Локи. Дилогия (СИ) - Горъ Василий - Страница 7

Последнее предложение девушка слышала через пень-колоду, ибо успела добежать до ванной комнаты, вломиться в душевую кабинку и включить воду, а Лизка особо не торопилась. Впрочем, большую часть монолога сестры она смогла бы озвучить сама, прекрасно зная, как отец отреагировал бы на столь демонстративное пренебрежение им и его планами.

В общем, мылась Настя, можно сказать, в экстремальном режиме. И точно в таком же режиме делала все остальное. В смысле, приводила себя в порядок и одевалась. Благо ее личный «Куафер » был запрограммирован еще накануне, а подходящий наряд и драгоценности ждали украшали центральный манекен гардеробной уже дня четыре. Ну, а в процессе изредка вдумывалась в шуточки Елизаветы:

- А декольте можно было бы сделать и поглубже. Впрочем, о чем это я? Этот самый Жан-Жак Дангель ни разу не Оборотень, а значит, демонстрировать ему сиськи во всем их невероятном великолепии абсолютно бессмысленно… О-о-о, а туфельки-то не так уж и плохи. И будут радовать твою истомившуюся душеньку аж первые десять минут танца. Зато потом заставят проклясть тот миг, когда ты потеряла дар речи от высоты этих умопомрачительных каблучков и переоценила устойчивость кожи ног к длительным механическим воздействиям… Слышь, сеструха, а зачем тебе такие ногти? Этот, который Дангель, вроде как, пребывает в возрасте «столько не живут», соответственно, твое целомудрие будет в безопасности…

Что интересно, параллельно этому брюзжанию Лизка занималась сразу несколькими полезными делами. Во-первых, следила за временем и не позволяла Анастасии отвлекаться на всякую ерунду. Во-вторых, помогала с одеванием, то есть, подавала элементы наряда, аксессуары, духи и так далее. И, в-третьих, через камеру любимого квадрокоптера наблюдала за коридором замедления, по которому к имению должен был подлететь отцовский флаер. Так что, закончив приводить себя в порядок, Настя благодарно чмокнула ее в щечку и от души поблагодарила. А когда дождалась ответного поцелуя, подобрала подол бального платья, последний раз оглядела свое отражение в огромном зеркале и рванула на выход.

Первая половина пути, то есть, пробежка по своим покоям и коридору второго этажа, прошла в сопровождении все той же Елизаветы. А в лифтовом холле девушка обзавелась еще одной спутницей, единственной близкой подругой и личной телохранительницей в одном лице, Марьяной Завадской, кстати, оберегающей ее от превратностей судьбы порядка семи лет. И не смогла не выплеснуть на нее свои впечатления от просмотра эксклюзивной записи последней песни «Невосполнимая потеря»:

- Мариш, ты себе не представляешь, как я тебе благодарна! Я просмотрела клип раз двадцать пять, выучила партии Оборотня и всех его бэк-вокалисток, запросто заменю любую из девочек подтанцовки и…

- …и забыла обо всем на свете кроме своего любимого блохастика! – сварливо пробубнила Лизка, первой вывалившись из лифта в ангар. – С ума сойти, вот так, со стороны, оставляет впечатление нормальной. Но стоит включить этот ваш чертов «Бурелом» – и дура дурой!

- Ох, кто-то у меня сейчас схлопочет… - прищурилась старшая. И нарвалась на отповедь младшенькой:

- Не смеши! С тех пор, как Марьяна начала таскать тебе записи клипов этого придурка, ты забила на все, что можно и нельзя, а я продолжаю тренироваться. Так что с вероятностью процентов в девяносто пять превращу тебя в отбивную уже на первой минуте спарринга!

- Да ладно?!

- А давай проверим? – загорелась мелкая. И тут же посерьезнела: - Так, о спаррингах как-нибудь потом – папин «Консул» уже в коридоре замедления!

- И, как обычно, будет минута в минуту… - еле слышно выдохнула Анастасия, после чего невольно поежилась, представив реакцию отца на ее опоздание. Впрочем, уже через миг почувствовала ободряющее прикосновение младшей сестры и собралась – вскинула голову, развернула плечи и втянула живот. В общем, влезла в тот образ, который была обязана «носить» за пределами городского имения Шереметевых…

…Реакция отца на нее и Лизку очередной раз царапнула душу – оглядев дочерей абсолютно нечитаемым взглядом, он едва заметно кивнул, дав понять, что «все в норме», затем на редкость скупым, но выверенным жестом пригласил старшую устраиваться в кресле напротив себя и вернулся к изучению биржевых сводок! Мелкая, из чувства протеста заявившаяся в ангар в ярко-красной просвечивающей майке с двусмысленной надписью «Большое удовольствие», юбке с подолом, толком не прикрывающим даже трусики, и босиком, не на шутку обиделась. Поэтому помахала Анастасии ручкой, дождалась, пока бронированная дверь займет положенное место, и скинула на комм сообщение «Может, стоило припереться голой?»

