Начальник милиции. Книга 5 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 10

— Добро, — кивнул я и пожал протянутую морщинистую руку. — Удачи, отец… И помни. Что тебе во что бы то ни стало нужно передать шифр. Иначе… э-э…

— Понял. С богом! — перекрестился старик и забрался в лодку.

Подергал шнурком, завел мотор. Я столкнул нос посудины снова в воду. Дед отгреб веслом от берега и, опустив винт еще ниже, пошел вниз по течению в сторону Михайловска.

— Какой-такой шифр? — недоумевал Тулуш.

— Да это Кулебякин билет спортлото купил, просил мне цифры ему написать, дескать, у меня рука легкая и счастливая. Я на бумажке написал случайные, он и заполнил с нее бланк лотерейный. А бумажка у меня так и осталась в кармане лежать. Вот нашел ее сейчас.

— Так это что? — покачал тот головой. — Обманул ты его?

— Не обманул, а мотивировал. Пускай чувствует важность возложенной миссии. Шифровку, от греха подальше, доставляет. А то ведь он за нами хотел увязаться — и куда мы его? Еще пристрелят деда, а потом отвечай за него. А ружье его мы возьмем. Пригодится. Ты с ружьем пойдешь.

— Ружье хорошо, винтовка лучше, — кивал Тулуш.

— На безрыбье и ружо — пулемет.

Мы проводили лодку взглядом. С таким тихоходным мотором до Михайловска она долго будет добираться. Ну и ладно, на помощь я все равно не рассчитывал, а отправил старика больше из соображений его же безопасности. Чтобы нас не выдал и сам не подставился. Ведь если он в Мохово сейчас вернется, зуб даю, каждый житель, и даже те белые гуси в луже, через пять минут будут знать, что в деревне засели бандиты, а он, герой, с мильцанерами прибыл их бить-ловить, а перед энтим сам лично придумал сделать обманный маневр на лодке. Уйти, то есть, за излучину и вернуться пешком.

Надеюсь, у него не кончится бензин или не заглохнет по другим причинам «Ветерок», а то как бы тоже пешком не пришёл в самый неподходящий момент.

Мы отошли от реки. Углубившись в лес, решили следовать скрытным путем, а не проторенными тропами в пойме.

— Нужно ночью идти на охота, — сказал Тулуш, жуя травинку.

Он сунул ее в муравейник. Чуть подождал, а потом вытащил, сдул мурашей и стал облизывать.

— Я думаю, под утро даже лучше… там сон самый крепкий. Часа в три-четыре. В человека когда-нибудь стрелял?

— В медведь стрелял, в волк стрелял, в человек — не стрелял.

— А сегодня, возможно, придется… Так просто они не дадутся. Наверняка до зубов вооружились. Так что настраивайся. Только вот не пойму, почему ружье со стены не взяли? Когда мы вошли, оно висело на месте.

— То загадка. Чтобы мы не поняли, — ответил Тулуш. — На стенка пыль, ружье отпечаток видно. Снять ружье — и видно, что нет его. Отгадка сразу.

— Да, скорее всего, так и есть. Готов спорить, что теперь его уже и нет на стене. Знать бы их планы наверняка…

— Люди поспят. Покушать и утром уйдут…

— Куда?

— Не знаю. Саныча, может, подождем их? Покараулим. Засада поставим. Как на зверя. Из дома выйдут, а мы их встретим.

— Вот не уверен, что ждать нужно. Мы не охотники, мы предотвращать с тобой должны. А что если они, когда уходить будут, женщину ту порешат? И сына ее заодно. Как свидетелей ненужных. А хату спалят, допустим, заметая следы. За такими не заржавеет. Знаешь, сколько я повидал подобных? Поэтому будем брать ночью и тепленькими. Сбежало из колонии четверо, одного шеф удачно пристрелил, осталось трое. Если что, во время штурма домика разрешаю открывать огонь на поражение. Понял?

— Ружье надо, — кивал Тулуш.

— Будет тебе ружье. А вот и дом Демидыча. Пойдем внутрь, пошукаем, где там он говорил? За шторкой волына…

Волыной оказалась старенькое одноствольное ружье марки… А вот марку трудно было даже примерно определить. Настолько оно старое и непонятное. Шейка приклада перемотана изолентой. Казалось, без неё ружье рассыплется на части. Но самое интересное, что у гладкоствольного оружия был продольно-скользящий завтор, как у винтовки или карабина. Откуда?

