Наши уже не придут 4 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 94

Бои идут на границе с Боливией, что заставило её президента, Даниэля Саламанку, начать срочные переговоры с Бразилией и Уругваем.

Бразильские и уругвайские добровольцы в Боливии уже давно, но сейчас речь идёт о полноценном участии.

К сожалению, для Саламанки, воссоздать Тройственный союз не удастся — Аргентина заинтересована в нефтяных преференциях со стороны Парагвая, поэтому кредитовала его на очень большие, по местным меркам, деньги. Точную сумму президент Петру не сообщил, но, судя по оборонным закупкам, речь идёт о полутора-двух миллионах долларов.

От размышлений Столыпина оторвали внезапные и бурные овации от конгрессменов, коими они отреагировали на завершение речи Эусебио Айялы. Тот довольно улыбался.

«Военные новости тут принято сообщать только хорошие — русские гусары заходят на территорию Боливии и уничтожают конвои снабжения и подкрепления противника», — подумал Пётр, вставая со скамьи. — «Айяла, наверное, очень доволен тем, что ему даже не пришлось лично договариваться со мной об участии РОА — к началу его президентства, Гуггьяри уже позаботился обо всём».

Единственное, что его беспокоило во всей этой ситуации — если боливийцы договорятся с бразильцами и уругвайцами, то Парагваю грозит война на два фронта с тремя государствами.

«Нужно ускорять подготовку большого наступления на Санта-Крус», — подумал Столыпин. — «Риски высоки, но преференции, в случае успеха, переоценить просто невозможно».

План, предложенный генерал-майором Беляевым, заключался в отрезании горной части Боливии от равнин. В горах воевать тяжело и боливийцы это умеют лучше, чем русские, но, если отрезать снабжение, воевать в горах и не придётся. Беляев прогнозирует сдачу боливийцев в течение двух-трёх недель. А даже если нет, не будет войны на два фронта.

*4 сентября 1931 года*

— И какое же решение вы выработали, товарищ генеральный секретарь? — поинтересовался Калинин.

Внеплановое заседание Президиума ВС СССР началось в девять тридцать утра, по запросу Аркадия.

Причина суеты одна — июльское наводнение на юге Гоминьдановского Китая. Янцзы, Хуайхэ и Хуанхэ вышли из берегов и начали сеять хаос и разрушение.

Поначалу в СССР никто не удивился — подумаешь, наводнение, а вот когда счёт жертвам пошёл на десятки тысяч…

Это катастрофическое наводнение случилось, как говорят, из-за двухлетней засухи, начавшейся ещё в 1928 году. Эта засуха затронула не только Китай, но и Европу, и СССР — проблемы начались у всех.

О наводнении в Китае Аркадий по прошлой жизни не знал, но вот о засухе слышал и понимал её немаловажную роль в голоде 1932–1933 годов.

В голоде, в его прошлой жизни, было принято винить исключительно советское руководство, зачастую лично Сталина, но то, что в 1931 году в СССР были наводнения, вызванные ровно теми же причинами, что и в Китае — за зиму 1930-го года выпало аномальное количество снега, было принято опускать, как маловажный факт.

Всё это снизило урожайность, из-за чего в уязвимых регионах начался голод. И в это время началась коллективизация, в самый неудачный момент из возможных. Но если допустить, что советское правительство и лично Сталин сделали это намеренно, то придётся допустить наличие у советского правительства и лично Сталина экстрасенсорного дара ясновидения, потому что предсказать засуху и голод иным способом было невозможно.

Но ещё более непонятно следующее — «чтобы что?»

Какой смысл был целенаправленно устраивать голод? Чтобы что?

«Это был факап, а не злой умысел», — заключил для себя Аркадий. — «Это бритва Хэнлона, (1), а не какие-то злые большевики, которые потом вдруг всё осознали и начали гнать в пострадавшие регионы составы с зерном».

Сам он предвидел, точнее, знал, поэтому голода не случилось — логистические маршруты в уязвимые регионы налажены уже лет семь как, а государственные продовольственные резервы самые большие в мире.