Набирать ей ответ девушка поостереглась. Поэтому поляризовала боковое окно и выглянула наружу. И пока «Консул» разворачивался, набирал скорость и вписывался в разгонный коридор, ведущий к пучку скоростных магистралей, успела скользнуть взглядом по иссиня-черной крыше городского особняка Карамышевых, полюбоваться разноцветным лабиринтом в саду роз Иловайских и позалипать на аквапарк Пантелеевых, кстати, построенный нынешним главой рода для одного-единственного, но по-настоящему любимого ребенка!

Точно так же «развлекалась» и после того, как флаер, набрав высоту, наконец, выбрался из Дворянской Слободы Новоалексеевска , и под его днищем замелькали многоэтажные «свечки» Заречья. Сначала восхитилась безумному переплетению сверхплотных жгутов из разноцветных флаеров, соединяющих жилые комплексы с развлекательными и торговыми центрами, парками отдыха, перехватывающими парковками и другими объектами инфраструктуры. Потом некоторое время разглядывала толпы людей, слоняющихся по улицам, благо тяжелая машина летела не очень высоко, и отдельные точки не сливались в бесформенные пятна. Ну и, как обычно, доразглядывалась, ухнув в порядком надоевшие, но от этого не менее актуальные мысли о своем кошмарном настоящем и не менее кошмарном будущем. Ведь было, с чем сравнивать – там, внизу, кипела настоящая жизнь! Там можно было пройтись по улице или переулку, плюхнуться за столик открытого кафе, взять бумажное меню и заказать чего-нибудь не полезного, а вкусного. Пробежаться по набережной, покормить голубей, добраться до реки, залезть на ограждение и бездумно смотреть на неспешное течение. Или дождаться наступления темноты и в компании единомышленников рвануть на какой-нибудь забойный концерт. А еще там, внизу, можно было смеяться и плакать, знакомиться с теми, кто интересен тебе, а не главе рода, совершать ошибки и глупости, валять дурака и заниматься тем, к чему лежит душа. Да, там было можно почти все. Но не ей.

«Ты Шереметева. А значит, обязана вести себя безукоризненно…» - мысленно пробормотала Анастасия и попробовала хоть ненадолго отвлечь отца от работы:

- Папенька, а вас никогда не удивляло, что Его Императорского Величества Первый Летний Бал традиционно проводится в начале мая? Ведь май – третий месяц весны, значит, бал должен называться весенним!

Угу, отвлекла. Секунд на сорок, потребовавшихся ему для того, чтобы найти в Сети статью о традициях Императорского Двора, скинуть ссылку ей на комм и «одарить» аж двумя словами:

- Изучи. Проверю.

Надо ли говорить, что после такого «теплого» обращения ее еще сильнее потянуло в тот, «нижний мир»? Увы, шансы попасть туда хотя бы на часик-другой стремились к нулю, и она, с трудом сдержав слезы, вывесила перед собой голографический экран с материалом, рекомендованным для изучения…

…Студия господина Дангеля в точности соответствовала представлениям Анастасии о месте, в которое регулярно наведываются самые высокомерные, самовлюбленные и капризные представители высшего света Империи. Здоровенное имение, напоминающее рыцарский замок эпохи Темных Веков, выглядело игрушкой, невесть как увеличившейся в размерах в несколько десятков раз, но не утратившей и толики своей «ненастоящести». Мощные стены «из дикого камня» были идеально гладкими, бойницы и зубцы абсолютно одинаковыми, донжон и десяток разновысоких башен – чистенькими и такими аккуратными, как будто только что вышли из промышленного синтезатора. Точно так же «донжон» смотрелся и внутри. Ангар, в который залетел «Консул», был оформлен в стиле каретного сарая, со стенами «из тесаного кругляка», а четыре стоящих в нем флаера стилизованы под колесные средства передвижения эпохи Средневековья. Лифт, спустивший Анастасию и ее отца на третий этаж, изображал своего далекого предка, убивая наповал железной дверью, стенками из кованых прутьев и промасленными стальными тросами, «стремительно уносящими вверх уродский противовес». Коридор, в который они вышли после перезвона «колокольчиков», «восхитил» картинами в тяжелых деревянных рамах, покрытых сусальным золотом или краской, очень качественно изображающей такое покрытие, а также паркетным полом, зачем-то натертым какой-то чертовски скользкой и неприятно пахнущей дрянью!