"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29 (СИ) - Блэк Петр - Страница 57

Я подхватил «утреннюю звезду», открыл скрипнувшую дверь комнаты — боги, тут есть хоть что-то, не издающее скрипов?.. — поздоровался со старушкой и вышел во двор. Вдохнул чистый деревенский воздух, с улыбкой посмотрел на бездонное, невероятно синее небо. Красота. Не вонь городской канализации или сточных канав, не запах выхлопных газов и пыли, что вечно носил ветер по улицам моего прошлого мира. Да, красиво… Но жить здесь я все же не останусь — освою то, что хапнул, и отправлюсь до какого-нибудь подземелья. Нужны деньги для поступления в Гильдию Големостроителей — хочу наконец обрести архетип.

По густой и мокрой траве-мураве я дошагал до огорода, а потом по тропинке дошел до заросшего края участка, где старушка уже ничего не сажала — у пожилой женщины не было времени и сил заниматься всей землей.

Я еще вчера вытоптал в траве удобный пятачок, и сегодня отрабатывал удары по воображаемому противнику. Новый ранг владения оружием внедрил в мое сознание еще больше информации, и теперь я занимался отработкой полученных знаний. Соседи старушки, занимающиеся делами в своих огородах, смотрели на меня, как на идиота, но мне было плевать: задерживаться здесь надолго я не планировал, как и поддерживать какой-либо приятный образ среди местных.

После тренировки я вернулся к дому, умылся дождевой водой из бочки. Оттуда едва уловимо воняло болотом, но меня это не остановило. Мыться в колодезной воде я не хотел — со стен местного колодца даже в середине лета не сходит лед. Бежать до речки далеко, да и не стоит лишний раз выходить за частокол без весомого повода. Во всяком случае, ради купания точно не стоит — мало ли кто обнаружит тебя, безоружного и бездоспешного, в воде. Да и не факт, что местные часто чистят свою речку от мелкой водоплавающей нежити.

Возле дома я задумался: что-то же еще хотел сделать… А, точно — нужно открыть ставни.

Я дошел до окна и осмотрел его. На дереве белели глубокие вертикальные борозды, будто ночью о доски точил когти тигр. Причем отметин было много — и новых, белых, что топорщились мелкой щепой, и старых, которые дождь и солнце сравняли по цвету со ставнями. Вчера не обратил на них внимания — умаялся возней с големом.

Интересно…

Я снял хитрый железный засов, цепляющийся крюками за скобы, и открыл ставни.

Любопытство взяло свое, и за завтраком я спросил у пожилой женщины, кто так шкодит, что приходится на ночь закрывать ставни и задвигать засов.

— Да кот это был бродячий, — пожевала губами старушка в ответ на мой вопрос.

Всего лишь кот? А я думал, там какой-нибудь монстр с пятисантиметровыми когтями бродит.

— Его год назад мальчишки по дурости камнями забили, вот он теперь голодный по ночам и бродит, — закончила она. — Умненький был, и после смерти сохранил часть этих… энстинктов своих.

Я хмыкнул. Охота ночами и прожитый год уже подразумевают какой-никакой разум, а не «энстинкты». Инстинкты движут зомби, которые стремятся догнать и сожрать тебя, несмотря на последствия. Если днем нежить скрывается в лесу, она весьма умна. Если это вообще нежить, а не монстр, связанный с тьмой, например.

Предлагать старушке помощь в поимке кота не стал — не мое дело. Если уж его деревенские охотники за год не поймали и не убили существо, я этим заниматься точно не буду — неизвестно, во что нежить превратилась за год. Вряд ли она стала меньше и слабее.

Пока завтракал, задумался о своих денежных проблемах. Еще раз вспомнил про наковальню стоимостью в сотню золотых, если продавать ее с аукциона, и снова отбросил мысль о ней. Плевать на артефакт — жизнь важнее. А она может быстро закончиться, если я покажусь в Вяжске, который разнес Глебос. Я — не мечник, менять личину не умею, а артефакт сокрытия следов в моем рюкзаке не поможет затеряться в толпе, если стража станет искать меня по описанию. Вряд ли, конечно, кто-то будет меня искать, но шанс такой есть: отец Глебоса после произошедшего вполне мог приказать своим рыть носом землю. В таком случае наши портреты находятся у стражи всех ворот, а возможно, еще и у того охранника, что ворота в поселок с подземельем стережет. Как бы до соседних городов мое описание не добралось…

После того, как я забрал голема, буря постепенно начала утихать. Я подобрал и засунул в рюкзак броню клановых, забрал их оружие. Броню продать не выйдет, слишком она приметная, но переделать под себя в будущем смогу.

