Кай из рода красных драконов 5 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 70

— Сдавайся сам! — заорал Айнур. — Думаешь, что ты избран Эрликом и бессмертен? Может быть, повелитель преисподней присягнул тебе в верности, а урод? Зря тебя не сожрали драконы, самый хреновый из правителей!

Не ответить император не мог, и они с Айнуром начали оскорблять друг друга.

Накопилось у обоих. И надо сказать, что Айнур отлично овладел бранной лексикой, которую я принёс в этот мир.

— Чего император так испугался? — спросил я, наклонившись к уху Нишая. — Ведь он же и в самом деле был избран Эрликом?

— Не знаю, — устало выдохнул мастер чёрного слова. — Может, и избран — я же не проверял. А может быть, он тянет время, пока колдуны ищут оружие против твоего сияния. Брось меня, не давай им передышки, Кай! Я присоединюсь. Скоро.

Он устал и дышал с сипением, жадно хватая воздух.

— Так ведь и нам нужна передышка! — как мы ни тихарились, Вигра расслышал. — Как вы вообще здесь столько сражаетесь? У меня уже ломит руку до самой шеи от этих молний!

Нишай пожал плечами, отстегнул от пояса бурдючок с эликсиром и сунул ему, предупредив:

— Только один глоток. Это очень сильное средство, к нему привычку надо иметь.

— И мне, — шепнул я, протягивая руку.

Очень хотелось какого-нибудь сильного средства, но не осталось даже воды.

И тут сзади в протянутую ладонь ткнулся мокрый волчий нос, а следом — рукоять меча. Я узнал его на ощупь — это был меч Камая для правой руки!

Значит, Бурка не уронил его! Успел подхватить! Ай, да волк!

— Спасибо! — прошептал я.

Но нос уже исчез в темноте. Может, это был и не Бурка, а кто-то из его диких родичей? Подкрался к огненной стене и утащил упавший во время схватки с Шудуром клинок?

— И дикие здесь? — спросил я Вигру, вбрасывая «правый» меч в пустые ножны, отхлёбывая из бурдючка и передавая его Нишаю.

— И охотники, — отозвался он. — И те, что с дальних гор. И караванщики. И зайцы. И Шасти твоя — тоже.

Я огладил рукоять меча для правой руки, вспоминая рельеф. Дёрнулось сердце, и глухо застучало в ушах.

Оба меча Камая были теперь со мной. Надо бы радоваться, но…

— Пока они там ломают голову, чем тебе можно помочь, — продолжал Вигра, — мы решили чутка порубиться. Если Тенгри позволит, положим хоть одного слугу Эрлика.

— Вроде как будто светлее стало? — спросил Нишай, озираясь. — Чуешь?

Я кивнул.

Светлее стало не в плане рассеявшейся тьмы, а где-то у меня внутри — в сердце и в глазах. Я изменялся так, словно сам понемногу становился сияющим мечом. Двумя мечами.

Губы растянулись в усмешке — я ощутил, как сила вливается в мышцы, словно меня воткнули в розетку.

— Готов? — шепнул я Нишаю.

Он сделал последний глоток и отшвырнул бурдючок:

— Командуй, заяц!

— Ты не император! — орал в это время Айнур. — Ты ушлёпок! Катись в свой ад на х… боком!

Неужели я и это здесь говорил?..

— К бою! — мой крик перебил красноречие Айнура.

Я шагнул к колдунам, давая понять, что передышка закончилась.

Стрелопад же и не прекращался, распугивая тварей Эрлика, высовывающих носы из трещин в земле. Охотники делали, что могли — давали нам свободно передвигаться среди разломов.

— Остановись, Камай! — император вдруг вышел из-за спин найманов и поднял вверх обе руки. — Не слушай Айнура, приспешника мёртвого правителя Юри! Красный дракон не был тебе отцом! Ты мой сын! Ты — черный дракон по рождению! Давай заключим мир, пока не поздно! Эрлик здесь, и он скрепит клятву!..

— Да в гробу я тебя видел вместе с твоим Эрликом!

Нам оставался десяток шагов, и колдуны зашевелились. Молнии они успели накатать просто ужасающие — больше футбольного меча!

— Хорошо, поклоняйся своему Тенгри, пусть так! — выкрикнул император, раскидывая руки и призывая нас остановиться. Он здорово играл страх и отчаяние. — Ты выиграл! Давай заключим мир, и ты получишь власть над долиной Эрлу!

Я остановился. Но не потому, что поверил императору — просто удар молнии с такой короткой дистанции был запредельно опасным. Мы и так подошли слишком близко для Айнура, с его больной рукой.

