Душа из света и дождя - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 4

Слова давались ей с трудом.

– Я буду благодарна, если придешь еще и сделаешь это снова.

– Приду. Я найду силу. Постараюсь.

– Спасибо, что зашла.

Я никогда бы не решилась, если бы тьма снова не привела меня к Даркхолду.

– Можно вопрос?

Она обернулась в дверях.

– Конечно.

– Мы знакомы? Ваше лицо кажется… как будто я вас где-то видела. Но вы ведь не лекарь. Вы были в школе?

– Нет. Я жила во Фригхейме, ты могла видеть меня на мероприятиях с мужем. Можешь звать меня Бриной.

Удивленно распахнув глаза – сон как рукой сняло – я села в изголовье постели.

– Ваше величество?!

– Уже нет. Я больше не королева. К счастью или к сожалению, не знаю. Так что просто Брина.

– Но почему Кейман попросил дежурить именно вас? Простите, я задаю неуместные вопросы.

– Вопрос очень уместный. Кейман попросил меня побыть рядом с Даркхолдом, потому что я его мать. А теперь ложись и спи. На все твои вопросы ответит сам Кейман и, полагаю, уже скоро.

На один точно не ответит.

Почему даже у темного принца есть мать, а у меня – только видения о чужой смерти?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Магия сильно по мне ударила. Я проспала всю ночь, с трудом открыла глаза к перевязкам и процедурам, а затем уснула снова. И лишь к обеду почувствовала себя хотя бы способной поесть. Аппетита не было, но если я оставляла обед нетронутым, лекари ругались, так что пришлось заставить себя съесть пару ложек супа.

– Там тебя ищет парень с первого этажа, – сказала лекарка, убиравшая обед. – Позвать?

– Элай? Нет, скажите, что я не очень хорошо себя чувствую.

Вчера поболтать с ним было приятно и даже весело, а сегодня я вновь вспомнила Дарка, его многоэтажную циничную ложь, и решила, что новые знакомства – последнее, что сейчас нужно. Трусливо спряталась в палате и решила сказаться больной.

Вот только не учла, что отговорка дойдет не только до Элая, но и до Кеймана, который, как и обещал, явился к вечеру. И хоть он обнаружил меня в нервном нетерпении, все равно не стал делать вид, будто лекарская тайна вообще имеет для него хоть какое-то значение.

– Что с тобой? Стало хуже?

– Нет. Просто болела голова. Я в порядке.

Жаль, что за восемнадцать лет я не научилась врать. Кейману хватило мрачного строгого взгляда, чтобы я на едином выдохе призналась:

– Ходила к Даркхолду и немножко…

– Пыталась его вылечить.

– Не пыталась, а лечила, – слегка обиженно пробурчала я.

– Тогда переносим разговор на завтра.

– Нет!

Я вскочила с постели и почувствовала, как мир пошатывается, но героически устояла и даже не дрогнула.

– Я в порядке! Я очень хочу выйти, пожалуйста! Хоть на часок!

И Кейман сдался.

– Ну, хорошо. Сейчас принесу твою одежду.

Уже через полчаса мы стояли у главного входа в лекарский дом, и я полной грудью вдыхала запах свободы. Даже слабость отступила. И никакое серое небо с грозовыми тучами не грозило испортить мне вечер. Разве что разговор…

Долгое время мы шли молча. Второй раз в жизни я была в столице, и с неослабевающим восхищением наблюдала за ее жизнью. За тем, какой яркой, богемной и магической она может быть. Здешнее общество не стеснялось ни творческих порывов, ни использования крупиц. Оно жило на всю катушку: развлекалось, чувствовало, тратило магию и деньги. Где-то там, далеко-далеко, в мрачных шахтах добывали драгоценные крупицы магии, без которых были бы невозможны все эти огненные птицы, порхающие над головами хозяев и водные змеи. Без которых не сияли бы так ярко украшения роскошно одетых женщин. Все вокруг было пропитано магией. Магия покупалась за деньги. А деньги, вероятно, падали на них с неба.

Я понимала, что во мне говорят обида и зависть, но ничего не могла с собой поделать. После мрачных стен игрушечной Школы Темных яркий и беззаботный Флеймгорд показался насмешкой.

– Совет Магов назначил меня твоим опекуном, – сказал Кейман. – Всего на год. Пока ты не встанешь на ноги.

– Что это значит?

