Оперативный простор (СИ) - Дудченко Евгений - Страница 39

— Ну мне можно этого не опасаться! — Улыбнулся Ойген. — Я гражданин Венедии!

— ⁈

— Просто работаю инженером на Венд Мотор в Шверине.

— О! Коллега! — Обрадовался Франк. — Тоже инженер, только горный. У нас в Сааре полно угля. Правда в последнее время, отрасль переживает не лучшие времена. Всё конкуренция с Российским углём, который дешевле. А у нас за ним приходится зарываться глубоко под землю. И хоть его ещё полно, но скоро, эта отрасль в Сааре накроется медным тазом, нерентабельно! Да ещё зелёные гадят и законодатели. Так что мне, сам Бог велел валить из страны! Хорошо что в Унии нет алиментов, не так страшно будет заводить новые отношения!

— Это да! — Кивнул Ойген.

В Унии, с подачи российского императора, алименты были окончательно ликвидированы. Теперь, на всех детей государством выплачивался один прожиточный минимум не зависимо от достатка родителей. Одновременно, у женщин было выбито очередное основание для развода и паразитирования на детских алиментах, выкачиваемых из богатых мужчин. Алименты были полностью ликвидированы как класс! И это, как бы не казалось парадоксальным, только укрепило семейные отношения.

Глава 16

Идеология имперского строительства

Всё таки мне удивительно повезло с попаданством. Никакого тебе превозмогания, борьбы с непониманием ближайшего окружения, саботажем собственных структур. Мне досталось крепкое наследство которое требовалось просто не пролюбить и очень вменяемый государственный аппарат не страдающий целым букетом комплексов, в первую очередь собственной неполноценности и смотрящий в рот представителям Запада и жаждущий его признания. Отчасти, венеды сами принадлежали к Западной цивилизации, но со здоровой такой долей Восточной, а именно русской, привносящей в неё особый колорит. Немцы в венедском компоненте не давали скатиться национальным элитам в преклонение перед Западом, так как были его частью, а у русских не было на то особых причин, так как Венедия ничем не уступала по уровню жизни ни одному из соперников и при этом, ощущала себя частью могучей русской цивилизации олицетворяемой Советским Союзом. Распад последнего, ничуть не поменял общий настрой. Напротив, появилась надежда на воссоединение, которому теперь не мешали идеологические барьеры. Плюсом, Венедию не коснулась чума денацификации, превратившая со временем гордых тевтонов в бесхребетных слизняков не способных защитить своих женщин от посягательств инокультурных паразитов. Более того, здоровый национализм в Венедии цвёл вовсю, разгораясь всё ярче и ярче, на фоне того, что творилось с мультикультурализмом в Европе.

Всё что мне требовалось, направить могучую энергию тщательно пестуемых, серьёзно милитаризированных государственных структур в нужное русло. Естественный и решительный шаг, на который, почему то не решалось Венедское руководство, прежде всего, в лице её короля традиционно выступавшего главным драйвером государственной политики. Надеялись, время работает на них. Нужно лишь дать время враждебным политикам себя покрепче дискредитировать и всё само упадёт в их рачительные руки.

Не упало бы! Я точно это знал. Дискредитировавшие себя власти, завели бы всё в окончательный ужас и развал, шлифуя реальность оголтелым пиаром и пропагандой. В результате, Венедия бы если что то и получила в финале, так только руины былой империи терзаемой ордами дикарей наводняющих что Россию, что Германию с Юга и Востока. Война на Украине прекрасно продемонстрировала полную невменяемость как Западных, прежде всего Европейских элит, так и Российских продолжавших воровать и грабить, когда пушной зверёк уже стучался к ним в двери. Что те, что эти, прямо работали против своих народов проводя скрытый геноцид. К тому же, вовсю склоняли и саму Венедию. Процесс был нетороплив и постепенен, но тем он был и страшен, что почти незаметен и как бы естественен.

