Кай из рода красных драконов 5 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 63

Маргон растерялся, но только на миг.

— Ты мой раб, я вижу твою печать! — заорал он. — Как ты посмел идти против хозяина, раб⁈

— Иногда ненависть к лгунам бывает сильнее печатей! — прорычал Йод, бросаясь на колдуна, как бык.

Тот с хохотом выкинул вперёд руку, но на груди Йорда всего лишь вспыхнула какая-то деревянная хреновина.

Не обращая внимания на огонь, дюжинный попытался насадить Маргона на клинок.

На помощь колдуну уже подоспели двое найманов, однако фехтовать я учил Йорда сам. Справится. Вот только мне самому нужно теперь как-нибудь встать. Или хотя бы сесть.

Внутри у меня всё ещё горело, сознание мутилось. Какая-то дрянь словно вцепилась мне прямо в душу тела, если таковая вообще имеется, и гнула к земле.

Я кое-как перевернулся на спину, увидел в небе Нису, удирающую от огромного чёрного дракона. Рванулся всем телом!..

Бл!.. Телесная удавка лопнула!

Я вскочил, как подброшенный и кинулся к Мальчику.

Но добежать не успел. На моих глазах в дракона, преследовавшего Нису, вцепился какой-то ошалелый волк, весь в кровище до кончиков крыльев. А Шасти вскинула руку тем же жестом, что и Маргон, и догоняющая её рептилия закрутилась в воздухе, потеряв ориентацию.

Миг — и огромный дракон с рёвом обрушился на плато, заставив его содрогнуться.

Волк сделал контрольный круг над поверженным противником и унёсся за радостно трубящей Нисой.

Я, кажется, узнал в нём Мавика.

— Получилось! — заорал Нишай.

Он стоял над трупом очередного наймана и размахивал мечом как флагом.

— Что получилось? — не понял я.

— Печати! — крикнул Нишай. — Шасти наложила на дракона печать! Драконы — тоже были когда-то людьми! Печать на них надо накладывать так же, как и на человека!

— Бл!.. — вырвалось у меня.

Если бы мы знали, как просто открывается этот ларчик!

Больше я ничего сказать не успел. Нишай резко обернулся и крикнул:

— Помоги Йорду!

Он выпалил заклинание, а я обернулся к вайгальскому дюжинному.

Помощь ему уже не требовалась. Лицо дюжинного побагровело от натуги, но у его ног лежали оба наймана, а колдун пятился, топыря пальцы перед занесённым над ним мечом.

Маргон ещё надеялся. Он лепил печати, пытаясь остановить Йорда. Защитные амулеты образовали марево вокруг его чёрной тушки, но сквозь него уже просачивалась чёрная змея заклинания Нишая.

— Ане гирь игерон! — закончил заклинание Нишай.

Я услышал рычание Йорда и визг агонизирующего колдуна.

Маргон всё ещё шевелил пальцами, но короткий вайгальский меч уже по рукоять погрузился в упитанное брюхо!

Колдун обмяк, и Йорд ударил его ногой, выдёргивая меч.

Бегущий на меня найман вдруг застыл, взгляд его помутнел. Он остановился с ужасом озираясь.

Ага, значит, печати на найманов накладывал Маргон⁈

Видимо, не на всех. Часть найманов продолжала защищать императора, но были и те, кто застывал с вытаращенными глазами, бросал оружие, начинал метаться и ловить своей тушкой железо и стрелы.

Я огляделся, пользуясь очередным замешательством колдунов, потерявших уже двоих.

С императором оставалось всего пятеро в чёрных балахонах и меньше десятка найманов. Видно, они были «зашиты» на самого Страшноликого.

В воздухе носилось до пары дюжин рептилий, преследуемых волками, с ними будет ещё много мороки. А вот остатки защитников перевала охотники прижали к обрыву.

— Сдавайся, страшномордый! — приказал я. — Вылазь из своей табуретки! Хана тебе, тварь!

Я не ожидал, что император меня услышит с первого раза, но полог отдёрнулся и Страшноликий вылез наружу. Он за волосы тащил за собой карлика, который был его «голосом».

Колдуны расступились. Я подался вперёд, но Нишай схватил меня за плечо.

Только сейчас я увидел, что император прячет чёрный как сажа кинжал! Миг — и отрубленная голова карлика заболталась в его руке.