Впрочем, из-за сельскохозяйственных артелей и коммун, работающих по всему СССР, являющих собой очень крупные коллективные хозяйства, сильно много зерна отгружать не пришлось — по состоянию на начало августа 1931 года израсходовано лишь 7,3% запасов госрезерва. А Аркадий ожидал, что они потратят минимум половину.

В пострадавшие регионы было отгружено около 400 тысяч тонн зерна, тогда как в госрезерве хранится 5,5 миллионов тонн. Ежегодно, в процессе хранения, теряется 4,1% зерна, из-за технологического несовершенства хранения, но каждый год этот недочёт устраняется за счёт урожая.

— В качестве временного решения мы безвозмездно отправим на юг Китая два миллиона тонн зерна, — произнёс Немиров. — Товарищ Чичерин уже наладил контакт с Чаном Кайши, поэтому скоро в Гоминьдановском Китае появится советское посольство, через которое мы и наладим поставки зерна.

— Почему только сейчас? — нахмурил брови Калинин.

— А потому, что к началу всех этих событий на юге Китая, мы не успевали оценить влияние засухи и наводнений на нашу собственную продовольственную безопасность, — ответил за Аркадия Сталин, председатель СНК. — Теперь мы уверены, что народ СССР в безопасности и голода точно не будет, а это значит, что мы можем позволить себе эту щедрость за народный счёт…

Он относится к подобной международной благотворительности негативно, чего не скрывает. У него в этом есть сторонник — Анастас Микоян, состоящий в Президиуме.

— Это имеет огромный репутационный потенциал, — произнёс Аркадий. — Польза от этого шага — недвусмысленный сигнал пролетариям всего мира. Ни одна буржуазная страна в мире никогда не оказывала другой стране помощь в таком объёме — мы будем первыми. И когда мы растиражируем эту благотворительность, в чём нам, невольно, поможет Гоминьдан, весь мир узнает, что мы последовательны в своих мирных намерениях.

— Одной рукой мы дарим зерно нуждающимся, а другой продаём оружие всему миру, — произнёс Микоян. — Пролетарии не знают, что и думать о нас…

— И всё же, мы должны работать на репутацию, — покачал головой Немиров. — Впрочем, решать Верховному Совету, а не мне.

— А что прикажете делать с беженцами? — спросил Михаил Иванович Калинин. — Николай Александрович выражает серьёзную обеспокоенность положением дел с тифом и холерой — в Китае свирепствует эпидемия. Не затронет ли она нас?

— А что он предлагает? — поинтересовался Аркадий.

— Он предлагает организовать фильтрационные лагеря в Маньчжурии, — ответил председатель ВС СССР. — Что-то говорил о двухнедельном либо трёхнедельном карантине — чем дольше, тем лучше. Но это всё очень серьёзные траты, а у нас индустриализация в самом разгаре…

— Потенциальные выгоды от этого гораздо больше, — покачал головой Немиров. — Это всё рабочие руки, талантливая молодёжь, опять же, репутационная выгода для СССР — не отвернулся, поддержал и, тем самым, спас.

— А что мы будем делать с этими рабочими руками? — спросил Сталин. — У нас их и так много.

— Не надо, Иосиф Виссарионович, оперировать таким понятием, как «много», — попросил его Калинин. — Есть регионы, до сих пор испытывающие острую нехватку квалифицированных кадров. Если мы распределим новую рабочую силу по имеющимся мощностям, это позволит рациональнее использовать высвободившиеся квалифицированные кадры. Это точно поможет индустриализации.

— Верно, — согласился с ним Немиров. — Этим я и руководствуюсь, когда предлагаю потратить наши средства и ресурсы на помощь беженцам. К тому же, вне зависимости от нашей воли, они будут идти на север — ведь в Гоминьдановском Китае уже сложилось мнение, будто бы в Китайской ССР жить лучше и легче.

— Мне докладывают, что в страдающих районах уже замечены случаи детоубийства и каннибализма, — произнёс задумчивый Дзержинский. — С этической точки зрения я полностью поддерживаю предложение товарищей Немирова и Калинина. Возможно, стоит организовать и централизовать процесс эвакуации беженцев из страдающих от наводнения районах. Предложение товарища Семашко я тоже полностью поддерживаю — трёхнедельная фильтрация беженцев поможет и моей профильной деятельности.