Борода из ваты – пули из серебра. Том 1 (СИ) - Северный Михаил - Страница 66

— Вы конечно поражаете своим ярким языковым запасом, — улыбнулся Касьян. — Помню, как мы познакомились и вы сказали…

— Короче, Спикер. Не нужно передо мной рисоваться, я знаю, что язык у тебя подвешен где нужно, — иначе ты бы сейчас не сидел в этом кабинете, хоть и полуразрушенном. Умеешь как болтать, так и подлизывать кому нужно. Так вот, сейчас самое время начинать ублажать меня.

Она выставила вперед ногу, как будто приглашая Касьяна облизать ей сапог до блеска и он улыбнувшись затянулся так глубоко как смог.

— Итак, что мы имеем. Пьеса «Атака на АЗС № 13». Премьера завтра в Центральном театре. В девятнадцать нуль-нуль. Факт? Факт. Автор пьесы некий Андреев М. Г. ВЫ в курсе кто это?

— Не хожу в театр, — огрызнулся Фольклорист. Она внимательно слушала Касьяна. — Предпочитаю книги.

— Я тоже. Поэтому поискал это имя в театральных справочниках и не нашел. Это или псевдоним или у нас дебютант, что более вероятно. Тем более в рекламе обозначено, что пьеса написана очевидцем. Вот режиссер вполне реальный. Некий Эдуард Бочинский. Не звезда, пара местечковых премий, но премьеры постоянно. Человек работает и это видно. Что нам это даёт?

— А хрен его знает, — буркнула Фольклористочка и огляделась в поисках стула, ей становилось скучно.

— Вот и я о том же. Огромная рекламная компания, ярлык «по реальным событиям», известный режиссер, и скорее всего завтра будет аншлаг. Судя по вашей реакции резонанс у пьесы уже огромный, а актеры ещё даже не кланялись с подмостков.

— Нужно позвонить Бочинскому и выяснить, что происходит, кто автор, и что вообще будет показано в пьесе, а потом делать выводы. Где мой телефон?

Они одновременно посмотрели на расколотый аппарат под окном и вырванный с корнем из стены провод и девушка пожала плечами.

— Распорядись, чтобы слуги принесли новый.

— Я уже звонил. И Бочинскому и директору театра. Как его там? Соловьев. И ничего. Молчат как рыбы. Мои аргументы оказались слабы против театральной конспирации. Может стоило бы вам позвонить и представиться.

— Давай телефон…

— Вот только я уверен, что всё это зря. Не скажут они, а рычагов давить на интеллигенцию нет ни у меня ни у вас. Вот если бы они были нечистой крови. Тогда да. А так. Коммерческая тайна. Ничего личного, просто бизнес. Не могут они раскрыть интригу и не сделают этого.

— Очень интересно, — сказала девушка и с грохотом поставила стул перед Касьяном, стул пошатался и за неимением четвертой ножки рухнул на бок. — И что дальше, нечистый?

— Чем хороша власть, так это тем, что тебе пытаются угодить на всякий случай. Вот и директор отблагодарил меня двумя билетами на премьеру. Говорит, что хорошие места. Забрать на кассе завтра бесплатно. Сказать тетеньке «Отдел по контролю. Два билета» и она все сделает в лучшем виде.

Он затянулся и ждал ответа, кайфуя. Фольклорист молчала.

— И? — сказала она — Чего ты хочешь сказать, долбоеб?

Он вздохнул.

— Для образованной женщины вы очень много материтесь. Готовьте свой лучший выходной костюм и наточите кинжал до остроты лазера. Завтра мы идем в театр.

2

Джекки тупо уставилась на картинку Центрального театра, которую пыталась сложить из пары сотен миниатюрных кусочков. Само здание можно было рассмотреть на коробке или подойти к окну и лицезреть его фасад. Детская игрушка на самом деле взрывала мозг, настолка была сложной. Джекки уже и выспалась, и покушала, и покурила, и даже нашла у Эдуарда в шкафчике немножко коньячку, а кусочки театра не хотели вставать на свое место, хоть разорвись. Непризнанный «драматург» дрыхнул в соседней комнате и помогать не спешил. Да и толку от этой пьяни и гения литературы мало будет. Вчера так нажрался с хозяином, что испортил коридор своей непереваренной едой и лоб разбил об угол шкафа. Так весь в кровушке и заснул, не раздеваясь. Даже заходить к нему неохота, вонь там стоит непереносимая. Джекки уже хотела смахнуть пазлы на пол одним махом, да еще и попрыгать на них, когда дверь открылась.

