесь одной было не очень привлекательно, но она не могла выносить больше напоминаний о том, что произошло прямо сейчас. Не тогда, когда она знала, что эти вещи были повсюду. Ронин просто продолжал бы допытываться, и это заводило бы ее, и будь она проклята, если бы не хотела верить в его беспокойство. Оно казалось искренним.

Но со стороны бота это не могло быть так.

Ронин нахмурился, наморщив лоб.

— Я могу остаться, если тебе нездоровится.

— Если мне еще раз придется сказать тебе, что со мной все в порядке, я закричу.

Он долго не отвечал. Может быть, если она будет кричать до тех пор, пока у нее не пересохнет горло, ей станет легче…

— Я вернусь так быстро, как только смогу, — наконец сказал он. — Тебе нужно что-нибудь конкретное? Кроме самого необходимого.

— Если мне что-то нужно, это и есть необходимое, — ответила она. Гордость за собственное остроумие немного притупила остроту ее настроения.

— Ты права, — уголок его рта приподнялся. Он снял пальто со спинки стула и надел его, металлические пальцы продемонстрировали свою ловкость, когда он застегивал его. — Запри за мной дверь.

Он поднял свой рюкзак и, перекинув его через плечо, направился к главному входу.

— Подожди! — позвала Лара, как только его рука легла на ручку.

Ронин оглянулся через плечо.

— Моя сестра. Табита. Ты сказал, что поищешь ее.

Он кивнул.

— Ты даже не знаешь, как она выглядит.

Снова этот молчаливый взгляд. У Лары пересохло во рту; было ли это из-за того, как он смотрел на нее, или потому, что она скучала по своей сестре?

— Она примерно такого роста, — сказала Лара, держа руку в нескольких дюймах над головой, — с короткими черными волосами, карими глазами и более темной кожей. И, э-э… немного… пышнее меня. — Особенно, если все было хорошо и Табиту кормил бот. — У нее неприятный шрам на тыльной стороне левой руки. Она танцует… раньше танцевала. «У Китти».

Если ему и показалось что-то знакомым в ее описании, он никак этого не показал.

— Когда ты видела ее в последний раз?

— Пару месяцев назад, — Лара опустила взгляд в пол, пытаясь вызвать в памяти лицо Табиты. Почему это было так сложно? — Она пробралась ко мне, чтобы сказать, что с ней все в порядке и ее охраняет бот.

— Тогда, скорее всего, она все еще с этим ботом?

— Да… но… Я не знаю, с тех пор я ничего не слышала о Табите. Я беспокоюсь за нее, — она посмотрела ему в глаза. Был ли он способен на сочувствие? Он, вероятно, помог бы только потому, что это было условием их сделки. — Я просто хочу знать, что с ней все в порядке.

— Я поспрашиваю вокруг, если смогу. Не жди ничего сразу. Железноголовых и их лидера, похоже, не очень заботят слухи в городе.

Лара поджала губы и кивнула. Он согласился попробовать. Это было все, о чем она могла попросить, и этого должно было быть достаточно.