"Фантастика 2025-2". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Быханов Фёдор - Страница 7

НИКОГО.

Так что, как ни крути, других вариантов нет. Флинт должен сломаться. Ловкий Якудза все рассчитал верно.

Кроме одного.

Этот упорный пацан оказался сильнее, чем они думали. Вместо того чтобы забиться в истерике, побледнел, как мертвец. Молча отцепил свой протез, размахнулся, что было сил, и одним точным, мощным ударом размазал крысу по стенке. После чего отбросил в сторону ненавистный костыль, на одной ноге ускакал в туалет, закрылся в кабинке и вскрыл себе вены осколком стекла…

Старшие потом долго смеялись – выделывались друг перед другом. Мол, нам все нипочем, подумаешь, крысу на гвоздь прицепили!

Хотя на самом деле никому смешно не было…

– А ты все такой же затейник, – заметил Якудза, чтобы не молчать.

Флинт опять не ответил. И это было хуже всего, чувствовать себя пришпиленной мухой, рассматриваемой в лупу группой ботаников, или как там этих гребаных натуралистов называют? Одним словом, гадкое чувство.

– Я даже знаю, как була зовут.

Ноль реакции.

– Морж, ведь так?

С таким же успехом он мог разговаривать с пустотой.

– Ладно, – Якудза принял решение. – Раз знал, что приду, значит, ознакомился с личным делом и в курсе про Хабаровск, Тюмень и все остальное. Как там, интересно хоть написано? Морально устойчив? Фанатично предан боссу? Циничен, жесток, чтит кодекс бусидо? Да, в общем, неважно. Суть в том, что я – не изменился.

Ответом ему было все то же молчание.

Слова остаются пустым звуком до тех пор, пока не подтверждаются действием. В удушающем мраке могильного склепа никого сказками не разжалобишь. В камере пыток не удивишь слезами. И в том, и в другом месте в цене кровь, которой расплачиваются за долги. Да и то – не всегда.

Якудза вытащил нож, краем глаза отметив, как напряглась тварь. Повернулся спиной к публике (не хотел, чтобы видели его лицо). Прислонил ладонь к стене, сделал глубокий вдох, на несколько секунд задержав дыхание, а затем на выдохе отрезал себе левый мизинец[5].

Вновь повернувшись лицом к зрителям, спросил:

– В расчете?

При этом он смотрел только на Флинта. Голос спокоен, а побледневшее лицо, испарина на лбу и хлещущая из раны кровь – так, пустяки, дело житейское.

– В расчете? – повторил Якудза более настойчиво, чтобы точно услышали.

Ответом ему было гробовое молчание. Пришедшие на вечерний сеанс зрители явно не оценили «широкий» жест.

– Ладно…

Когда заходишь так далеко, что вернуться уже невозможно, надо идти до конца. Отвернувшись, несколько секунд смотрел на изуродованную руку, собираясь с силами. Затем приставил лезвие к очередному пальцу и вдавил его до упора.

Колени предательски ослабели, в голове помутилось от боли. Огромным усилием воли ему удалось устоять на ногах. Уже поворачиваясь к присутствующим, Якудза заметил, что отрезанный палец болтается на куске кожи. Борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, завершил начатое.

– Теперь? – даже такое короткое слово далось с огромным трудом.

В ушах стоял гул. Разошедшиеся не на шутку колокола били кровавый набат.

Бум… Бум… Бом… Погребальный звон… Динь-динь, дон… Алагон…

Перед глазами мелькали цветные круги.

– В расчете? – с натугой выдавил раненый, понимая, что дошел до черты, за которой уже ничего нет.

Третий палец он резать не будет. Не клоун в цирке. Лучше уж бросится на врага, умерев, как мужчина.

Пауза явно затягивалась. Он даже успел пожалеть о неверном решении, как вдруг Флинт вышел из тени, сделав два шага вперед. За прошедшие четырнадцать лет мальчик превратился в мужчину, изменившись внешне. И только глаза остались такими, как прежде, – черными от ненависти.

«Сам порешит, – понял Якудза. – Этот все делает сам. И друзей и врагов…»

Мысли начали путаться. Прижав кровоточащие обрубки к бедру, он потряс головой, как боксер, пытающийся прийти в себя после нокдауна. Нож до сих пор оставался в руке.

