Держи крепче (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 5

— Ты разве не выпьешь с нами? — Харука посмотрела на него со странной надеждой в глазах.

Казума замер на первой ступеньке лестницы. На секунду ему даже стало стыдно — ведь Харука действительно нуждалась в поддержке. Но мысль о том, КТО ждёт его наверху, перевесила все сомнения.

— Слушайте, — он обернулся, стараясь говорить искренне, — вам лучше поговорить о своём, о женском. Без меня. Потому что, честно говоря, я в этих делах разбираюсь примерно как рыба в квантовой физике. Ещё и советов каких-нибудь надаю — только хуже сделаю.

И улыбнулся Харуке:

— Всё наладится, Сато-сан. Ссоры — это нормально. Даже у героев романтических манг бывают трудные времена.

Юкино смотрела на него с подозрением:

— Что-то ты слишком добрый сегодня. И мудрый. Это не заразно?

— Побочный эффект от чтения серьёзной литературы! — он отсалютовал и начал подниматься по лестнице. — Приятного вечера, дамы! И да прибудет с вами сила винишка!

Казума открыл дверь и проскользнул внутрь, готовясь к любым неожиданностям. Но Рин уже сидела на его кровати, листая мангу. На сердце отлегло.

— Я принёс провизию! — прошептал он, показывая пакет. — Правда, большую часть пришлось оставить девчонкам, но нам тоже досталось немного шоколада и…

— Ты такой заботливый, — она улыбнулась, откладывая чтиво. — Особенно с Харукой.

— А, ты слышала? — он смутился. — Просто… она хорошая девчонка. Заслуживает лучшего, чем…

— Чем парень, который не ценит её чувства? — Рин закончила за него.

— Именно! — Казума плюхнулся рядом. — Кстати, вспомнил ту глупость с признанием ей. Ты же в курсе, что это было не по правде?

— В курсе. Твои одноклассницы те ещё болтушки, — улыбнулась Рин. — Но, что насчёт той розоволосой милашки?

— Мияко? Скажем так, она пыталась подбодрить меня ещё в тот вечер, когда я приходил к тебе домой.

— Понятненько, — немного смутилась она.

— Я захватил вино, — вынул он из пакета бутылку красного.

— Ты точно что-то задумал, — лукаво прищурилась Рин.

В комнате было темно — только лунный свет струился через окно, создавая романтичную атмосферу. Казума и Рин сидели на кровати, передавая друг другу бутылку вина. Получилось почти комично — пить прямо из горлышка, как подростки, хотя одна из них учительница, а второй… второй просто впервые чувствовал себя по-настоящему счастливым.

— Знаешь, — прошептала Рин, глядя на луну, — до сих пор не верю, что сейчас здесь. С тобой. Пью вино и чувствую себя такой живой.

— Самый счастливый вечер в моей жизни, — Казума улыбнулся, глядя на неё.

В лунном свете она казалась почти нереальной — растрёпанные волосы, блеск в глазах, лёгкий румянец на щеках. Совсем не похожа на строгую учительницу биологии.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросила она, придвигаясь ближе. — Что-нибудь настоящее. Не про аниме или мангу. Про себя.

— Я… — он замялся. — Сейчас я боюсь проснуться. Боюсь, что это всё сон. Что завтра приду в школу, а ты снова будешь просто Накамура-сенсей, и всё это окажется просто красивой фантазией одинокого хикки.

Рин взяла его за руку:

— А я боюсь, что не смогу больше притворяться. Что когда ты войдёшь в класс, я забуду все свои лекции, потому что буду помнить только эту ночь. Твою улыбку. Твои глаза. Это вино. Эту луну.

— Мы ведь ужасно рискуем, да? — прошептал он.

— Ужасно, — согласилась она. — Но… Я почему-то совсем не боюсь.

Они сидели в тишине, держась за руки, и луна освещала их лица, делая этот момент похожим на кадр из самого красивого фильма о любви. И их губы встретились в медленном, чувственном поцелуе. В нём не было той отчаянной спешки, что раньше — только нежность и тепло. Рин обвила руками его шею, и они мягко опустились на кровать.

Казума осторожно гладил её волосы, наслаждаясь их шелковистостью. Каждое прикосновение было как маленькое откровение. Рин прижалась ближе, оставляя дорожку лёгких поцелуев на его шее, и по телу пробежала дрожь.

