Мечников. Клятва лекаря (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 6

— Я смогу доказать свою невиновность. А вот насчёт тебя придётся подумать.

— И свою невиновность ты не докажешь, — помотал головой Олег.

— Это ещё почему?

— Если городовые не врали, против тебя уже несколько человек дали показания. И все они — твои драгоценные коллеги. Лекари, чёрт бы их подрал! Кораблёв, Родников и, разумеется, барон Мансуров.

— А разве за ложь в суде не полагается наказание? — нахмурился я.

— Полагается, только они уверены, что поступают правильно. Думают, что сдали некроманта. Идиоты… Готов поспорить, что Владимир Мансуров будет давить на тот случай с дуэлью. Скажет, что ты его некромантией изувечил.

— Ничего, они и Сухорукова схватили. Выкручусь как-нибудь.

— Прости меня, Алёшка, это всё ведь из-за меня. И история с Кособоковым, и Сухоруков… Всё я виноват. Зря тебя отец сюда отправил.

— Успокойся! — велел я. — Не время унывать.

— Мечников! — крикнул городовой. — Не успели сесть, а к вам уже посетитель.

— К кому из нас? — спросил я.

Возможно, Катя пришла нас проведать?

— К вам, Алексей Александрович, — ответил городовой. — У вас пять минут. И настоятельно рекомендую — без глупостей.

Железная дверь распахнулась, и в коридор между камерами прошёл мужчина. В тусклом свете факелов я не сразу понял, кто пришёл меня проведать.

— Не ожидал, что в следующий раз мы встретимся с вами при таких обстоятельствах, Алексей Александрович, — прошептал гость, остановившись около моей камеры.

Моим посетителем оказался художник Шацкий.

— Какими судьбами, Анатолий Васильевич? — спросил я. — Решили заглянуть на последнюю консультацию?

— Нет, господин Мечников, — помотал головой он. — Я пришёл, чтобы помочь вам.

Глава 3

Я полагал, что на помощь к нам с Олегом придёт Синицын или очевидцы из Красных Гривок, которым захочется высказаться насчёт моей деятельности или деятельности Сухорукова.

Да и в целом рассчитывал выкручиваться самостоятельно, не полагаясь ни на чью помощь — это был мой основной вариант.

Но уж от кого я точно не ожидал подмоги, так это от художника Шацкого. С этим пациентом я пересёкся всего пару раз. Разгадал причину его заболевания и договорился о поставке трав, поскольку у него имелись полезные связи.

Но как художник может нам помочь в суде?

— Только не говорите, Анатолий Васильевич, что собираетесь организовать наш побег, — прошептал я.

— Нет, ни в коем случае, — помотал головой он. — Я — честный человек. Поэтому желаю, чтобы всё решилось согласно закону. Как только мне рассказали, что вас закрыли в участке из-за подозрения в некромантии, я сразу же ринулся сюда.

— Возможно, вы ещё не в курсе, господин Шацкий, — усмехнулся я, — но против меня даже мои коллеги пошли. Они искренне убеждены, что я — некромант, а не лекарь. Так скажите, почему же вы так уверены в обратном?

— Если не учитывать тот факт, что вы лично исцелили меня от недуга? — усмехнулся он. — Я видел, что происходило на той тропе. И я поклянусь перед судом о том, что говорю только правду. Дам магическую клятву. И расскажу, что видел.

— На той тропе? — удивился я. — Так вы были неподалёку от места моей битвы?

— Был, — кивнул он. — А что вас удивляет? Вы забыли, где располагается моя мастерская?

Точно… А ведь прямо в том лесу, ровно у окраины Хопёрска, Шацкий пишет свои картины. Мне уже приходилось там бывать, но под гнётом лихорадки и желания спасти Серёжу, я совсем об этом забыл.

— Вы можете на меня рассчитывать, Алексей Александрович, — уверил меня Шацкий. — Поверьте, в Хопёрске уже насчитывается много людей, которые оценили ваш профессионализм по достоинству. Кто бы ни пошёл против вас, знайте — вы не один.

— Довольно! — вмешался городовой. — Как я и сказал — пять минут, не больше.

— Я приду на суд, — сказал мне на прощание Шацкий. — Подумайте, господин Мечников. Какие ещё есть доказательства вашей невиновности. Мы вытащим вас отсюда.