«Можно попытаться напоследок громко хлопнуть дверью… Нет, слишком далеко… Не подпустит, сука, да и бул не даст…»

Так они и стояли друг против друга. Один пытался собрать волю в кулак, чтобы достойно «уйти», второй боролся с призраками прошлого. А напряженные зрители ждали развязку.

В конечном итоге Флинт первым нарушил молчание, обратившись к женщине, сидящей на лавке:

– Герцогиня, пришей ему пальцы.

Взвывшие от ярости призраки поняли, что проиграли. Жаль, их никто не услышал. Даже некогда убитый протезом друг.

«Этот сам… И своих и чужих…»

– Нет, – отрицательно покачал головой Якудза. – Все в прошлом. Если долги отдавать, то сполна.

Бывший враг не стал спорить. Уже на ходу бросил через плечо:

– Тогда обработай и зашей. Все свободны. Морж, за мной!

Кино кончилось. Вот так, просто и скучно. Без обличительной речи, эффектных поз, заламывания рук и красивого жизнеутверждающего финала на фоне заката. Если бы не два отрезанных пальца, валяющихся на полу грязной каморки, можно было подумать, что вообще ничего не произошло. Встретились старые приятели, вспомнили о былом, поговорили по душам и разошлись по делам.

Отбросив в сторону ненужную больше игрушку, бул молчаливой тенью последовал за хозяином. Остальные зрители неспешно потянулись к выходу. Раненый держался до последнего. И лишь оставшись один на один с доктором, Якудза прислонился спиной к стене, а потом обессиленно спол по ней на пол.

Ему повезло. Так крупно, как никогда в жизни. Даже больше, чем в том страшном лесу, кишащем голодными кадами. Проповеди служителей церкви о примирении и всепрощении хороши на воскресных богослужениях. Да и то – лишь для тех, кто верит в загробную жизнь. Что бы кто ни говорил, а окажись Якудза на месте Флинта – ни за что не простил бы. Ни тогда, ни, тем более, сейчас. Всадил бы нож в живот и, провернув пару раз для надежности, оставил подыхать на полу…

С того памятного дня прошел почти месяц. Команда оказалась нормальной. Как, впрочем, и сам Флинт. Даже адская тварь при ближайшем рассмотрении выглядела не такой уж и страшной. Единственное, что не давало покоя, вопрос: «Как командир затащил своих людей на кровавый спектакль?» Ведь не мог же он предложить: «Ребята, пойдемте смотреть, как Морж человеку яйца откусит!» Или: «Будет много крови и жутко весело, я обещаю!»

За свою жизнь Якудза многого насмотрелся и мог с уверенностью сказать, что в лихой дружине одноногого капитана садистов не было. Да, такие зарежут, и глазом не моргнут. Но чтобы специально прийти в первый ряд, посмотреть, как кто-нибудь корчится в муках? Однозначно – нет.

Неизвестно, до каких пор он мог терзаться сомнениями, если бы на очередной перевязке не решился спросить Герцогиню, почему она пошла со всеми. Док все-таки. Клятва Гиппократа. Помощь людям и все дела.

– Было интересно, – судя по рассеянному виду, она размышляла о чем-то другом.

– Интересно ЧТО? – заинтересованный Якудза подался вперед.

– Не дергайся, иначе еще один палец отрежу, – этих врачей не поймешь, когда шутят, когда нет.

– Не буду, – пообещал он. – Так что интересно-то было?

– Узнать ответ на вопрос.

Прежде чем продолжить, она закончила перевязку и только затем объяснила:

– Флинт сказал, что ему с тобой в Москве будет тесно, не говоря уже о команде.

– А при чем здесь вопрос? – терпеливо спросил Якудза, несмотря на то что ему стоило огромных усилий сдержаться.

– Однажды он нашел свой выход. Теперь хотел посмотреть, найдешь ли ты свой.

– Вот оно что… – все наконец встало на свои места. – Даже когда вас съели, всегда найдется минимум один выход, – пробормотал он вслух.

– Точнее не скажешь, – легко согласилась Герцогиня.

Оказывается, Флинт читал не только книжки про пиратов, но и был в курсе древнеяпонских трактатов.

– А если бы я не нашел выход? – сам не зная зачем, спросил он, обернувшись с порога.