Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Когда я вернусь (Полное собрание стихов и песен)

Галич Александр Аркадьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Когда я вернусь (Полное собрание стихов и песен) - Галич Александр Аркадьевич - Страница 40

Изменить размер шрифта:

КУМАЧОВЫЙ ВАЛЬС

Ну, давай, убежим в мелколесье

Подмосковной условной глуши,

Где в колодце воды – хоть залейся

И порою, весь день, ни души!

Там отлипнет язык от гортани,

И не страшно, а просто смешно,

Что калитка, по-птичьи картавя,

Дребезжать заставляет окно.

Там не страшно, что хрустнула ветка

По утру под чужим каблуком.

Что с того?! Это ж просто соседка

Принесла вам кувшин с молоком.

Но, увы – но и здесь – над платформой,

Над антеннами сгорбленных дач,

Над березовой рощей покорной

Торжествует все тот же кумач!

Он таращит метровые буквы,

Он вопит и качает права…

Только буквы, расчертовы куклы,

Не хотят сочетаться в слова.

– Миру – мир!

– Мыру – мыр!

– Муре – мура!

– Мира – миг,

мира – миф,

в мире – мер…

И вникает в бессмыслицу хмуро

Участковый милиционер.

Удостоенный важной задачей,

Он – и ночью, и утром, и днем –

Наблюдает за некою дачей,

За калиткой, крыльцом и окном.

Может там куролесят с достатка,

Может, контра и полный блядеж?!..

Кумачевый блюститель порядка,

Для кого ж ты порядок блюдешь?!

И себя выдавая за знамя,

Но древко наклонив, как копье,

Маскировочной сетью над нами

Кумачевое реет тряпье!

Так неужто и с берега Леты

Мы увидим, как в звездный простор

Поплывут кумачевые ленты:

– Мира – миф!

– Мира – миг!

– Миру – мор!

ПРИТЧА

По замоскворецкой Галилее,

Шел он, как по выжженной земле –

Мимо светлых окон «Бакалеи»,

Мимо темных окон «Ателье»,

Мимо, мимо – «Булочных», «Молочных»,

Потерявших веру в чудеса.

И гудели в трубах водосточных

Всех ночных печалей голоса.

Всех тревог, сомнений, всех печалей –

Старческие вздохи, детский плач.

И осенний ветер за плечами

Поднимал, как крылья, легкий плащ.

Мелкий дождик падал с небосвода

Светом фар внезапных озарен…

Но уже он видел, как с Восхода,

Через Юго-Западный район,

Мимо «Показательной Аптеки»,

Мимо «Гастронома» на углу –

Потекут к нему людские реки,

Понесут признанье и хвалу!

И не ветошь века, не обноски,

Он им даст Начало всех Начал!

И стоял слепой на перекрестке,

Осторожно палочкой стучал.

И не зная, что пророку мнилось,

Что кипело у него в груди,

Он сказал негромко: – Сделай милость,

Удружи, браток, переведи!..

Пролетали фары – снова, снова,

А в груди Пророка все ясней

Билось то несказанное слово

В несказанной прелести своей!

Много ль их на свете, этих истин,

Что способны потрясти сердца?!

И прошел Пророк по мертвым листьям,

Не услышав голоса слепца.

И сбылось – отныне и вовеки! –

Свет зари прорезал ночи мглу,

Потекли к нему людские реки,

Понесли признанье и хвалу.

Над вселенской суетней мышиной

Засияли истины лучи!..

А слепого, сбитого машиной,

Не сумели выходить врачи.

ПСАЛОМ

Я вышел на поиски Бога.

В предгорьи уже рассвело.

А нужно мне было немного –

Две пригоршни глины всего.

И с гор я спустился в долину,

Развел над рекою костер,

И красную вязкую глину

В ладонях размял и растер.

Что знал я в ту пору о Боге

На тихой заре бытия?

Я вылепил руки и ноги,

И голову вылепил я.

И полон предчувствием смутным

Мечтал я, при свете огня,

Что будет Он добрым и мудрым,

Что Он пожалеет меня!

Когда ж он померк, этот длинный

День страхов, надежд и скорбей –

Мой бог, сотворенный из глины,

Сказал мне: – Иди и убей!..

И канули годы. И снова –

Все так же, но только грубей,

Мой бог, сотворенный из слова,

Твердил мне: – Иди и убей!

И шел я дорогою праха,

Мне в платье впивался репей,

И бог, сотворенный из страха,

Шептал мне: – Иди и убей!

Но вновь я печально и строго

С утра выхожу за порог –

На поски доброго Бога

И – ах, да поможет мне Бог!

ЗАНЯЛИСЬ ПОЖАРЫ

…Пахнет гарью. Четыре недели

Торф сухой по болотам горит.

Даже птицы сегодня не пели

И осина уже не дрожит.

Анна Ахматова. Июль 1914

Отравленный ветер гудит и дурит,

Которые сутки подряд.

А мы утешаем своих Маргарит,

Что рукописи не горят!

А мы утешаем своих Маргарит,

Что – просто – земля под ногами горит,

Горят и дымятся болота –

И это не наша забота!

Такое уж время – весна не красна,

И право же просто смешно,

Как «опер» в саду забивает «козла»,

И смотрит на наше окно,

Где даже и утром темно.

А «опер» усердно играет в «козла»,

Он вовсе не держит за пазухой зла,

Ему нам вредить неохота,

А просто – такая работа.

А наше окно на втором этаже,

А наша судьба на виду…

И все это было когда-то уже,

В таком же кромешном году!

Вот так же, за чаем, сидела семья,

Вот так же дымилась и тлела земля,

И гость, опьяненный пожаром,

Пророчил, что это недаром!

Пророчу и я, что земля неспроста

Кряхтит, словно взорванный лед,

И в небе серебряной тенью креста

Недвижно висит самолет.

А наше окно на втором этаже,

А наша судьба на крутом рубеже,

И даже для этой эпохи –

Дела наши здорово плохи!

А что до пожаров – гаси не гаси,

Кляни окаянное лето –

Уж если пошло полыхать на Руси,

То даром не кончится это!

Усни, Маргарита, за прялкой своей,

А я – отдохнуть бы и рад,

Но стелется дым, и дурит суховей,

И рукописи горят.

И опер, смешав на столе домино,

Глядит на часы и на наше окно.

Он, брови нахмурив густые,

Партнеров зовет в понятые.

И черные кости лежат на столе,

И кошка крадется по черной земле

На вежливых сумрачных лапах.

И мне уже дверь не успеть запереть,

Чтоб книги попрятать и воду согреть,

И смыть керосиновый запах!