Борода из ваты – пули из серебра. Том 1 (СИ) - Северный Михаил - Страница 46

— Не отставай, — сказал дед, оглянувшись, — он не любит чужаков.

5.

Из-за широкой спины деда толком ничего видно не было, а он встал, загородив свет, и не двигался, только голову склонил в почтительном поклоне. Фома переступил с ноги на ногу холод уже брал своё и крепче схватил космонавта. Попытался заглянуть через плечо деда: с одной стороны, с другой, но видно было плохо. Там точно была пещера и она была широкая. Всё. Конец информации. Дед выпрямился и прошел дальше, открывая шикарный вид.

Да, это была тайная ледяная комната. Пещера под землей, которую кто-то вырыл и спрятал от глаз долой. Пол пещеры покрыт льдом как на стадионе, а в центре стадиона постамент и на нем стеклянный гроб. Стенки ящика расписаны рунами и снежинками. Фома поёжился, но не от холода. Скорее это был страх или отвращение. В гробу лежал человек.

— Подойди, — сказал лысый и первый подошел к возвышению. — Склони колена.

Фома замер, не в силах согнуться. Не холод, а страх заморозил его суставы не давая двигаться. Существо в гробу не выглядело мёртвым, скорее наоборот. Стоит открыть крышку и оно оживет, откроет глаза и посмотрит на него, жутко ухмыляясь.

Лысый уже сидел на коленях, уткнувшись лбом в пол перед собой и что-то бубнил. Фома попытался сесть, но колени не слушались, поэтому пришлось рассматривать существо в гробу. Это определенно был человек. Старик, но не такой как Мороз, а намного старше. Длинная борода вытянулась до колен и обвивала их. Чёрные и очень длинные волосы практически спрятали лицо, оставив только глаза. Одет он был в белую рубаху с длинными рукавами, украшенную вышивкой, на ногах белые льняные брюки и неожиданно валенки.

— Склони колена, — прошипел Мороз. Он обернулся и не вставая показывал Фоме, что нужно сесть, — давай, давай.

Крышка гроба скрипнула. В тишине звук ударил плеткой по спине лошади — резко и громко — Фома сам не заметил, как рухнул оземь, чуть не разбив коленки (в его возрасте такие трюки опасны) и склонил голову так что шея заболела. Страх накрыл его с головой быстро, как тень ночи плотно накрывает землю. Если бы страх был водой, то его только что облили из ведра с ног до головы и страх капал с его одежды, с его волос и промочил одежду насквозь так, что он дрожал от холода.

— Крепче держи космонавта. Тогда он тебя не тронет. В крайнем случае поднеси ему игрушку, как дар.

Фома задрожал ещё сильнее, его трясло как при высокой температуре и он даже не мог скрыть эти конвульсивные дёрганья, а лысый начал монотонно напевать.

'Карачун! Карачун! Прийди, беду от внука отведи!

«Карачун! Карачун! Прийди в этот дом, но не трогай живущих в нем!»

Он продолжал молиться и Фома молился тоже. Он просил молча, но надеялся что его услышат: «Не убивай меня, Карачун! Не дай сойти с ума, дай выжить и отомстить! И если виноват Мороз, то дай мне огромную раскалённую кочергу!»

6.

Мёртвая тишина пугала смрада, больше чем смертоносные выстрелы. Касьян не возвращался, и череп пустовал. Мёртвый урод, который стоял столбом за спиной, тоже зловеще молчал. Тишина бесила. Атака на дом прекратилась и в прихожей было тихо. А ещё дед с человеком замолчали там внизу. Страшно неудобная тишина, которую нарушало только тиканье часов с кукушкой.

— Эй! — крикнул череп, — Эй, где вы все подевались! Эй, ты! Снежный ангел, что происходит?

Он не видел как Женька-мертвец пришел в движение. Заблестели глаза неестественным синим цветом, голова повернулась осматривая помещение, взгляд опустился вниз на руки, на молоток, который он держал в руке. Женька повёл головой, разминая шею, и в тишине дома раздался громкий, как выстрел, хруст.

Смрад замолчал, прислушиваясь.

— Ангел?