— Не слушай Страшноликого, он врёт! — буркнул Нишай. — Он всегда врёт. За все эти годы — ни слова правды! Он кидал нам свои слова и брал их обратно! Он обещал долину Эрлу то мне, то терию Вердену, ожидая, пока мы убьём друг друга из ненависти! Он пролживел насквозь, прогнил, как бараньи кишки!

— Тебе место в аду, страшномордый! — Я всё оглаживал рукоять своего второго меча, примериваясь к нему. Потом шепнул: — Айнур, Вигра! Два шага назад! Заходите с боков, пока я отвлекаю его разговором.

— Смирись! — верещал император. — Как бы ты ни был силён — ты не сможешь сражаться с самим Эрликом! Убери этот проклятый свет, иначе все мы погибнем!

— Чё-то ты поздно зашевелился, — усмехнулся я, видя, что Вигра сделал уже пару шагов влево. — Раньше надо было думать. Зачем ты полез в долину Эрлу и убил правителя Юри?

— Какая разница, что было в прошлом⁈ — удивился император. — Забудь, что было. Я отдам долину тебе. Только убери свой свет — он слишком опасен для этих гор! Бездна и свет не могут сойтись, чтобы не уничтожить мир! Клянусь, я передам тебе власть, как хотел передать Нордаю!

Вигра сделал уже четыре шага, Айнур три. Я улыбнулся, и император увидел свой проигрыш у меня на лице.

— Камай! — выкрикнул он! — Торжествуй! Я сдаюсь! Я отдам тебе всё! Вайгу, Белую гору! Бери всё!

— Разум покинул его! — воскликнул Нишай.

А Вигра, подобравшийся к колдунам-демонам на расстояние броска — коротко оглянулся, ожидая команды к атаке.

Я открыл рот и…

— Не-е-ет!!!

Крик нёсся от перевала.

Черная фигурка возникла у огненной стены. Полыхнул драконий меч, взрезая огонь. Знакомая такая фигурка…

Уцелел, щенок, не погиб. Ах ты ж, зараза…

Айнур и Вигра остановились. Император замер с открытым ртом.

— Это я! Я — наследник! — орал Нордай, врубаясь в перевал с яростью сумасшедшего. — Я открою дорогу в прекрасный город! Перевал покорится мне!

Огонь перевала сменился снежными вихрями, перемежаемыми языками пламени. А потом между ними появился чёрный провал, и из него дохнуло болотным смрадом!

Призрак Эрлика захихикал и стал наливаться плотью.

— Он впускает Эрлика! — крикнул Нишай. — Шудур был прав! Драконий меч открывает перевал! Но не в сказочный город, а в бездну!

Длинные волчьи тени перечеркнули огонь, и у перевала завязалась схватка Нордая с дикими волками.

А Эрлик всё рос. И четверо колдунов уже превращались в его уродливую четырёхпалую руку.

И вот тут я понял, чего испугался император.

Лапши-то он подданным понавешал насчёт своей избранности Эрликом. А на деле — цена его словам была грош.

Плевать хотел Эрлик на титулы своих человеческих игрушек. Не бог-император был страшноликий, а всего лишь очередная жертва для тёмного бога. Жертва с нужной драконьей кровью!

Император бросился бежать, но огромная четырёхпалая рука схватила его.

Эрлик поднёс страшноликого ко рту, как бокал с вином. Высосал, отшвырнул опустевшее тело. А потом вздулся комком мрака, теряя очертания человека. Повелитель ада хотел воплотиться весь.

Белое сияние вспыхнуло и разлилось от меня, как заря от восходящего солнца.

Позади меня тоже полыхнуло и засияло. И я увидел, как к нам, рассекая тьму, движутся воины в белых доспехах. А перед ними идёт она — Дьайачы, белая суть этого мира. В руке у неё был абсолютно белый пылающий меч.

Вот только поздновато она спохватилась!

Эрлик рос и менялся. Поглотив императора, он раздувался, пока не превратился в огромного чёрного дракона.

Дьайачы бесстрашно шагала ему навстречу, ведя своё маленькое войско.

— ТЫ СЛИШКОМ СЛАБА, ЧТОБЫ СРАЖАТЬСЯ СО МНОЙ! — развеселился Эрлик, разевая зубастую пасть, пылающую, как нутро перевала. — ВСЕ ТВОИ ИГРУШКИ — ПУСТЫ И НЕУДАЧНЫ! ТЫ ПРОИГРАЛА! ЭТОТ МИР БОЛЬШЕ НЕ ТВОЙ! УБИРАЙСЯ! Я!.. МОЁ!.. ВСЁ ЗДЕСЬ — МОЁ!..