— Првт, — промямлил Гоголь. Вид у него был помятый и это ещё мягко сказано. Волосы на голове торчат в разные стороны, шея, подбородок и футболка в мерзких объедках, ширинка расстегнута и только один носок на правой ноге.

— Здарово, — ответила Джекки и вернулась к своим пазлам. — Фуу. Иди умойся, что-ли.

Он послушно проковылял в сторону ванной и с грохотом завалился туда. Слышно было как включил воду, как споткнулся и свалился на кафель, как с трудом вставал и скинул пару баночек.

— Еще горло себе бритвой случайно перережет, — пробурчала Джекки и встала. Вообще-то волонтер из нее никакой, да и мужиков она не любила. Отец пил, заставлял готовить, стирать свои обосраные трусы и вытирать срач, оставленный собутыльниками после ночей пьянок. Собутыльники сюсюкали когда он был еще в сознании, пинками выгоняли ее из комнаты, когда батя «вырубался», и пытались приставать еще позже, но быстро получали по мордам. Зато родные братья пи-ды уже давали ей основательно. Старшой Ванька сейчас в тюрьме за ограбление, младший Петруха там же только за наркоту. Или он в психушке на Пятницкой? Не важно, главное что далеко и надолго.

Первый ее мужчина был нежен только поначалу, потом бил, насиловал и вообще оказался редкостным ублюдком. Это даже братьям не понравилось. Вчетвером они отправились на рыбалку с ночевкой, а вернулись уже трое. Неудачник утонул, затянуло каким-то злым течением под воду и не успели спасти. Менты не верили и долго всех троих мурыжили допросами, доказать так ничего и не смогли — пришлось отпустить. Тело так и не нашли. Наверное унесло — течение сильное в том месте, а девушке жить стало полегче пару лет.

Потом были еще пара неудачных попыток завести мужика, но так и не сложилось у нее с сильным полом. Джекки стала злобная, саркастичная и грубая. Её боялись и за глаза называли Черной Вдовой. Что это значит она не понимала, но догадывалась. Типа все мужики дохнут рядом. Ну и хорошо, туда им и дорога.

Потом она сошлась с нечистым, для пробы. Ну а что, если с нормальными не получается, то может она особенным предназначена? Тем более они не сильно и отличаются от своих, да и в постели лучше дёргаются. Костя был не то что бы красавец, но когда прикасался к ней, как будто множество молний мягко били сквозь тело. Встречались они долго и парень даже познакомил ее с родителями, может быть все и закончилось хорошо, если бы Костя не пропал. Однажды он вышел за сигаретами и не вернулся. Никогда. Родители его тоже изменились и девушку из дома выгнали. Отношения разорвались раз и навсегда, а Джекки невзлюбила «нечистых», как раз тогда появилось это прозвище. Человеческое общество назад ее принимать тоже не спешило. Встречавшихся с нечистыми стали называть «мразями», подстилками, войлоком и кончитами. Не в лицо, не открыто — но злоба и ненависть чувствовались все сильнее и сильнее. На работу её не брали даже продавщицей, батя сдох, старшой сидел в тюрьме, а Петруха на порошке и жизненная дорога шла с ускорением вниз. Потом она встретила Пулю и он привел ее в ОКН. Жизнь налаживалась. Как единственную женщину-бойца в организации ее обхаживали и носили на руках. Она никогда в жизни не была так счастлива, пока не попала на ту злополучную заправку. Что за жизнь у нее? Только выйдешь на белую сторону и не успеешь привыкнуть к свету, когда проваливаешься во тьму. И вот сейчас она снова шла по черной полосе и вытянул её на белую странноватый интеллигент Гоголь, который своими пьянками может опять загнать их во тьму. Чертовы мужики, как они уже задрали!

Она распахнула дверь ванной и остановилась на пороге. Гоголь обнимался с унитазом и что-то грубо в него кричал.

— Фу, как не культурно, — она зевнула. — И хочется вам заниматься этими утренними обнимашками? Вчера было хорошо, сегодня хреново?

— Заткнись, — простонал бедный Гоголь, отплевываясь в глубины белого друга.

— А ещё писатель. Смотреть противно. Дашь автограф? Или позвать журналистов для фотосессии? Писатель и его белый друг? Что скажешь Гоголь или как там тебя?