Держи крепче (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 48

Тишина стала почти гробовой. Даже самые уверенные в себе ученики выглядели так, будто предпочли бы взяться за уборку школьных туалетов, чем пытаться решить это уравнение.

— Выглядит как шифр древней цивилизации… — пробормотал кто-то.

Казума, сидя в своём углу, слегка прищурился, разглядывая уравнение. Он не поднимал руку, не шевелился, просто лениво изучал.

Учитель нетерпеливо постучал мелом по доске.

— Ну что, есть желающие? Или все решили сдаться?

Класс продолжал молчать, пока Азуми, сидевшая позади Казумы, не прошептала с явной провокацией в голосе:

— Ямагути, а ты чего застыл? Где твоя утренняя бравада?

Казума едва заметно повернул голову, бросив на неё взгляд через плечо.

— Просто размышляю, стоит ли мне становиться героем дня, — протянул он с особой усмешкой, что появилась у него сегодня.

— Герой? Скорее, дурачок, если облажаешься, — парировала она, но в хитрых глазах рыжули читался неприкрытый вызов.

Казума хмыкнул, поднял руку и, не дожидаясь разрешения, встал из-за парты.

— Я попробую, сенсей.

По классу прокатился удивлённый вздох. Учитель, казалось, тоже был застигнут врасплох, но быстро спрятал эмоции за маской профессионального безразличия.

— Что ж, Ямагути, вперёд. Покажи нам, на что ты способен.

Казума спокойно вышел к доске, взял мел и начал писать.

— Первый шаг: приведём уравнение к стандартному виду…

Голос звучал уверенно, почти гипнотически, движения — чёткие. По мере того как он продвигался в решении, в классе возрастало перешёптывание.

— Теперь интегрируем фактор производной, чтобы упростить выражение…

Его объяснения звучали так, будто он был не школьником, а опытным преподавателем. Даже учитель математики нахмурился, пристально наблюдая за каждым движением мела, за каждой появляющейся на доске формулой.

— Готово, — Казума поставил жирную точку и отложил мел.

Стояла оглушительная тишина. Все ждали вердикта.

Ямада-сенсей подошёл к доске, изучая решение с неожиданным интересом. Его строгие черты лица слегка смягчились, а седые брови приподнялись, когда он проследил последовательность действий.

«Хм… неординарный подход. Даже я бы не додумался решить это уравнение таким способом. Этот парень… всегда был загадкой, и сейчас он подтвердил, что не так прост, как кажется.»

Учитель повернулся к классу, расправив плечи.

— Похвально, Ямагути-кун. Высший балл за итоговую оценку твой. На экзамен можешь не приходить.

Снова тишина, а затем перешёптывания усилились. Глаза одноклассников сверлили Казуму, но он, казалось, совсем не замечал этого.

— Благодарю, сенсей.

Он развернулся и, не торопясь, направился к своему месту.

Юкино украдкой посмотрела на него, затем быстро отвела глаза. Харука сидела, не отрывая взгляда, и машинально покусывала карандаш. Азуми, опираясь локтем о парту, смотрела с прищуром, пытаясь понять, что же случилось с Ямагути?

Казума сел за свою парту. Лицо оставалось невозмутимым, будто решение легендарного школьного уравнения было для него не сложнее, чем завязывание шнурков.

Вскоре прозвенел звонок. Ямада-сенсей, бросив последний взгляд на Ямагути, вышел из класса, и ученики, наконец, шумно выдохнули.

Дверь снова открылась, и на пороге появилась розоволосая Мияко. Она шагнула внутрь с привычной лёгкостью, но тут же замерла, будто врезавшись в стену, увидев Казуму.

Тот сидел у окна, его тёмные глаза смотрели прямо на неё, но без обычной ленивой мягкости. Это был взгляд хищника, оценивающего добычу, просчитывающего каждое движение.

— Привет, Мияко, — негромко сказал он, но его голос, глубокий и спокойный, пронзил её, как молния.

— Привет, — ответила она, и её собственный голос показался ей чужим, слишком тихим, слишком неуверенным.

Её взгляд, привыкший замечать детали, которые другие пропускали, невольно скользнул по его лицу, и она заметила то, от чего сердце пропустило удар. Под правым глазом виднелась припухлость — небольшая ссадина, почти незаметная, если не знать, куда смотреть. Но для Мияко это было всё равно что красная сигнальная ракета в ночном небе.