— Обещанный камень… — прошипел один из колдунов, протягивая к бьющемуся в конвульсиях безголовому телу чёрный колдовской глаз. Здоровенный, со страусиное яйцо. — Прими малую жертву!

Тело карлика забилось ещё сильнее и рассыпалось в пыль.

— Пусть придёт отец людей! — продолжал гнусить колдун. — Мы дадим ему большую жертву!

Из паланкина выбрался бледный Нордай и двинулся к императору.

Он шёл как сомнамбула, заворожённо глядя на окровавленный нож в руках отца.

— Что они делают? — прошептал я.

— Они хотят вызвать Эрлика, — тихо сказал Нишай. — Для этого нужна большая жертва. Самое дорогое, что есть у императора. Он готов на всё, чтобы уничтожить нас!

Глава 27

Эрлик

Солнца не было видно, так страшно сиял перевал за спиной императора. До него оставалось метров тридцать, наверное. Мы почти прижали Страшноликого с его бандой к магическому пламени, объединявшему в себе и огонь, и лёд.

От перевала долетали то волны жара, то холода. Кто знает, откуда поднималось его странное пламя — из преисподней или иного какого-то царства?

Я не знал. Но мне казалось сейчас, что именно из преисподней. И, может быть, сам Эрлик сидит сейчас и ест постный вегетарианский супчик, мечтая о человеческом мясе.

Ведь как только запахло кровью, отклик пришёл тут же.

Небо в секунды заволокло чёрными тучами, и стало темно как ночью в горах — хоть глаз выколи. Перевал освещал лишь императора и его колдунов, а земля вокруг них вздулась, пошла алыми трещинами, и чёрная пыль растеклась по ней этаким «островком безопасности».

Нишай дёрнул меня за плечо, не дав свалиться в узкую щель, прорезавшую камень прямо под моими ногами.

Если бы не он — я бы свалился. Потому что ничего не видел вокруг — смотрел, как изменяется в руках императора отрубленная голова карлика.

Она шипела и распухла, пока Страшноликий не отшвырнул её.

Но голова не упала. Она повисла в воздухе, продолжая разбухать и подёргиваться, словно что-то пыталось выбраться из неё. Вместе с ней дёргалось всё вокруг — воздух, камни, огонь…

— Кай, назад! — крикнул Нишай.

Я едва расслышал его слова. Со всех сторон неслись шипение, возня, душераздирающий хруст.

Огненная стена дрогнула, и сам воздух закипел от жара над головами императора и его колдунов, борясь с холодным потоком с гор.

Бедные перепуганные найманы сбились в кучу. Им ли было сейчас охранять императора?

— Это Эрлик! — прошептал Нишай. — Слышишь шипение? Это подземный владыка поднимается в средний мир!

Я выругался сквозь зубы.

Он что спятил, этот император? Да мы же все тут сейчас передохнем, если ад пробьётся на землю!

Страшноликий вдруг засмеялся. Он сдёрнул и отшвырнул маску, открыв покрытое безобразными шрамами лицо, и я увидел его безумные глаза — вытаращенные, налитые кровью.

Ой я, дурак… Я же уже видел такие глаза загнанных в угол крыс. Но не учёл в запале, что не оставил императору никакого пути к отступлению.

Магия этого мира обманула меня, лишила происходящее ядовитых шипов реального. Я всё ещё не до конца верил в настоящесть мира Белой горы и крылатых волков.

Мне казалось, что здесь можно победить, как побеждают в сказках — просто истребив всех врагов.

Наивный. Ведь всё было обыкновенно до отвращения — опьяневший от власти урод и его прихлебатели. И любая дрянь, которую они могли совершить.

Как мог появиться в моём настоящем мире правитель, подобный Страшноликому? Искалеченный маньяк, дорвавшийся до власти? Только с помощью таких же безумцев.

Императоров делают те, кто рядом. Все эти «колдуны», которым нужен тот, кто возьмёт на себя ответственность за их преступления.

Он получит власть и расплатится за неё, чтобы колдуны и дальше могли править миром. Посадить на трон следующую марионетку.

Чтобы творить зло именем императора, достаточно убедить его в богоизбранности.

И даже загнанный в угол бог-император не способен расстаться с мыслью о своём величии. Потеря власти для него — гораздо страшнее смерти. И чтобы не расставаться с иллюзией близости к богу, он скормит Эрлику кого угодно.