Я почесал в недоумении макушку, осматривая чудо баллистической мысли. Этакая смесь бульдога с лошадью Пржевальского. Части-то заводские, но вот конструкция…

Увидев мое недоумение, Тулуш взял ствол в руки, оценивающе повертел и выдал свой вердикт:

— Хорошо ружье. Хорошо.

— Ты затвор видел? — ткнул я пальцем на нетипичную деталь.

— Из берданка переделана. Хорошо ружье.

— Неужели есть такие Кулибины, которые из винтовки делают ружья? Но зачем?

Я всё ещё опасался брать его с собой.

— Кулибин не знаю, а мой дед делать. Дробь стрелять, картечь стрелять. Мелкий дичь — пуля не попасть.

— Ясно, — вздохнул я, понимая, что других вариантов всё равно нет. — Лишь бы исправно было и стреляло.

Тулуш показал мне переделки, заверяя, что ружье вполне пригодно для стрельбы.

Оказалось, что, благодаря толстому стволу, из винтовки Бердана №2 можно было получить однозарядное охотничье ружье вплоть до двенадцатого калибра.

— Я бы его все равно испытал, — настаивал я. — Но палить нельзя… Громко будет.

На этой тихой улочке палить, да ещё без хозяина дома — всё равно что пойти прямо к тем зэкам и сдаться.

— Можно тихо выстрел делать, — заверил Тулуш.

— Это как? — удивился я.

Он закрыл дверь хибары, нашел патронташ на стене. Вытащил оттуда один патрон в латунной гильзе, дульце которой залито воском. Нашел шило в ящике стола, расковырял воск, выудил войлочные пыжи и картонные прокладки из патрона, высыпал из него дробовой заряд и черный дымный порох. В общем, почти полностью демонтировал патрон и зарядил в ружье пустую капсулированную гильзу, и всё это в какую-то минуту. Нажал на спуск.

Щелк! А капсюль-то не бахнул.

— Осечка, — раздосадовано кивнул Тулуш.

Он снова оттянул курок за его округлую часть, ставя на боевой взвод, и нажал на спуск.

Бах! — в этот раз капсюль воспламенился, и произошел хлопок.

— Со второго раза… Патрон хреновый? — хмурился я. — Или ружье?

— Не понять, — пожал плечами Тулуш, набивая карманы патронами.

Некоторые из них уже позеленели, будто лежали со времен революции.

— Будем надеяться, что осечка не повторится. Да и что вообще тебе не придется нажимать на спуск. Возьмем их больше хитростью и сноровкой.

И я рассказал Тулушу свой план.

— Ну наконец-то! — воскликнула Вера, когда окольными путями мы с Тулушем вернулись в рощицу за деревней. — Вот если бы не Мухтар, я бы подумала, что вы меня бросили…

Поводок она всё ещё сжимала в руке.

— Тебя мы никогда не бросим, а Мухтара тем более, — улыбнулся я.

— Ну что там? — хмурилась следачка, поглядывая на деревню. А затем перевела взгляд на Тулуша. — Вы на войну собрались?

Она ткнула пальцем в то ли берданку, то ли дробовик, что висел на плече у моего напарника.

— Там эти гниды, в том доме крайнем засели, — показывал я на строение. — Видишь? Дымок идет. Варит хозяйка жрачку им. Потчует гадов. Ситуация следующая — в заложниках гражданские. Предположительно женщина и сын среднего школьного возраста. Еще один жилец — папаша его, скорее всего, ликвидирован бандитами. Короче, расклад серьезный, товарищи. Но надо брать их, пока делов не натворили. Им терять нечего, и обратно на зону, а скорее всего, уже даже не на зону, а в тюрьму, они не пойдут.

— Какой план? — поинтересовалась следачка.

— Работа всем найдется… — твёрдо ответил я, обозначая, что и у неё будет своя роль. — Надо подкрепиться и выспаться. Вот, — я выложил на пенек вяленую рыбку, что прихватил из дома Демидыча. — Налетай! Вскуснятина…

Взамен рыбы я оставил хозяину дома на буфете трешку одной купюрой. Думаю, он и без денег бы не обиделся на нас, но так надежнее… Насчет ружья уговор был, а про рыбу, как говорил Жеглов, мы не договаривались.

— Она с чешуей! Фу! Она пахнет! — кривила губы Вера.

— Ну как знаешь, — улыбнулся я и, ловко почистив одну рыбину, швырнул ее Мухтару.

Принялся за вторую. Тулуш тоже с большим аппетитом уплетал добытую снедь.