— Рин… — выдохнул он.

Она закусила губу:

— Прости…

— Не вздумай останавливаться… мне слишком хорошо, — прошептал краснючий Казума.

Вино туманило разум, делая всё происходящее похожим на прекрасный сон. Её руки скользнули под его футболку, и от этого прикосновения перехватило дыхание. Он притянул её для нового поцелуя, более глубокого, более требовательного. Её тихий стон отозвался во всём теле. Платье Рин задралось, обнажая стройные ноги, и Казума на мгновение потерял способность дышать. Всё было как в тумане — жар их тел, сбившееся дыхание, прикосновения, от которых кругом голова. Он уже смело провёл рукой между её бёдер, к самому сокровенному. Рин выгнулась навстречу его осторожным ласкам, и этот жест был полон такого доверия, что у него защемило сердце.

— Ты уверена? — прошептал он, покрывая поцелуями её шею.

— А ты? — она посмотрела на него затуманенными глазами.

— Я люблю тебя, — вырвалось у него. — Так сильно, что иногда больно дышать.

Вместо ответа она потянулась за поцелуем. Её пальцы слегка дрожали. Волновалась.

Одежда медленно уступала место прикосновениям. Казума целовал её плечи, ключицы, спускался ниже, наслаждаясь каждым моментом, каждым её тихим стоном.

— Ты моё совершенство, — прошептал он, глядя на неё — разметавшиеся волосы, припухшие от поцелуев губы, влюбленный взгляд. — Рин, я…

— Будь нежен со мной, Казума… — она закусила губу. Притянула его к себе, сплетая их тела в единое целое. И почувствовала этот момент единения. Каждое движение было как волна — медленная, чувственная, уносящая всё дальше от берега реальности. Они тонули друг в друге, растворялись, становились чем-то большим, чем просто учительница и ученик, чем мужчина и женщина. Каждый вздох как признание, каждое прикосновение — обещание. Движения становились более страстными, более требовательными. Рин выгибалась, её пальцы впивались в его плечи, оставляя следы — метки их запретной любви. Казума покрывал поцелуями её шею, щёки, губы. Запоминая, впитывая её реакцию, все тихие стоны.

— Я так долго мечтала об этом… — прошептала она ему на ухо, и от её горячего дыхания по телу пробежала очередная приятная дрожь.

— Как и я…

Они двигались в едином ритме, как волны в океане чувств. Любое прикосновение — электрический разряд, очередной поцелуй — словно глоток живой воды. И вот. Пик. Движения становились всё более быстрыми, более отчаянными. Рин шептала его имя как откровение. Казума чувствовал, как реальность растворяется в водовороте ощущений. Её тело выгнулось дугой, пальцы впились в его спину. Наслаждение накрыло их одновременно, унося за грань…

…Они лежали, обнявшись, пытаясь восстановить дыхание после очередного акта любви. Лунный свет ласкал разгорячённые тела, превращая капельки пота в маленькие бриллианты.

— Я люблю тебя, — прошептал Казума, целуя её висок. — И если это сон, я не хочу просыпаться.

Рин прижалась к нему теснее:

— И я тебя…

И устроилась у него на груди, слушая биение его сердца. В этот момент не существовало ни запретов, ни правил, ни завтрашнего дня. Только они двое…

…

Первые лучи солнца едва пробивались сквозь окно, когда Рин осторожно поднялась с кровати. Она посмотрела на спящего Казуму — растрёпанные волосы, умиротворённое лицо, лёгкая улыбка на губах. Он выглядел таким юным и беззащитным, что сердце сжалось от нежности.

Она тихонько достала туфли и сумочку из-под кровати, стараясь двигаться бесшумно, как кошка.

— Решила уйти не попрощавшись? — его тихий голос заставил её замереть.

Рин обернулась. Казума смотрел на неё сонными, но счастливыми глазами.

— Не хотела тебя будить, — прошептала она.

— Больше так не делай, — он улыбнулся. — А то бы подумал, что всё это просто очень хороший сон.

Рин почувствовала, как краска заливает щёки. Протрезвела. Теперь смущалась, как малолетняя девчонка.

Казума поднялся и подошёл к ней, обнимая:

— Я люблю тебя, Рин, — прошептал он ей на ухо.