Подъем, спящая красавица! (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 7

— Быстро тебя… развезло.

— Кого? Меня? Я просто танцевать хочу.

— Ну, потанцуй. Раз хочется.

Мир кружился немилосердно. Мне пришлось обхватить шею жениха, чтобы не упасть. Всё же я, кажется, и правда выпила лишнего: мне показалось, что глаза принца вспыхнули алым. Пожалуй, стоит действительно идти спать…

— Я бы потанцевала, да музыки нет, — пожаловалась ему.

— Разве?

Прислушавшись, я с удивлением разобрала в свисте ветра в печной трубе мелодию флейты. Или дудочки.

— Слишком заунывно.

Дезирэ обернулся к столу и пальцами отбарабанил такт по дубовой крышке. Ритм тотчас подхватили стол и стулья, чётко отбивая его ножками. Его же заскрипела дверь. Застучали ложки и чугунки над очагом. И всё вот это сложилось в удивительную, зажигательную музыку, немного безумную. Руки жениха легли на мою талию, и мы закружились. Вернее, это он меня закружил, а я лишь бестолково перебирала ногами. Было странно ощущать его жёсткую куртку грудью без корсета. Металлические пуговицы и ремешки даже через ткань задевали соски. Но насколько же легче дышать без тисков китовых пластин!

Внезапно я поняла, что мне нужно делать.

Ну вот же он — выход! Такой простой, такой… единственный. Ну и плевать, что Дезирэ меня не любит. Я ведь красива. И очень: белая кожа, густые, волнистые волосы, льющиеся до самых колен, тонкая-тонкая талия, упругая грудь, высокая шея и… да, ещё глаза ж как у лани. Неужели ж я не смогу влюбить в себя этого невзрачного невысокого паренька? Глупость какая-то!

А если влюблю, то он — принц, его жена, будь она даже крестьянкой — принцесса. А это значит…

Кстати, а он-то сам из какого королевства?

— Кс…тс… ты сам-то откуда? — сипло прохрипела я.

Что это с моим чудным голосочком?

— Оттуда.

— А.

Ну тогда понятно.

Решено. Его сердце станет моим. А заодно титул, богатство, рука и шпага. Ну и что там ещё… Я остановилась, схватила его покрепче, чтобы не убежал и решительно поцеловала в губы. Мягкие. А я почему-то думала, что они будут жёсткими. Закрыла глаза, чтобы не видеть лица. Дезирэ не ответил, но поддался, открывая губы, прижал к себе чуть сильнее, впечатывая пальцы в мою спину. Дыхание его стало неровным. Ладонь поползла вниз…

— Эй…

Дезирэ отпрянул от меня и оглянулся. Я положила голову на его плечо, переводя дыхание, и тоже посмотрела. В дверном проёме бледной статуей застыл Люсьен. Этот-то тут откуда? Ну и вообще, как ему не стыдно подглядывать? Откуда-то снизу живота поднималась горячая волна, скручиваясь в мучительно-сладком спазме.

— Иди спать, — махнула я рукой мальчишке. — Ты ещё мраленький.

— Доброй ночи, — процедил паж, развернулся и вышел.

Принц зло выдохнул, подхватил меня на руки, молча положил на кровать. Набросил сверху одеяло.

— Я хочу танцевать! — запротестовала я.

— Хоти.

И я осталась одна. Полежала. Было невыносимо жарко, и мерзкая кухня продолжала раскачиваться. «Мне надо в сад. И в туалет. И на воздух». Я отбросила одеяло, встала и направилась в сад.

Вот и что это было? Ревность? Абсолютно точно, это она. Однако, мой жених совершенно определённо нормален в своих сексуальных предпочтениях. И даже если его паж… Нет, никакого если. Но Дезирэ-то почему…

— Ты пьян, — донеслось до меня снаружи, когда я сползла по лестнице в прихожую. — А говорил, что волки не пьют алкоголь.

— Не пьют. Лакают.

Я замерла в прихожей, прислонилась лбом к двери. Звонкий злой голос мальчика. Хрипловатый, мужской — моего жениха. Люсьен говорит, дрожа от обиды, это чувствовалось по тому, как голос ломался, словно хрусталь. Дезирэ добродушно посмеивался.

— Уйди.

— Осень, — мягкое, — перестань. Детский сад. Это глупо.

А причём тут дракон?

— Как и я. Глупость — моё второе имя!

Дезирэ расхохотался. Я бы тоже рассмеялась, но мне нужно было держаться за дверь: пол качался.

— Смешно, ага. Зачем я тебе? Отпусти меня. Я домой хочу. К сестре…

— К маме, может?

Шорох борьбы.

— Руки убрал! Возвращайся обратно, танцуй с невестой. У вас хорошо получалось. Вы вообще очень друг другу подходите.

