Зов судьбы: любовь берлана (СИ) - Шальнова Елена - Страница 5

Олаф часто закивал, не в силах вымолвить ни слова. Я одарила его последним теплым взглядом и шагнула в засветившийся портал.

Я неслась сквозь стремительный водоворот пространства, зажмурив глаза и стиснув зубы. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Ещё мгновение — и мои ботинки коснулись твердой земли. Судорожно выдохнув, открыла глаза. Передо мной был абсолютно такой же зал, как и в Поларе, лишь дежурный маг был совсем другой.

— Добро пожаловать в Гротебор, сойдите с портального кольца, вия, — безэмоционально произнес маг стандартную фразу. Ему не было до меня никакого дела.

Я покинула портальный зал и вышла на улицу. Передо мной расстилалась городская площадь, окруженная темными в ночное время домами, мягко светили фонари уютным желтым светом. Воздух был ощутимо прохладнее и свежее чем дома.

— Добро пожаловать в Ниренстор, страну могучих берланов, Даярис, — тихо проговорила я.

Глава 6

Разумеется, в Ниренсторе уже очень давно живут не только берланы, а и все остальные расы. Ниренстор никогда не отгораживался от окружающего мира, в отличие от моёго родного Камирейского княжества. Они охотно принимают у себя переселенцев любого происхождения, создают с ними семьи, но что удивительно, не существует ни одного полукровки. В союзе берлана с кем бы то ни было, всегда рождается чистокровный берлан. Наверное, так происходит потому, что только они, да ещё драконы, имеют два облика — человеческий, с небольшими отличительными особенностями, и звериный. Хотя, я не представляю, как они могут создавать семьи с людьми, ведь наш срок жизни так отличается. Люди в среднем живут около двухста лет, а берланы около пятиста.

Я никогда не видела ни одного берлана в его звериной форме вживую, только на иллюстрациях в книге. И там был изображен огромный хищный зверь, чем-то напоминающий большую кошку, с густым коротким мехом, подвижным гибким телом, мощными лапами с острыми когтями, длинным и сильным хвостом и большой лобастой головой со страшными оскаленными клыками и забавными кисточками на кончиках острых ушей.

Однажды, когда я была совсем маленькая, к моему отцу приходил за каким-то снадобьем берлан, был он, конечно, в своём человеческом облике и ничем не отличался от окружающих людей, за исключением могучего телосложения и небольших клыков, которые были заметны, когда он улыбался.

Горничная, простая деревенская женщина, прожившая большую часть своей жизни в те времена, когда княжество было отгорожено от остального мира, в тот раз быстро забрала меня из зала аптеки, куда зашел этот гость. И говорила, что не стоит лишний раз попадаться на глаза нелюдям, что доверия им нет. Отец тогда долго отчитывал ее за такое поведение, хотя тоже пережил времена полной изоляции княжества, но в силу своей образованности не разделял веры простых людей, что все, в ком течет нечеловеческая кровь и магия, несут зло. А мне показал книгу, которая сохранилась ещё со времён до изоляции, с описанием всех рас нашего мира и долго рассказывал, что плохими и хорошими делает не принадлежность к какой-то расе, а внутренняя суть, душа. И что иногда даже дикий зверь может оказаться благороднее человека, охотящегося на него. А наш гость вообще достойнейший представитель своего народа.

Может быть именно после того случая, у меня в сознании сложился образ, что все берланы сильные и благородные. Скорее всего, это представление ошибочно, и в Ниренсторе, как и везде, есть достойные и не очень жители. Но мне сейчас просто необходимо верить во что-то хорошее. Потому что повернуть назад я уже не могу, а поехать дальше Ниренстора, в драконьи земли, мне не позволят мои скромные финансы.

На вокзале Гротебора, я взяла билеты на вечерний поезд до крупного города Авескара, который располагался на севере страны, и куда был прямой переезд без пересадок.

До отправления моего поезда времени было много, мне предстояло провести в Гротеборе целый день. И я очень надеялась, что вир кили не хватится меня с самого утра, не поймёт, что я отправилась именно сюда, и мой побег удастся. Были несколько поездов на более раннее время, но все они были на небольшие расстояния, а мне лишние пересадки делать было страшно.

