На страже Империи. Том 2 (СИ) - Якимов Валентин - Страница 22

Не став отвлекать мага расспросами, я продолжил наблюдать. Сам знаю, к каким серьезным проблемам ведет неуместная болтовня во время ритуала. Да и я не школяр в ученичестве, а опытный ритуалист — разберусь без подсказок.

Когда граф закончил, у нас оставалось минуты три. Вокруг кокона, уже почти совсем прозрачного, спиралью был рассыпан золотисто-белый порошок — проанализировав его астральное тело, я явно разглядел в нем свойства электрума, одного из лучших манопроводящих сплавов.

На каждом из трех колец спирали Меньшиков разложил по три блестящих перламутровых камешка. При этом он сам приговаривал «сюда царский жемчуг… и сюда царский жемчуг», так что сомнений у меня не осталось.

Сомнений в том, что я понятия не имею, какие передо мной камни. Но точно неизвестные в древности.

Последней старик взял в руки небольшую прозрачную баночку, в которую и собирался «стравливать» проклятие. На вид баночка оказалась совершенно пустая — но, как только я посмотрел на нее астральным зрением, она предстала перед взором полной копошащихся черных точек. Они хаотично двигались, то и дело словно нападая друг на друга, или, наоборот, защищаясь.

— Обрывки низших духов⁈ — пораженно воскликнул я. — Да еще ургальских? Вы полны сюрпризов, граф!

Владислав самодовольно усмехнулся.

— Я нашел их очень давно, в тайном дедовском бункере. Они оказались идеальны для притягивания на себя всякой дряни, барон! И до недавнего времени я понятия не имел, где брать новые, так что опасался их тратить. Но после того, как, благодаря вам, я узнал о Ядрах, и разглядел их поближе в недавнем бою, я понял, что это просто…

— Слепки с души. — договорил я. — Так называемые Ядра это низшие души, искусственно созданные Господами стихийных миров для служения себе. А пыль в вашей банке — раздробленные Ядра. Если справитесь и спасете Юлию — в будущем на практике покажу вам, как стабилизировать низшие Ядра для их обработки. Без стабилизации они очень быстро распадаются.

— Договорились! — показал поднятый вверх большой палец граф. А затем потребовал снять с девушки кокон.

Ничего не произошло.

— Сними кокон. — повторил я слова старика. И пелена с тела Юли тут же спала.

Меньшиков молча перевернул банку — духи, не связанные земным притяжением, всегда стремятся вверх. Так что открывать емкости с ними необходимо горлышком вниз. Что он и сделал. А затем мрачной тенью навис над Горской — и вдавил открытую банку ей в грудь, крепко прижимая девушку к земле.

Сил у старика оказалось больше, чем казалось со стороны!

Я все-таки оказался не совсем прав. Хоть старый граф и творил ритуал — но лишь на самом примитивном уровне, просто соединив сложные и тонкие манипуляции с маной и использование неких вспомогательных магических предметов.

По сути, ритуал того же уровня, что сегодня провела сама Горская, тонкими манипуляциями прогоняя свою и мою ману по отмеченным мной коридорам, и преобразуя таким образом Камнесталь.

Что ж. Значит, ритуал старика годится только для тех, кто хорошо освоил управление Смертью. Я неплохо в этом деле понимаю, кое-что даже могу, но уж всяко не снимать Истинные Проклятия.

А вот Меньшиков явно справлялся! Тело Юли дергалось, она хватала графа трясущимися руками, пыталась оттолкнуть от себя, выбраться из-под его железной хватки, даже разодрать себе горло. Так работает защитный механизм многих проклятий — когда оно начинает слабеть, жертва из последних сил пытается помешать этому, или убить себя.

— А не дурак это соорудил!.. — напряженно прохрипел Владислав. На его желтоватой коже выступили капли темно-серого пота, глаза вылезли из орбит. — Ох не дурак!

Надеюсь, маны у старика хватит — он не юная красотка с выдающейся… кхм, филейной частью, чтоб еще и его обнимать. Глянул на него астральным зрением — нет, этому хватит маны хоть целую армию уложить. Кресло-артефакт аж распирает — такая прорва энергии в нем запасена. Надо будет по возможности тоже соорудить себе такой переносной источник маны. Раз уж Искру Пустоты пришлось использовать для других целей.

