На все четыре... (СИ) - Сысолов Дмитрий - Страница 23

И главный интерес у меня вызвал не сам Арбуз (ну что там особо интересного-то? Мальчишка как мальчишка), а их лидер. Губер. Вот уж поистине эпическая личность! Как бы нашего Князя не покруче даже.

Начнем с того, что он вполне себе взрослый 35-летний мужик не заболел, как все остальные, 3–4 февраля. И не умер вместе со всеми остальными. (Тогда уже было известно, что инкубационный период у вируса две недели. И, если, термальная стадия началась 3 февраля, значит заражен весь город Курган был еще 20–21 января. Просто до поры до времени это было не видно) А Губер в это время находился где-то далеко на крайнем севере. На каких-то буровых. В отрыве от цивилизации. И в Курган вернулся (и заразился, соответственно) только первого числа. Перед самым началом.

Схоронив жену и уже большенькую дочку он не впал в отчаянье и не наложил на себя руки. Он, понимая, что остался чуть ли не единственным взрослым человеком во всем городе, взялся спасать детей. Самых маленьких и постарше. В те, самые первые дни, он не спал совсем. С покрасневшими глазами он мотался по всему Увалу, вскрывал дома и квартиры, и спасал, спасал и спасал детишек. Он сумел возглавить остатки курсантов в погран-институте, найти, сплотить и организовать старших ребятишек со всего Увала, начать вылазки в город, в Сельхоз-академию, и… Свалился-таки в горячке. Местная корона добралась таки и до него. Две недели, отпущенные ей, прошли, и он умирал.

Но его анклав, который он сумел за эти десять дней создать, воспротивился этому всей душой. Он стал их знаменем, их вождем, за которым они шли. Он единственный взрослый, который действительно ЗНАЛ что делать. Недаром самых маленьких (до трех лет) в его анклаве было больше, чем где бы то ни было в городе.

Ему не дали умереть. Все выжившие к тому времени детишки уже имели иммунитет и то же самое переливание крови, которым так злоупотребляли цыгане, сработало и тут. Разумеется, тут досуха никого не откачивали. Но когда из нескольких сотен детей каждый хочет поделиться своей кровью, чтоб спасти обожаемого лидера, то можно даже конкурс проводить кто сто грамм сдаст. И все равно получить ее столько, что в итоге вся кровь в его организме окажется замененной. Уж одного-то человека пара тысяч детишек вполне может вытянуть, особо не напрягаясь.

Они отстояли его! А он стал кровным братом, отцом, дядей, называйте как хотите, доброй четверти своих подопечных. И это только упрочило их ряды.

— А почему Губер-то? — задал я глупый вопрос. — Правда, губернатор, что ли? Или фамилия Губерниев? — вспомнил я мерзкого телеведущего

— Да нет, конечно, какое там, — пожал плечами Арбуз, — но в правительстве области какую-то там должность занимал. Не особо высокую правда, но, всё-таки. Потому и Губер. Что-то там связанное с нефтью и газом. Он так-то в Тюменской области чуть ли не чаще, чем в Кургане обитал. Все по северам мотался.

— Понятно… — пробормотал я, крепко задумываясь. Информация огонь! Будь я у себя в Малиновке уже звонил бы Серому… Ну, пусть не Серому, а самому Князю с докладом. Такие спецы не просто на вес золота, его вес в бриллиантах можно измерять. Договор с подобным союзником перевернёт весь расклад на местном политическом Олимпе… Вот только связи у меня нет и вместо глобальных политических вопросов меня сейчас больше волнует простое выживание.

Договориться до какого-либо плана мы не успели. Из угла Качана раздался его раздраженный рык "Да ты з…ал!" и звуки короткой, но яростной потасовки. Когда мы подошли на место происшествия, охранники уже загоняли Качана в его каморку (причем, действовали они куда уважительнее, чем со мной два дня назад), а на земле валялся с разбитой рожей Курок, с лица которого пусть ненадолго, но сползла его обычная презрительная гримаса.

— Что тут произошло? — спросил я у собравшихся. Ответил мне, как ни странно, Браза.

