Проект «Валькирия» - Трофимов Ерофей - Страница 10

– Я согласна, – еле слышно произнесла она, опуская голову, чтобы спрятать навернувшиеся слезы.

За что? Этот бессмысленный вопрос не давал ей покоя. Она отлично понимала, что, даже получив на него ответ, она не сможет ничего изменить, но так хотелось… Хотелось услышать, в чем ее вина, и что она сделала такого, за что можно наказывать так жестоко. И словно услышав ее мысли, он, устало вздохнув, добавил:

– Вы удивительно невезучий человек. Одна из тех, кого сломала система. Но мне очень хочется верить, что, потеряв все свои исходные данные, вы потеряете и свое невезение. А мы вам в этом поможем. Работайте. Скажу вам по секрету, я вполне допускаю, что у вас будет шанс отомстить этой системе. Ведь вы хотите этого?

– Да, – прохрипела она, сообразив, что ей предлагают.

А предложили ей немало. Как минимум со временем она сможет посчитаться с теми, кто сломал ей жизнь, приговаривая к тюрьме только за то, что она решилась защищать свою честь и жизнь. В этот момент ее словно подменили. Плечи расправились, шея выпрямилась, а взгляд сверкнул дикой, нечеловеческой ненавистью.

– Однако, – удивленно покачал мужчина головой, заметив этот взгляд. – Кажется, еще не все потеряно. Я знал, что вы поймете меня.

– Я готова работать. Но и вы не забывайте своего обещания, – произнесла она и, не дожидаясь команды, встала со стула.

Шагнувшие было к ней охранники замерли, увидев безмолвную команду хозяина кабинета. Склонив голову в легком поклоне, она развернулась и плавным, чуть ли не танцевальным шагом направилась к двери. Удивленные охранники посторонились, пропуская ее к дверям. Шагая по коридорам комплекса, она сосредоточенно думала о том моменте, когда сможет заглянуть в глаза полицейским, судебным приставам и судьям, сломавшим ей жизнь.

С того дня ее жизнь круто изменилась. Каждый день она заставляла себя работать как проклятая, покорно подставляя вены под иглы медиков и впитывая все предоставляемые данные, словно губка. Из спортзала она выползала буквально на четвереньках, мечтая умереть прямо на полу в коридоре, но каждый день возвращаясь туда снова. Даже ведущий специалист проекта, названия которого она так и не узнала, мрачный сухарь, только удивленно крутил головой и одобрительно кивал, всматриваясь в результаты ее тестов.

Когда дело дошло до обучения при помощи гипнофона, она выдала такие результаты, что мужчина, с которым она говорила в кабинете, снизошел до еще одной встречи с ней, лично придя в отведенную ей камеру. Присев на привинченный к полу табурет, он быстрым взглядом окинул помещение и, чуть улыбнувшись, сказал:

– Мне сообщили, что в вашей группе обучаемых вы стали лучшей по всем параметрам. Должен признать, меня это очень радует. Но и вместе с тем настораживает. Откуда такое рвение?

– Не понимаю, чему вы так удивились, – пожала она плечами. – Вы сами пообещали мне возможность отомстить. Я, в свою очередь, дала согласие на сотрудничество и стараюсь честно выполнять свою часть сделки. Так что вас не устраивает? Или это была только морковка для осла?

– Нет. Я вас не обманывал, – ответил он, но поспешность его ответа ее насторожила.

– Вы уверены? – с едва заметной угрозой в голосе спросила она.

– Конечно. Я просто не сказал, что это будет не сразу. Но, надеюсь, это не станет препятствием.

– Боюсь, вам придется дать мне гарантию, если хотите, чтобы все оставалось так, как есть, – подумав, ответила она.

– Гарантию?! Какую?! – спросил он, явно растерявшись.

– Насколько мне известно, каждое обучение заканчивается экзаменом. Испытанием, где ученик доказывает свое право на дальнейшее существование в профессии.

– Интересно. И к какой же профессии вас готовят, по-вашему? – спросил он с явным интересом.

– Киллеры. Вы готовите группу убийц, способных решать самые сложные задачи.

– И с чего вы вдруг пришли к таким выводам? – не унимался он.

– А для чего тогда нас обучают стрелять, владеть холодным оружием и драться так, как не дерутся даже самые отчаянные заключенные в тюрьмах? Я не говорю уже про другие навыки.