Я осторожно выглянула и увидела, что принц нежно обнимает пажа и чуть покачивает, словно пытаясь утешить. Дезирэ? Утешить?

— Перестань, — снова мягко посоветовал мой жених. — Ты же знаешь: её скоро не будет, а ты — будешь всегда.

Сердце стукнуло, замерло, а потом застучало. Я прижала руку ко рту. В к-каком смысле не будет?

Жених резко обернулся в мою сторону. Но ведь он же не может меня видеть, да? Не через дверную же щель? И не в темноте… Они обнимались от меня шагах в пятнадцати. Или десяти. Ночь. Тучи набегают на серп месяца. Нет, нет, увидеть меня Дезирэ никак не мог. И всё же мне стало страшно. Даже голова перестала кружиться.

Я на цыпочках пробралась наверх, в свою комнату. Нашла под кроватью ночной горшок. Поморщилась. Но… переживу. А вот на улицу до утра выходить не буду.

* * *

Проснулась я от того, что в дверь немилосердно барабанили.

— Подъём! — орал Дезирэ. — С вещами на выход.

Ночью… Это же был сон? Ну конечно, сон. Не мог же наш танец был реальным! Приснится же…

— Мне нужна помощь, чтобы одеться, — решительно заявила я и спрыгнула на грязный пол.

Принц распахнул дверь и вошёл.

— Я не совсем вас имела…

— Вчера мы были на «ты». Давай сюда, что там тебе надо надевать.

Ах он… собака сутулая!

— Будьте добры, выйдите. Я в одной рубашке и…

Русая бровь поднялась, малиновые губы скривились.

— И чего я там не видел?

Я замерла. Но… То есть… мне не приснилось? Всё это произошло ночью, и столы отбивали ритм, и… Мы целовались?

— Мы с вами… танцевали ночью? — голос снова стал хриплым и непослушным.

— В каком смысле? — он искренне удивился. — Ты о чём?

— Вы принесли вина, и… а потом…

Принц выжидательно смотрел на меня, и в его глазах почти не было ехидства, лишь любопытство и недоумение. Я покраснела. Хорошо хоть я не брякнула про стулья, ложки и поцелуи!

— Мне просто приснился странный сон и…

— Ясно. Вот это? Или юбку? — он взял в руки корсет, и я почувствовала, как заполыхали мои щёки. Видеть эту интимную часть туалета в мужских руках было до крайности неприлично.

— Мне надо умыться и… умыться.

— Не здесь. Не сейчас. Мы будем проезжать тёплые источники. Там сделаем остановку. Здесь только колодезная вода. Она ледяная. Времени греть и греться нет.

Пришлось подчиниться. Я натянула штаны, подняла руки, и Дезирэ надел на меня корсет. Впрочем, принц же вроде как мой жених? Да? Так что, наверное, это всё не совсем уж неприлично. А, если мне ночное происшествие лишь приснилось, значит, слов «её скоро не будет, а ты — будешь» тоже не было? Дезирэ затянул шнуровку.

— Потуже, — попросила я, выдохнув.

— Достаточно. Что дальше?

— Фижмы.

Но мысль обольстить жениха, явившаяся в сонном бреду, наверное, всё же вполне разумна.

Принц молча закрепил на мне каркас, я надела жёсткий перед корсета, затем настал черёд нижней юбки. Потом рукавов, парчового корсажа, затем мы булавками прикрепили порядком перепачкавшуюся вчера узкую треугольную вставку-раф из голубой парчи. И последний штрих к образу — верхняя бархатная юбка.

— М-да, — угрюмо заметил парень, — сколько всякой хрени наизобретали.

Закрепив все остальные мелочи, я выдохнула.

— Мне нужно расчесать волосы. Сама я с этим не справлюсь. Но сначала их нужно расплести. Может, всё же позовёте Люсьена?

— В бездну.

Я села на стул. Дезирэ, тихо ворча, принялся разбирать мою причёску.

— Давай их обрежем? — наконец, не выдержав, предложил он.

— Давай лучше позовём Люсьена?

Ещё через полчаса принц всё же сдался и действительно ушёл за мальчиком. Я облокотилась о стол и принялась ждать. Мой взгляд упал на зеркало, серебряно мерцающее на столе.

Дезирэ хочет жениться на мне, чтобы стать королём… трёх, теперь получается, королевств. А я? Хочу ли я стать королевой? Я крутанула зеркальце юлой. И вообще: чего я сама хочу? Власти? Да вроде нет. Любви? Тоже нет. Я не верю в любовь. Где-то там, на западе, волнуется море. Огромное и бескрайнее. И кричат белые птицы. Где-то там — край земли. А что за ним? Я снова крутанула зеркальце. Офир — страна золота и драгоценностей? Или бездна, куда падают воды морей? Что там, за гранью?