— Азер дозалупался! — с каким-то скрытым удовольствием просветил он, хотя и покривился при нашем появлении. Но, видимо, констатация факта о огребании Расима (армяне с азерами испокон веков не ладят друг с другом), доставляла ему такое удовольствие, что он решил озвучить её еще раз. Даже таким слушателям как мы.

— Он что, до Качана решил докопаться? — не поверил я

— Да он на всех прыгает! Вообще безбашенный. За ним постоянно охрана следит так-то. А тут как-то не уследили.

— Или им сказали спустить его с поводка, — негромко заметил Арбуз, — после вчерашней выходки Качана.

— Может быть, — похоже, Браза только сейчас задумался об таком варианте событий. — Он же против Шварца вчера пошёл, а тот такое не прощает. Так что, очень даже может быть. Намекнул, чтоб, когда эти двое рядом, как-нибудь послабже следили. А дальше и гадать не надо. Этот придурок, по любому, наскочит… Я не удивлюсь, если в следующем круге Качан, «совершенно» случайноЮ конечно же, на Мосла попадет.

— Так там же рандомно шары выпадают? — подал голос стоящий неподалеку Корней.

— Конечно, рандомно! — тут же охотно согласился Браза. — Никто ничего другого и не говорит. Но, повторюсь, если в четвертьфинале Качан совершенно рандомно на Мосла налетит — я совершенно не удивлюсь.

Мы все, как по команде, повернули головы в сторону вышедшего из своей коморки Мосла, с интересом разглядывающего окровавленного Курка. Надо вам сказать, что Мосол не особо баловал нас своим присутствием. Он был единственным, по настоящему добровольным участником и это чувствовалось во всем.

Пусть его коморка была точно такого же размера как и у остальных, но на этом схожесть заканчивалась. У него единственного было электричество от крохотного генератора (буквально близнеца моих мини-генераторов). Работал телевизор с видиком и, даже, небольшой кондиционер! Следом за ним постоянно таскались две девицы известной профессии. Блондинка и брюнетка. И все воспринимали это как само собой разумеющееся. (Хотя, тут уже мне возбухать не стоит. У меня же тоже Сова в номере живет). К общему котлу во время обедов он не подходил. Еду ему приносили прямо в коморку. И, что-то мне да подсказывает, что его рацион куда разнообразнее нашего. А ещё он постоянно уходил на тренажеры. В одиночку. Пусть это вот тут же, рядышком, но Кержак, ведь, даже, охрану к нему не приставлял. Типа, он же доброволец. Не сбежит. Хотя, и Бразу, и Скотинину, и Куктая пас точно так же, как и всех остальных. В общемЮ послабления были видны во всём. И он воспринимал их как само собой разумеющееся.

На всех остальных гладиаторов он поглядывал свысока. Но, если, тот же Курок смотрел на всех откровенно презрительно, то Мосол поглядывал, хоть и с превосходством, но и с интересом тоже. Правда, интерес у него был такой… Энтомологический. Как к насекомым, которых собирается приколоть иголкой и присоединить к коллекции своих трофеев. Но, при этом, ни с кем не конфликтовал, не бычил, не пытался наезжать на слабых. Он был выше всего этого. Держался особняком. Впрочем, как и Качан. И Скотинина. И, даже, Корней. Все они пытались держаться наособицу. Каждый сам по себе.

А вот тот же Браза время даром не терял. Видимо, нарвавшись вчера на коллективный отпор, он сделал правильные выводы, и сегодня усиленно сколачивал свою собственную коалицию. Он сумел сагитировать цыгана Куктая, наркомана-Геру и Фрика. И, уже в обед, попытался продемонстрировать нам свой союз, наехав на Дона.

Получилось это ровно наполовину. То есть, продемонстрировать-то получилось, а наехать — нет. Стоило мне увидеть как как эта четверка обступает мальчишку, как я сорвался с места, пулей устремившись туда. Возможно, вчера я и протупил, не догадался первым прийти на помощь девчонке, но это была именно тормознутость, а не бесчувственность. Так что сегодня такого не повторится.

Впрочем, и сегодня я первым не был. Как не спешил, но Грека оказался там раньше меня. Впрочем, можно сказать, что мы успели все вместе. Одновременно. И полуминуты не прошло, а за спиной Дона выросли мы, все четверо. Грека, Арбуз, Хиросима и я.