Один меч вручил голему, вместо тренировочного — пусть лучше дерется им, чем пачкает и деформирует кулаки. После — закоулками добрался до места, где в последний раз видел Глебоса.

Карета по-прежнему находилась посреди улицы, только выглядела так, будто на нее сбросили замковую башню. Тела мечника я не увидел, а вот трупы двух клановых заметил — выглядели они ужасно. А потом меня заметили и прогнали прочь стражники, подошедшие к месту боя раньше меня.

Я бы не вышел через ворота вместе с тренировочным големом, но ураганный ветер загнал прогуливавшихся на стене стражников в караульные башни, потому я с помощью голема, ловкости и мотка прочной веревки взобрался на стену, и приказал механизму сделать то же самое. Даже если нас и заметят, вряд ли станут ловить — у стражи теперь есть дела важнее: со стены было видно, что городу здорово досталось. Пусть молнии Глебос и не вызывал, но ветер разнес стекла, содрал кучу черепицы на зданиях, повалил деревья. Наверняка сейчас всех стражников, кроме дозорных, стягивают в город — помогать устранять завалы, убирать с дорог рухнувшие ветки и оказывать помощь пострадавшим.

Я перекинул веревку за городскую стену и спустился. Медный ловко спрыгнул за мной.

Идти по дороге я не стал — сразу свернул к холмам, и пару километров шагал по ним, пока не начался лес. Голем, выполняющий команду «охранять», следовал за мной, и если на холмах он был практически бесшумен, то в лесу каждый третий его шаг сопровождался хрустом ветвей. К сожалению, медноголовый не знал команд «ступай тише», «выбирай дорогу», «будь незаметнее» — управляющий модуль медного был слабеньким, и сложные небоевые действия конвеерный болван, которого готовили для тренировки стражников, совершать не мог.

В лесу я двигался параллельно дороге, только не той, что вела в подземелье: я направлялся в сторону Оклорда. До самого города я, впрочем, не добрался. Уже ближе к ночи я вышел на дорогу, ведущую к селу, и дальше шагал по ней. В прошлом я часто смотрел разные карты, гадая, где и чем можно поживиться, а куда соваться вовсе не стоит. Из карт я знал, что здесь находится и успешно противостоит нежити село Топкое.

Ночной страж на воротах встретил меня не слишком приветливо, но запустил — оставаться ночью за воротами я не соглашался, а противостоять обычному на вид пацану с големом за спиной один сторож не мог. И позвать группу быстрого реагирования не осмеливался — засмеют, что пацана испугался.

Вот и получилось, что я выспался на лавке в сторожке, а на следующее утро, то есть — вчера, заселился к старушке, из беседы с которой узнал, что когда-то в Топком была таверна, и по дороге мимо села постоянно ездили и к местным шахтам, и к какому-то из ныне мертвых городов. Но после того как мертвое ожило, шахты закрыли, работу там свернули, а по дороге, насколько я представляю ведущие к мертвым городам пути, раз в месяц-другой до Топкого доходит либо блуждающая душа, либо костяной пес, либо еще какой сюрприз.

Когда я бывал в некоторых деревнях, которые угораздило оказаться на дорогах, ведущих из мертвых городов, тамошние жители плакались, мол, нежить постоянно устраивает козни и нападает. Но это — полнейшая чушь. Если бы нежить не копила силы в мертвых городах, постепенно перетягивая силы в ближайшие к оставшимся городам некрополисы, а осознанно атаковала деревеньки, те не прожили бы и недели. Достаточно всего сотни зомби, чтобы поставить на Топком крест. А зомби — это всего лишь один из самых низших солдат в «табели о рангах» неупокоеных.

Позавтракав, поблагодарил старушку. За серебряный, что я дал за неделю проживания, женщина старалась гораздо больше, чем мы обговорили: вчера накормила меня до отвала, купила у соседей курицу и запекла в печи, и даже предложила почистить кожаную броню. Мне было слегка неловко за такое проявление заботы. Наверное, у женщины разыгрался материнский инстинкт, либо та старалась выплеснуть на меня нерастраченную заботу.