Тень взлетела на полу, вытягиваясь в длинный черный отросток с крестом на конце и когда она опустилась смрад успел понять, что это летит рука с молотком. Потом он ушел на перерождение. Женька — синие глаза — мертвец безразлично смотрел на последствия удара. Череп раскололся на две половины: одна покатившись на край стола упала вниз и покачивалась там, зияя пустой дырой. Вторая качалась на столе, притворяясь пепельницей. Ангел отвернулся, забыв о смраде, и пошел к выходу. Дойдя до прихожей отшвырнул попавшуюся под ноги обувь и встал в круг. Подёргал за веревочную лестницу, все еще свисавшую сверху и посмотрел туда, где ярко по-зимнему светило солнце. Улыбнулся и прикрыл глаза.

«Сколько лет — сколько зим» — пробормотал Женька — Карачун и вытянув руки по швам взлетел ракетой вверх, только изморось осталась, там где ступал он.

7.

В склепе выла пурга. Она завывала мордами тысячью волков, свистела, вопила, била по нервам и крутила снегом, засыпая заживо.

Фома выпрямился, собираясь противостоять зиме, собираясь бороться и не замерзнуть здесь как последний бомж. Он вскочил на ноги решительным богатырем и замер. Ничего этого не было. Ничего что он слышал. Не было этого ужасного природного воя ветра и снега. Не было сбивающих с ног порывов, не было сугробов, гроб не замело с горкой и Мороз всё также склонив голову сидел перед ним на коленях.

«Морок, — подумал Фома. — Обман. Нечисть шалит, » — и пошатнулся от накатившей слабости. Лысый обернулся, посмотрел на него, всё понял и встал. Вокруг выл ветер, от его напоров содрогались стены, грозя обрушиться в склеп под давлением тонн снега, но на самом деле не было ничего. Иллюзия.

Дед встал на цыпочки и заглянул в гроб, в котором все ещё лежал черный старик. Дед долго всматривался в него и наклонился почти прижавшись к стеклянной крышке губами. Так и не получив чего хотел он выпрямился и посмотрел на Фому.

— Идём человек, идём наверх. У нас еще много дел.

8.

Снег шёл уже час и только усиливался, хотя прогноз погоды обещал день ясный без осадков. Обманул, и деревья на поляне уже прикрыли верхушки белыми шапками, а ветки белыми рукавами. Тучи закрыли небо своими чёрными спинами, спрятав недавно яркое солнце, теперь только изредка лучи выбивались на поверхность. Сильно потемнело вокруг, заставив военных напрягать зрение рассматривая колодец в перекрестья прицелов.

Пауза затянулась, и даже Касьян Мощный устал держать свою маскировочную сеть на парнях. Сам он с кем-то в палатке очень громко общался и поэтому не заметил человека, покидающего Лежбище.

За край колодца ухватились руки и потянули за собой тело человека. Он напряг мускулы и перевалившись через край грузно упал на землю, ударившись плечом.

— Стой! — крикнул Алешка, он первый заметил человека и среагировал тоже первым, — Ручки вверх, поднимаем!

9.

Черный человек медленно поднимался. На него было нацелено с десяток стволов, красные кружки лазерных прицелов бродили по телу — искали свободное место, а он не замечая этого этого начал раздеваться, приговаривая: ‚Жара, спекотно-то как. Не нравится'. Снежинки падали на обнаженное тело и таяли, человек высунул длинный язык и поймал пару звездочек, втянул их в себя и прикрыл от удовольствия глаза. На него смотрели десятки пар глаз, а человек на них не смотрел. Просто хорошо. Просто зима.

— У него живот разрезан, — пробормотал Алешка, но его никто не услышал, — крест на крест. Это не человек. Я где-то то читал про этих. Как же его. Как их называют…

Он огляделся в поисках бригадира, но как назло не нашел. Тем временем человек из колодца уже был раздет по пояс и хватая снег пригоршнями растирал его по телу. Улыбался, фыркал и плевался, а тело его краснело и разрезы пульсировали как вены. Ветер усилился, и волнами носил снег по земле, кидая в лица солдат, лишая их зрения. Солдаты чертыхались и ежились, оглядываясь в поисках бригадиров или хоть кого-то кто отдаст приказ.

10.

Дед проскочил коридор быстро, в два раза быстрее чем шёл в ту сторону. Подождал отставшего Фому и когда тот выскочил в подвал поднял елку, запечатав секретный ход.

— Следы, — сказал запыхавшийся Фома. Холодный пол подвала теперь был усыпан мелким снегом, снег лежал между банок, на банках, лед на полках, вишневый компот замерз, пара литровых консерваций лопнула, разбросав содержимое на стеклянных соседок. Дорожка из снега и льда уверенно вела от ёлочки и продлившись по ступенькам тянулась наверх, в дом.