Григорий продолжал напряженно следить за действиями графа, то и дело водя туда-сюда черным стволом. Но, судя по столь быстрому плетению сразу нескольких заклятий — прыжка, щита, использованию скрытого подпространства, откуда он, думаю, и достал ствол — он и сам был опытным чародеем. И видел, что Меньшиков правда помогает, а не пытается расправиться с несчастной баронессой.

— Думаю, все закончится хорошо! — напряженно произнес граф. — Но для какой-то особенно тонкой работы времени у меня нет. Так что, скорей всего, из памяти юной леди исчезнет почти все, что провоцировало проклятие.

— То есть вся информация об организации! — яростно выкрикнул Григорий. — Если ты делаешь это специально, старик, лучше б тебе прекратить!

Свол гришиного оружия перестал вертреться из стороны в сторону и нацелился прямо в лысую голову старика, больше напоминающую обтянутый кожей череп.

Тот даже бровью не повел.

— Барон. — подчеркнуто вежливо обратился он ко мне. — Не могли бы вы убрать из операционной вашего сторожевого пса? Фрагменты воспоминаний леди просто перенесутся на обрывки душ вместе с привязанным к ним проклятием. Как только я закончу, сразу передам это все вам — а уж вы можете хоть отдать банку императорским ищейкам, хоть оставить себе. Только разбивать не советую.

Я кивнул. Посмотрел прямо на Гришу. Моего взгляда и слов Меньшикова ему хватило, чтоб опустить оружие и отлететь на десяток метров назад. Но глаз с происходящего особист не спускал.

Как, впрочем, вообще все присутствующие.

— Гриша, займись лучше охраной территории. — холодно сказал я. — Мало ли, вдруг тот, кто наложил проклятие, имеет способ узнать о его активации или снятии.

— Вот, пусть псы Лопатина занимаются тем, чем и должны — сторожат хозяйские дома. — удовлетворенно пробормотал Меньшиков, когда виновато опустивший глаза Гриша совсем удалился.

Граф уже был явно близок к окончанию ритуала. Банка с обрывками душ в астральном спектре выглядела совсем уж непроглядно черной. Оскверненные души начали активней пытаться друг друга пожрать. Впрочем, являясь сущностями одного порядка, сделать это они не могли, так что перекочевавшие в банку воспоминания будут в безопасности.

Горская, почти перестав хрипеть и вырываться, сломанной куклой лежала на теплом черном камне. Тело ее мелко подрагивало, но с лица уже почти ушла гримаса боли. Губы расслабились и вновь порозовели.

Почти весь разложенный вокруг девушки электрум расплавился и смазался в грязно-золотистые кляксы. Царский жемчуг — как я успел понять, служивший стабилизирующими узлами для текущей через пыль электрума ману — почти весь полопался, осыпавшись сверкающим крошевом.

— Зря вы так о Грише. — миролюбиво сказал я. — Это все-таки сын самого Лопатина. Отправить наследника по собственным стопам, позволить ему рисковать собой — это достойно отца. Разве нет?

Старый граф лишь скорчил презрительную гримасу и дернул головой. Но затем, с минуту помявшись, все-таки решил ответить.

— Я не соглашусь с вами, барон. Не знаю уж, были ли у вас дети… раньше. А у меня были и есть. И я бы с радостью сказал лишь, что они есть. Но нет — некоторые из них были.

При этом он так красноречиво на меня посмотрел, что я, наверное, должен был испытать какие-нибудь муки совести, или вроде того. Но увы — меня это ничуть не тронуло. Я не сделал сынку Меньшикова ничего плохого. Он пытался меня подставить, фактически ограбить, пока меня не было, натравить своих амбалов. Он приказал убивать и разорять моих подданных, а в итоге и сам на меня бросился, как охамевшая псина.

И встретил подобающую псине собачью смерть.

— Что вы на меня так трогательно смотрите? — нарочито безразлично спросил я у графа. — Давайте вот сейчас вы не начнете пороть чушь о слезинке ребенка, о важности каждой жизни и о том, какой вы любящий папочка. Я все еще прекрасно помню наш с вами самый первый разговор.