– Что я обеспечиваю тебя и отвечаю за твои безопасность и образование. Что я обязуюсь обучить тебя всему, что должен знать подданный Штормхолда. Через год ты получишь полное право считаться законным жителем Штормхолда. Если не попадешь в тюрьму и не уедешь, конечно.

– Мне ведь некуда ехать.

– Да и в тюрьме скучновато, – со смешком согласился Кейман.

Так вот почему ему докладывают о моем самочувствии. Опекун… никаких эмоций эта новость не вызвала, меня уже опекал приют. Немного стало стыдно, что кому-то снова придется платить за меня. Но, может, получится устроиться на работу.

– Еще из хороших новостей: Деллин готова взять тебя в Школу Бури.

– Она ведь мне отказала.

Кейман, как показалось, посмотрел с легким удивлением.

– Не примешь предложение?

– У меня есть выбор?

– Пожалуй. Взять тебя в школу – удобное для всех решение, потому что, если честно, сейчас целая куча задач и проблем. Но если ты не хочешь учиться со всеми или… м-м-м… обижена на отказ и пренебрежение твоим даром – подумаем, что можно сделать. Но учиться нужно, Коралина. Силу нужно учиться контролировать.

– Я не обижена, – слабо улыбнулась я. – Просто не понимаю, что вообще происходит.

– Сейчас сядем за столик и обсудим. Разговор будет долгий и, возможно, в нескольких частях.

Я тяжело вздохнула. Часть меня очень не хотела этого разговора, а другая требовала, наконец, избавиться от неизвестности, мучавшей несколько недель. И, словно мне не хватало душевных терзаний, дико не хотелось уходить с улицы. Погода давно клонилась к зимней, но вечер выдался безветренный и приятный. Я бы с удовольствием побродила по улицам вместо того, чтобы сидеть в ресторации среди всего этого бомонда.

– Что хочешь съесть? Предлагаю попробовать что-нибудь местное.

– Я не голодна, спасибо. Выбирайте на свой вкус.

– Коралина, опекать – это значит и кормить тоже. Ты плохо ешь. Надо восстанавливать силы.

– У меня вообще нет никаких тайн?

– Нужно что-нибудь съесть. Это опекунский указ.

– Я не слишком подходяще одета для ресторана.

– Во Флеймгорде тысячи мест, где можно поужинать. Мы найдем то, в котором ты не будешь выделяться.

Вместо ответа я равнодушно пожала плечами.

– Ну а что ты предлагаешь? Куда хочешь пойти?

– Я бы хотела побыть на улице.

– Все террасы закрыты. Слишком холодно для столиков на свежем воздухе.

Кейман задумчиво посмотрел на меня и вздохнул:

– Мы можем пойти в парк. Но только если ты согласишься взять что-нибудь с собой и там поесть.

– Было бы здорово.

Вот так мы оказались возле небольшой палатки с уличной едой. У меня даже пробудился аппетит от запахов из нее. Здесь подавали пышные лепешки, начиненные всякими разностями: мясом, рыбой, овощами, сыром и грибами. Можно было выбрать сразу все, получив огромную лепешку, завернутую в лист пергамента или придумать какое-нибудь блюдо на свой вкус. Подумав, я решила, что лепешка с овощами и сыром определенно есть в списке того, что я бы с удовольствием съела. К каждой лепешке подавали небольшой стаканчик с горячим напитком, чаем, кофе или теплым морсом.

Кейман остался ждать ужин, а я отошла чуть в сторону, чтобы пропустить шумную семью с кучей детей рассмотреть меню. И вдруг поняла, что мы стоим совсем рядом с улицей, на которой мы с Рианой Браунвинг покупали книги. Кажется, прошла целая вечность! А ведь не больше двух месяцев.

– Сто лет не ел на улице. Хочется верить, я еще не слишком стар для этого. Но пахнет вкусно. Держи… Эй, Коралина? Ты в порядке?

Я неотрывно смотрела на крыльцо знакомого магазинчика, ежась от воспоминаний, теперь поданных под совершенно другим углом.

– Здесь мы впервые встретились с Гидеоном. Он назвал мое имя, а Риана быстро меня увела.

– Да, он уволился тогда. Это связали с взрывом в шахте Дома Огня. Многие, рискнув жизнью, переосмысливают цели и планы. Но, похоже, Гидеон передумал возвращаться уже после того, как встретил тебя.