После этого Шацкого увели. Приход художника стал для меня большой неожиданностью. Мне доводилось встречаться с благодарными пациентами в прошлой жизни. Некоторые приносили обычные подарки в виде варенья или коньяка. А другие обещали помочь с любыми проблемами, которые пересекутся с их профессиональной сферой. Юристы, политики, другие медики.

Но здесь, в этом мире, в Хопёрске… Такое произошло впервые. Не ожидал, что нам на выручку придёт художник.

Проблема только в том, что мою невиновность доказать возможно, поскольку я на самом деле не имею ничего общего с предъявляемыми мне обвинениями. А вот что делать с Олегом? Его состояние опьянения запрещённым зельем уже констатировали.

Стоп. Или нет? И могут ли вообще в этом мире констатировать подобное, не увидев лично, как человек употребляет подобный отвар? Лабораторных анализаторов-то здесь пока что нет!

— Дядь, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, — произнёс я, когда городовой вернулся в свою комнату.

— Я уже догадался, о чём ты хочешь поговорить, — вздохнул он. — Прими мой совет, племянник. Доверься своему знакомому. Выберись отсюда, а обо мне забудь. Доказать мою невиновность уже не получится.

— О пристрастии к зельям мы с тобой позже ещё поговорим, — строго сказал я. — Но я не могу оставить Катю и Серёжу без главы семьи. Поэтому ответь на мои вопросы. Это важно.

— Ладно, — пожал плечами он и подошёл к решётке, чтобы видеть моё лицо. — Спрашивай.

— Почему ты думаешь, что твоё состояние уже не оспорить? — спросил я. — Городовые как-то это проверили? Тебя осматривал лекарь? Писал своё заключение?

— Э… Нет, — после короткой паузы ответил дядя. — Просто местной полиции уже известно, чем я увлекался в прошлом. Когда я попытался отбиться от них и воспротивиться аресту, они спросили, пил ли я эти зелья.

— И что ты ответил?

— Да в порыве ярости крикнул, мол… «Да! И что с того⁈», — признался Олег.

— То есть, они установили этот факт с твоих слов? — уточнил я. — Ну и додумался же ты ляпнуть!

— Да ты представляешь, как я переживал в тот момент? Я был готов убить кого угодно, лишь бы спасти сына! — воскликнул дядя.

— Ладно, только не кричи, — шикнул я. — Ты пойми, я ж тебя прекрасно понимаю. Просто моя задача — вытащить нас обоих.

— А как ты теперь это сделаешь? — хмыкнул он. — Я уже признался во всём. Хоть и не специально. Меня не оправдать.

— Подожди, не спеши, — попросил его я. — Лучше послушай, как нам лучше всего поступить. На суде ты скажешь, что сказал это из-за нахлынувших эмоций. Другими словами, солгал. Хотел спасти сына, а потом был готов навредить даже сам себе. Лучшая ложь содержит в себе частичку правды. Понимаешь, о чём я?

— И ты думаешь, что это сработает? — с сомнением спросил Олег. — Ох, и не уверен же я в этом, племянник.

— Смотри, у тебя всего одно нарушение. Но отбрехаться от него мы можем. Со мной всё куда сложнее. Придётся собрать воедино все улики.

— А если лекаря приведут? Одного из твоих коллег? — спросил дядя. — Кораблёв меня из принципа завалит. После того как я ему вчера морду набил…

Чёрт! А ведь это тоже будет использовано в суде. Уж этот факт мы никак не оспорим. Кораблёва избили при свидетелях. В его собственной амбулатории.

Хотя, от этого нарушения можно ожидать лёгкого наказания. Штрафа, к примеру. Деньги — не проблема. Запас у меня есть, а если понадобится больше — заработаю. В амбулатории или вне её стен.

В первую очередь нужно сконцентрироваться на опровержении причастности к некромантии. Потому что за это дело меня точно осудят по крайне серьёзной статье. Каторга или смерть. Другого не дано.

Я решил прилечь на скамью и отдохнуть. Мне хотелось поразмышлять над предстоящим судом наедине с собой. Однако меня прервал вошедший унтер-офицер.

— Господин Мечников, — поприветствовал меня он. — Доброе утро.

Утро? Нас ведь доставили сюда вечером… Неужели прошло так много времени?

— Как я могу к вам обращаться? — спросил полицейского я.