– Хорошо. С этим я могу согласиться, – помолчав, кивнул он. – Так каких же гарантий вы от меня хотите?

– Моим экзаменом будет устранение одного из тех, кто сломал мне жизнь. Кто именно это будет, решать вам. Мне все равно. Но если вы этого не сделаете, я найду, чем ответить на ваш обман.

– А вам не кажется, что вы не в том положении, чтобы ставить мне условия? – мрачно поинтересовался он.

– Это не будет продолжаться вечно, – равнодушно пожала она плечами. – В конце концов, что вы теряете? А приобрести можете многое.

– И что же это? – саркастически усмехнулся он.

– Моя полная лояльность. И не ко всему этому заведению, а к вам лично, – ответила она, понизив голос почти до шепота. – Согласитесь, удобно иметь под рукой своего, личного исполнителя деликатных поручений.

– Вы умеете торговаться, – удивленно проворчал он, обдумывая услышанное.

– Мне было у кого учиться. В тюрьмах сидят не только дураки и неудачники. Иногда там можно встретить и неординарных людей.

– Слушая вас, готов в это поверить, – кивнул он и, поднявшись, добавил: – Хорошо. Я подумаю над вашим предложением.

– Не затягивайте с ответом. От этого зависит уровень моей подготовки, – сказала она, подстегивая его мыслительный процесс.

– Не стоит на меня давить, – неожиданно огрызнулся он. – Я ведь могу и отказаться от всех прежних договоренностей и передать вас в руки другим учителям.

– Не думаю, что вы на это пойдете. Выгоды никакой, а приобрести можно много. Вы слишком умны, чтобы просто так разбрасываться хорошими кадрами и не припрятать козырь в рукаве, – ответила она, оставляя последнее слово за собой.

– Вы действительно многому научились в тюрьмах, – ответил он, покачав головой и выходя из камеры.

После визита следователя Миша долго ходил мрачным, угрюмо посматривая на табло отправления судов. Ян, заметив его состояние, подозвал нанятого охранника к стойке и, подвинув ему бокал с пивом, тихо спросил:

– Ты чего такой злющий? От тебя даже в стельку пьяные матросы шарахаются.

– Ничего. Здоровее будут, – буркнул Миша в ответ.

– Надоело ждать? – осторожно уточнил Ян.

– Смысла не вижу в этом ожидании, – вздохнул Миша. – Да еще следователь этот… Сказал же ему, живьем его топтуны этих баб не возьмут. Так нет, у него, видишь ли, приказ. Шлепнул обеих, а начальству потом доложил, что выхода не было. Можно подумать, в первый раз. Такое впечатление, что я должен его таким тонкостям профессии учить.

Выразительный взгляд бармена ясно сказал бывшему сержанту, что уж таким вещам этих людей учить не надо. Помолчав, Ян глотнул пива и, склонившись к Мише, тихо сказал:

– Если уж эти решили на такой риск пойти, значит, приказ с таких верхов пришел, что и подумать страшно.

– И чего? – не понял Миша. – Начальство далеко, а эти, вот они, рядом.

– Если он команду не выполнит, вылетит отсюда без пенсии, быстрее стартующего шаттла.

– Зато жив останется, и люди в спину плевать не станут, – пожал плечами Миша.

– Ты рассуждаешь, как военный. А он работает в службе охраны транспортной компании.

– Рад за него, – угрюмо буркнул Миша. – Только это никак не отменяет порядочности по отношению к своим людям. Или я опять чего-то не понимаю?

– Да откуда тут порядочности взяться? – искренне удивился Ян. – Все эти службы на таких переходах это сборище неудачников или тех, у кого нет большой волосатой лапы. Спят и видят, как бы на следующую ступеньку заскочить.

– Тогда мне тем более нет необходимости им помогать. Пусть сами разбираются.

– Миша. Он ведь не отстанет, – помолчав, сказал Ян.

– Ну, как говорится, безумству храбрых гробы со скидкой. Не хочу я в это дело лезть. Не хочу, – повторил Миша чуть ли не по слогам.

– Почему? – удивленно спросил Ян.

– Воняет от него, – подумав, проворчал Миша. – Не спрашивай, почему я так решил. Но вот свербит у меня ответственный за нюх орган. И всем своим свербежом просто вопит, что дело тут нечисто. Интуиция, если тебе так понятнее.