Время ожидания я решила провести, наблюдая за жизнью вокзала, которая не затихала даже в предрассветные часы. Гулять по незнакомому городу я не решилась, а здесь были удобные диванчики, на которых, имея билет, можно было с комфортом ожидать отправления своего поезда. Я нашла удобное место в зале ожидания, откуда открывался прекрасный вид на снующих туда-сюда пассажиров.

Гротебор был пограничным городом между землями людей и берланов. Я никогда раньше не покидала Полары, и теперь с жадным любопытством разглядывала необычных для меня существ.

Первое, что бросилось мне в глаза — это их рост и телосложение. Берланы были заметно выше и крупнее обычных людей. Мужчины-берланы возвышались над толпой, как могучие дубы среди молодой поросли. Их плечи были широкими, а руки выглядели невероятно сильными. Женщины-берланы тоже выделялись своим ростом и статью. Они были высокими и стройными, с гордой осанкой и уверенными движениями.

Но помимо роста, я с удивлением обнаружила, что берланы мало чем отличались от людей. У них были такие же лица, волосы, одежда. Они смеялись, разговаривали, спешили по своим делам, совсем как жители Полары.

Молодая пара берланов привлекла моё внимание. Они стояли у расписания поездов, тихо переговариваясь между собой. Женщина была одета в элегантное синее платье, а мужчина — в строгий костюм. Если бы не их внушительный рост, их можно было бы принять за обычную человеческую пару.

Неподалеку от меня расположилась семья берланов: отец, мать и двое детей. Дети, мальчик и девочка, играли в какую-то игру, бегая вокруг чемоданов, пока их мать пыталась успокоить их, а отец с улыбкой наблюдал за этой сценой. Эта картина была настолько знакомой и обыденной, что я почувствовала укол тоски по дому.

Чем дольше я наблюдала, тем больше замечала одну особенность берланов — их движения. Они двигались с удивительной грацией, словно танцоры или акробаты. Каждый шаг, каждый жест был плавным и уверенным. Даже в толпе они умудрялись двигаться так, словно вокруг них было море свободного пространства.

Группа молодых берланов привлекла моё внимание своим громким смехом. Они стояли у киоска с напитками, оживленно обсуждая что-то. Их речь звучала немного иначе, чем у людей — более мелодично, с особыми раскатистыми интонациями. Но слова были те же самые, и я без труда могла понять, о чем они говорят.

Пожилой берлан, сидящий на скамейке напротив меня, читал газету. Его седые волосы и морщинистое лицо говорили о прожитых годах, но спина оставалась прямой, а руки, державшие газету, не дрожали. Он выглядел как воплощение мудрости и силы, и я невольно задумалась о том, какие истории он мог бы рассказать.

Мимо прошла женщина-берлан с маленьким ребенком на руках. Малыш капризничал, и мать тихо напевала ему колыбельную. Мелодия была незнакомой, но успокаивающей, и я заметила, как несколько человек поблизости с улыбкой посмотрели на эту трогательную сцену.

Чем больше я наблюдала, тем больше понимала, что различия между людьми и берланами на самом деле очень поверхностны. У нас были те же эмоции, те же заботы и радости. Мы так же любили, смеялись, спешили, волновались.

Когда объявили посадку на мой поезд, я встала, чувствуя странную смесь волнения и грусти. Этот день на вокзале Гротебора открыл мне глаза на многое. Я поняла, что, несмотря на внешние различия, в самом главном — в наших чувствах, стремлениях, в нашей человечности — мы все очень похожи.

Подхватив свой саквояж, я направилась к платформе, чувствуя, что этот опыт навсегда изменил моё восприятие мира. Впереди меня ждало путешествие в неизвестность, но теперь я смотрела на него с меньшим страхом и большим любопытством. Ведь если берланы, которых я всегда считала такими чужими и непонятными, оказались так похожи на нас, то, возможно, и я среди них смогу найти своё место.