«Казума… дрался? Когда? Почему? Он же никогда не ввязывается в драки…»

Потом её взгляд упал на его руку. На костяшках — мелкие потертости, следы, которые невозможно было спутать ни с чем другим. Следы ударов.

«Чем ты занимался эти пять дней, Казума? Действительно болел? Или… что-то произошло? С кем ты дрался? Это совершенно на тебя не похоже…»

Мияко нахмурилась, но промолчала. Слова застряли где-то в горле, превратившись в комок тревоги. Она не знала, как начать этот разговор, как пробиться через эту новую, пугающую версию Казумы. Просто решила вести себя, как обычно, и подошла к Харуке, которая сидела за своей партой, задумчиво глядя в окно.

— Не скучаешь, Хару-чан?

Сато отвлеклась от своих мыслей и повернулась к подруге, губы изобразили лёгкую улыбку.

— О, Мияко. Что-то хотела?

Та покачала головой, розовые волосы мягко колыхнулись.

— Просто поболтать. Слышала про поездку в горы?

Харука кивнула, уже чуть оживлённее.

— Да, староста объявила вчера. Трёхдневная поездка для второгодок и третьегодок. Сказали, что это и учебный выезд, и отдых. Звучит здорово, правда?

— Угу, особенно учитывая, как всех измотала учёба в последнее время, — Мияко улыбнулась, но затем наклонилась ближе и добавила почти шёпотом: — Как думаешь, Казума поедет?

Харука отвела взгляд, слегка кусая нижнюю губу.

— Не знаю. Он только вернулся, и… — она замялась. — Ведёт себя странно. И обычно он отказывается от поездок.

— Ну, надеюсь, в этот раз не откажется. Это может быть шансом…

— Шансом? — переспросила Сато, нахмурившись.

Мияко пожала плечами, но глаза были серьёзными.

— Ты же знаешь, Харука. Школьная поездка — это всегда нечто большее, чем просто поход в горы. Кто-то находит там себя, — она сделала многозначительную паузу, — кто-то решается на важные разговоры… а кто-то просто учится видеть мир и людей по-новому.

Сато взглянула на неё внимательнее, будто пытаясь понять, что именно имела в виду подруга.

— Говоришь так, будто у тебя есть план, Мияко.

Розоволосая хмыкнула с улыбочкой.

— Может быть. В любом случае, будет интересно. Надеюсь, Казума поедет. И что ты решишься наконец поговорить с ним, — мягко поддела её Мияко, поднимаясь со стула.

Харука заалела, но ничего не ответила. Мияко направилась к выходу, бросив взгляд на Ямагути и подумав о том, как эта поездка может всё изменить…

…

День продолжался, затягивая всех в привычный круговорот учебы. После математики пришло время для японского языка и литературы. Учительница, строгая женщина в очках, вошла в класс, элегантно помахивая веером, будто пытаясь отогнать не то духоту, не то собственное недовольство мирозданием.

— Откройте учебники на странице 84, — объявила она тоном, не терпящим возражений. — Сегодня разберём поэзию Басё.

Класс зашелестел страницами. Казума молча листал учебник, вникая в строки старинных хайку. Несмотря на всю свою холодность, внутри он всегда уважал поэзию. Особенно ту, что скрывала горы эмоций за короткими фразами.

"Весна уходит.

Плачут птицы.

Глаза у рыб п олны слезами"

«Басё, старик, ты точно понимал, каково это,» — подумал он, скользнув взглядом по строкам.

Урок тянулся медленно, загустело, оставляя всех в странном состоянии полудрёмы.

Далее по расписанию была химия.

К предпоследнему уроку — истории — ученики выглядели измотанными, как после изнурительной тренировки.

— Сегодня говорим о периоде Эдо. — Учитель истории говорил с таким энтузиазмом, будто сам лично общался с Токугава Иэясу. — Этот период — одно из самых удивительных времён в истории Японии.

Казума слушал вполуха, наблюдая за тем, как ветер играет листвой деревьев за окном. И думал, как странно, что история может быть одновременно такой далёкой и до боли близкой.