Сорок шесть минут - Кучеренко Максим - Страница 3

Чёрный баклан хрипло закашляет, вытягивая свою утиную шею, белая чайка сделает круг. Вода будет перетекать из ручьёв в реки, из рек – в озёра, в трубы, в дома, в людей, из людей – в сантехнику, а там – в почву, а потом – в моря и океаны. Пойте, братья, где бы вы ни были и какую бы воду вы сейчас ни пили. Сначала мы станем водой. На небо попасть можно, только испаряясь.

Забить мамонта

Я всегда не очень-то причислял себя к нормальным. А когда столкнулся с первыми месяцами работы в больнице, вообще впал в прострацию. Её причина – поиск психопатологии в себе. Так в каждом молодом докторе срабатывает механизм проекции собственного внутреннего сумасшедшего. В каждом из нас живёт своя «психотическая готовность». Это такая же предрасположенность, как и к любому другому системному заболеванию.

Первая моя встреча с душевнобольным человеком случилась, когда мне было лет тринадцать.

Я шёл на тренировку и увидел женщину. В 6:45 утра под синим украинским небом. Рассветный туман, пустой город Кировоград и Она – босая, стройная, молодая, в белой ночной рубахе. «Ночнушка» – советский пеньюар. Естественно, длинные распущенные волосы. Выглядело это опасно и очень художественно. Она шла босиком по противоположной стороне улицы и выкрикнула мне всего три слова: «Эй, пацан! Пацанёнок!!» Как будто толкнула в грудь рукой. Шла она быстро вдоль одноэтажных домов улицы имени Егорова. Казалось, она летит над землёй. Это была маниакальная больная, яркая сумасшедшая, безудержная пугающая красавица. Начиналась весна, и лежал снежок. И в ней было то самое правильное: магнетичное, чувственное, безумное. Я впервые увидел сумасшедшую, которыми пугают детей и женщин и дразнят мужчин в кино. Через 10 лет, когда я попал на территорию психиатрической больницы, я видел очень разных сумасшедших.

Некоторые из них вызывали чувство страха и жути. А некоторые провоцировали безудержный хохот. Красивые пациенты в состоянии острого психоза – это, как правило, дебют заболевания. Впоследствии болезнь разрушает и обезображивает. Как и любая другая. А «пацанёнком» меня в жизни так больше никто не называл.

Психиатрия не любит «норму». Норма – это не бизнес психиатрии. Гиганты мысли Фрейд, Юнг, Ясперс, Лоренц, а также мои любимые учителя, профессора – художники Самохвалов и Коробов – превратили психиатрию в источник вдохновения для себя и других. Так Бобби Фишер, став звездой, превратил шахматы в массовую культуру. О, психиатрия, справедливая холодная мать! Ты 200 лет присматриваешь за нами неусыпно!

Психбольницы, или, как их называют в народе (непонятно почему), «лечебницы», производят впечатление однозначное. Закрытые двери, острые запахи, гротескный персонал, незабываемые обитатели – все это великая панорама той стороны жизни. Кстати говоря, больницы переименовывают синхронно со сменами политических эпох. То «Городская психиатрическая больница», то «Городской центр психического здоровья», и, конечно же, триумф аббревиатур – «ГПБ», «NЦПЗ» (где «N» – первая буква имени вашего города).

Психиатрическая служба выросла из государственного полицейского механизма и полностью стала частью культуры Европы. Полиция не справлялась. В 1789 году французский доктор Пинель снял в больнице Сальпетриер в Париже цепи с больных. С этого момента и началась психиатрия как продукт эпохи Просвещения. Не зря единственный и любимый всеми бюст Вольтера напоминает благодушного дементного больного.

В экзистенциальном смысле для человека субъективно норма не имеет никакого значения. То есть человек, приходящий к врачу, существует в масштабах индивидуации, в которой он здесь сидит перед тобой. Босой, в ночнушке и хохочущий. Имеет значение только то, на что он жалуется. Но половина пораженных психопатологией жалоб не имеют.

Прагматичный социум разработал систему знаков, которую можно обсуждать, подразумевая слово «норма». В криминальной культуре это называют «понятия», и об этом каждый из нас весьма наслышан, начиная от Варлаама Шаламова и заканчивая «Радио Шансон». У психологов норма фигурирует как «социальная конвенция»: как выглядит человек, сколько зарабатывает, с кем общается, куда ездит, сколько детей воспроизводит, выпадает ли при разговоре в обсценный лексикон и прочие бытовые пиксели. Это важно для прогноза, для узнавания и аппетита. Потому что мы потребляем друг друга, ибо человек социален более всех на Земле. Порядок, условия Игры, репутация Игрока.

Странность – это выпадение из конвенции и гипотетический волчий билет в малый клуб. Ступай, мол, котик, к аутсайдерам, психопатам, лузерам.

Если в социуме есть модель структуры – значит, должна быть и модель хаоса. Главные официальные накопители иррациональных сигналов и разрушители конвенции (если говорить о психически здоровых) – всегда подростковая группа. У «недоросля» имеется шанс перерасти из гадины в героя нации. А пока они тестируют границы реальности, эстетизируют боль, агрессию и сублимируют, насколько хватает культурных каналов. Рынок креативной индустрии подарит им очередную серию аниме с шестью нулями, бьюти-бизнес с губами и ногтями, тикток-хаусы, вечный любимый панк плюс актуальный стиль в виде рэпа или чего там еще. И тогда самопорезы предплечий и тату на лбу не являются признаком психической патологии – это уже факт современной индивидуации. Только не для психиатрии. Там свой гамбургский счет в отношении самопорезов.

Существует афоризм: норма – это отсутствие патологии. А мне хочется «топить за своё», за чеховское. В реальной жизни приятно иметь дело с человеком, у которого есть два качества: вежливость и чувство юмора. Это мое самое короткое описание нормы, потому что оно трансферное, отзывающееся в разных местах личности. Если человек вежливый, значит, внимательный, детальный, имеет состоявшийся бэкграунд, видит, слышит, ориентируется, поддерживает, улыбается, чувствует дистанцию, понимает. Наличие чувства юмора говорит об эмоциональной компетентности, приличном ассоциативном мышлении (у профессиональных боксёров с этим плохо из-за органического фона от микротравм). Это и навык социальной смелости – быть в центре, брать внимание, дарить внимание. Если у супругов выработано вежливое общение и есть чувство юмора, то у института брака еще не всё потеряно.

Мне известны случаи, когда серьёзные специалисты в области психологии и психиатрии проходят шаманские ритуалы при участии галлюциногенов. Доктор из революционных 60-х Тимоти Лири, значит, не просто старомодный артефакт?

Среднестатистическая «здоровая психика бессобытийна». Это скучная устойчивая система с бутылкой пива и плоским монитором. Если ты хочешь драйва, ты должен эту систему ушатывать различными драйверами: прыжками с высоты, путешествиями (которые человечеству порядком осточертели) или далее по списку. Окружающая среда пугала нас сотни тысяч лет голодом, эпидемиями, вынужденной миграцией. Сформировались устойчивые рефлексы противостояния.

Но Фрейд сказал, что можно и на кушетку. А Станиславский сказал, что можно и в предлагаемых обстоятельствах менять состояние сознания и развиваться. А доктор Будай мне говорил, что истеричкам нужен тупо стакан водки и секс в позе догги-позишн, а не «твои разговоры». Все молодцы, и все уже в лучшем мире.

Но мы живы, и мы видим, как норма перестаёт быть нормальной. Как уверенный странный человек имеет всё большее и большее право на самого себя. И как Вудсток превращается в Бёрнингмэн.