Мои действия, видевшего к чему это всё приведёт много позже, серьёзно ломали игру Западным кукловодам. То, что я при этом мог полагаться на полностью готовую идти тем же путём, что наметил я, венедскую управленческую элиту, было несказанной удачей. Здоровый национализм, что немецкой, что русской компоненты, старательно пестуемый мной, гарантировал в значительной степени от предательств. Мои соратники, значительную часть из которых я перетащил из Венедии и Финляндии, были так же убеждёнными Державниками. К тому же, я вовсю старался, что бы финансовая сторона их личного благосостояния, никоим образом не беспокоила моих людей. Щедрые подарки и премии, сыпались на моих управленцев обильным водопадом повышая и без того кипучую энергию.

А вот местное чиновничество и элиты, пришлось изрядно подчистить, слишком далеко зашло разложение. Но, мало по малу и из местных выстраивался действенный аппарат. За годы существования Фагоцитов и Армии Немезиды, с Русскими общинами, которые вовсе не были заброшены, удалось сформировать неплохой пул идейных управленцев и контролёров. На всю Империю, одних венедов и финнов, мне бы просто не хватило, да и было бы это неправильно. Зато, взаимная конкуренция, здорово так мотивировала к ударному труду.

Параллельно, шло выстраивание новой имперской идеологии. Отсутствие оной, все вменяемые люди прекрасно понимали — идиотизм! Тут пришлось изрядно поработать. То что было в Венедии до того, хоть и было похоже на требуемый вариант, всё же не совсем подходило. Размеры, разнообразие населения королевства и соответствующие амбиции, были мелковаты для настоящей, огромной империи раскинувшейся на два континента и ясно было, на этом, не собирающейся останавливаться.

Как и в Венедии, русские были признаны государствообразующим народом с пусть и небольшими, но привилегиями. Любая русофобия строго каралась законом, а вот прочий национализм, выжигался просто калёным железом. Особенно пристальное внимание уделялось всяким этнонациональным группам и не дай бог им было совершить какое то уголовно наказуемое деяние — мгновенное обвинение в создании этнокриминального сообщества с жесточайшими карами. Всякие мутные религиозные учения резко почувствовали себя очень нехорошо, а их проповедники заселили казённые дома на северах. Я собирался строить светское развитое, высокообразованное общество и всякие религиозные отморозки, мне были совершенно не нужны. И не важно, чему они конкретно поклоняются, кресту, полумесяцу, или шестиконечной звезде. С бородатыми дикарями, замоташками, и пейсатыми, мне было не по пути.

А вот фантасты, футурологи, инженеры и учёные, должны были составить основу моей идеологической элиты. Мне требовалась система, которая будет создавать человека-творца, а не профессионального потребителя, или малообразованного мракобеса, который только и может что смотреть правителю, или попу в рот, не способный сам ни понять, ни сформулировать идею или отличить хорошо, от плохо, без того, чтобы посмотреть в Святое писание, или обратиться за разъяснением к начальству. Пожалуй, это было самое сложное в моей работе. Советский Союз, за 70 лет, так и не смог справиться с этой задачей, хоть и был предельно близок.

Всё упиралось в образование и личный пример элит. И если с последним, у нас было более менее прилично, то с первым, было ещё работать и работать. Слишком уж запущенной оказалась система образования в которой с Советских времён доминировала идея, что учитель не должен зарабатывать много. А на маленькие, а потом и вовсе нищенские зарплаты, настоящих профессионалов, кто только и мог вырастить настоящих, образованных людей, было не заманить. Да и перекорёжили сам учебный процесс за последние десятилетия знатно, словно специально выстраивая его так, что бы как можно меньше у ученика оставалось в голове и как можно сложнее была подача материала для усвоения. На Западе, кстати, тоже с этим были проблемы — жуткая фрагментарность образования не дающая целостной картины. Да ещё, это толерантное ориентирование на самых слабых, излишне трепетное отношение к ученикам, отчего многие, там до четвертого — пятого класса не умели читать и писать. Жуть!